Солдаты Вселенной. Лучшая военная фантастика ХХ века - Холдеман Джо - Страница 72

Фельдмаршал даже не взглянул в сторону немецких солдат, которых один вид его формы привел в ужас и заставил вытянуться по стойке «смирно». Он разберется с ними позже. В данный момент Ганди был важнее.

Ганди между тем остановился — и его последователи тоже, — вежливо ожидая, пока Модель приблизится. На немца это не произвело впечатления. Он по-прежнему считал Ганди человеком искренним и не сомневался в его мужестве, но сейчас это не имело значения. Фельдмаршал резко сказал:

— Я предупреждал вас, к чему может привести подобное поведение.

Ганди взглянул на него в упор. Оба были примерно одного роста.

— Как же, помню. И я ответил, что не признаю за вами права отдавать подобные приказы. Это наша страна, а не ваша, и если кому-то из нас вздумается ходить по улицам, мы будем делать это.

Взгляд стоящего за спиной Ганди Неру тревожно перебегал с одного противника на другого. Модель отметил его присутствие лишь краем глаза; если этот человек уже боится, с ним можно будет без труда разобраться в любой момент, когда потребуется. Неру не был «крепким орешком». Фельдмаршал взмахнул рукой в сторону толпы за спиной старика.

— Вы в ответе за всех этих людей. Если они пострадают, вина ляжет на вас.

— Почему они должны пострадать? Собравшиеся здесь не солдаты. Они не нападают на немцев. Я объяснил это вашему сержанту, он понял меня и не стал мешать. Не сомневаюсь, сэр, что и вы, образованный, культурный человек, тоже способны меня понять. Ведь то, что я говорю, очевидная истина.

Модель повернул голову и сказал своему адъютанту по-немецки:

— Если бы у нас не было Геббельса, нам понадобился бы кто-нибудь вроде этого типа.

Он и сам содрогнулся при мысли, какую пропагандистскую победу одержал бы Ганди, сумей тот, поглумившись над немецкими указами, избежать наказания. Да за одну неделю партизанское движение охватило бы всю страну. А ведь Ганди уже умудрился обвести вокруг пальца некоторых немцев, позволивших ему творить все это безобразие!

И тут индиец снова удивил его.

— Ich danke Ihnen, Herr Generalfeldmarschall, aber das glaube ich Kompliment zu sein,[23] — сказал он медленно, но на чистом немецком.

Модель не показал своего изумления лишь потому, что боялся уронить монокль.

— Воспринимайте их как вам угодно, — ответил он. — Велите этим людям разойтись, или вам всем придется столкнуться с последствиями неповиновения. Вы вынуждаете нас на крайние меры.

— Я ни на что вас не вынуждаю. Что же касается этих людей, то каждый из них действует в соответствии со своей доброй волей. Мы свободны и продемонстрируем это вам, но без насилия, просто делая то, что считаем правильным.

Теперь Модель слушал его вполуха. Он втянул Ганди в разговор, продолжавшийся достаточно долго, чтобы успел прибыть взвод, который он вызвал. С лязганьем подкатили полдюжины «SdKfc-251» — бронированных машин пехоты; из них посыпались люди.

— Прицел — три ряда в глубину! — закричал Модель и взмахом руки подал знак БТРам занять позицию позади них, но так, чтобы при этом не перекрыть Кутб-роуд.

Командиры БТРов развернули установленные в передних отсеках орудия, нацелив их на индийцев.

Ганди наблюдал за всеми этими приготовлениями с таким спокойствием, как будто они не имели к нему ни малейшего отношения. И снова Модель невольно восхитился хладнокровием этого человека. На лицах последователей Ганди, правда, проступило выражение страха. Однако очень немногие воспользовались заминкой, чтобы потихоньку удрать. Дисциплина Ганди строилась на совершенно иных принципах по сравнению с военной, но была не менее эффективна.

— Скажите им, пусть расходятся, пока еще можно обойтись без кровопролития, — сказал фельдмаршал.

— Мы не собираемся проливать ничьей крови, сэр. Однако хотим продолжить нашу приятную прогулку. Со всей осторожностью, разумеется, и, думаю, мы сумеем пройти между этими вашими большими грузовиками. — Ганди повернулся к толпе и взмахом руки дал знак своим людям двинуться вперед.

— Вы наглец… — Гнев душил Моделя, что было даже к лучшему, поскольку удерживало фельдмаршала от того, чтобы обрушить на голову Ганди поток площадной брани.

Пытаясь успокоиться, немец выхватил из глаза монокль и начал полировать линзу шелковым носовым платком. Затем вставил монокль на место и хотел было убрать платок в карман брюк, но тут ему в голову пришла интересная мысль.

— Идем, Лаш, — велел он и зашагал в сторону немецких солдат.

На полпути фельдмаршал уронил платок на землю и громко сказал по-немецки, так чтобы услышали и его люди, и Ганди:

— Если хоть один индиец пройдет дальше этого места, я умываю руки.

Однако он мог бы догадаться, что у Ганди всегда наготове ехидная реплика.

— Вспомните, сэр, то же самое сказал в свое время Пилат.

— Пилат умыл руки, стремясь избежать ответственности, — ровным голосом ответил фельдмаршал; он снова овладел собой. — Я же, наоборот, принимаю ее на себя: я отвечаю перед фюрером и вермахтом за сохранение контроля над Индией и буду делать то, что считаю нужным, чтобы выполнить возложенные на меня обязательства.

В первый раз за все время их знакомства Ганди выглядел расстроенным.

— У меня тоже, сэр, есть свои обязательства. — И он слегка поклонился Моделю.

Лаш, улучив момент, прошептал на ухо своему командиру:

— Простите, а что будет с нашими людьми, оказавшимися среди индийцев? Вы собираетесь оставить их на линии огня?

Фельдмаршал нахмурился. Он именно так и собирался поступить; негодяи, позволившие Ганди поймать себя на крючок, не заслуживают лучшего. Однако в словах Лаша был смысл. Солдаты могут отказаться стрелять в соотечественников — если до этого дойдет.

— Эй, вы, — угрюмо приказал Модель, тыча в сторону солдат незадачливого патруля маршальским жезлом, — а ну-ка, отойдите за машины, немедленно.

Сапоги громко застучали по щебенке: все кинулись исполнять его команду. Сейчас для них все снова стало просто — они получили ясный, недвусмысленный приказ. «Уже кое-что, — подумал Модель, — хотя и немного».

Его беспокоило также, что индийцы могут воспользоваться этой небольшой заминкой, чтобы пройти вперед, но они этого не сделали. Ганди, Неру и еще пара человек о чем-то спорили. Модель удовлетворенно кивнул. По крайней мере, хоть некоторые из них понимают, что он настроен серьезно. И дисциплина Ганди, как и подумал фельдмаршал несколько минут назад, действительно строилась на иных принципах, чем военная. Ганди, например, не мог просто отдать приказ и быть абсолютно уверенным, что этот приказ исполнят.

— Я не отдаю приказов, — возразил Ганди. — Пусть каждый следует велению своей совести… Ведь это и есть настоящая свобода.

— Они последуют за тобой, если ты пойдешь вперед, о великий, — ответил Неру, — и, боюсь, этот немец может осуществить свою угрозу. Ладно, ты готов попусту расстаться с жизнью… Но ты хочешь подвергнуть такой же опасности и своих соотечественников?

— Я вовсе не собираюсь попусту расставаться с жизнью, — сказал Ганди. Однако не успели уговаривавшие его люди облегченно вздохнуть, как он добавил: — Но с радостью отдам ее — если это понадобится ради свободы. Впрочем, стоит ли беспокоиться всего лишь об одном человеке? Если я погибну, другие продолжат мое дело. Может, воспоминание обо мне придаст им стойкости.

И он сделал шаг вперед.

— Ох, проклятье, — пробормотал Неру и последовал за ним.

Несмотря на всю свою энергию, Ганди был далеко не молод. Неру даже не пришлось приказывать участникам шествия окружить старика: они сами бросились к человеку, который так долго направлял их, и образовали своими телами живой барьер между ним и немецкими орудиями.

Ганди ускорил шаг.

— Прекратите! Дайте мне пройти! Что вы делаете? — восклицал он, хотя в глубине души прекрасно понимал, что происходит.

— На этот раз они тебя не послушаются, — заметил Неру.

— Не может быть! — Ганди шарил по сторонам взглядом, затуманившимся от набежавших слез и возраста. — Где этот дурацкий носовой платок? Мы, должно быть, совсем рядом!