Перестрелка на ранчо - Ламур Луис - Страница 26

— Ну что ж, парень, поехали.

Тремя днями позже я въехал в город в сопровождении Ларика Фиста, привязанного к седлу. По дороге он сделал попытку убежать, но был за это жестоко избит. Глаза его заплыли, а борода покрылась пятнами крови, к которым пристал песок. Впечатление было такое, будто его возили лицом по базальтовым скалам.

Город словно вымер. Вскоре, однако, в дверях появились люди, в основном женщины. Они стояли и смотрели на нас.

Наконец к нам подъехал Люк Фер. Я протянул ему мешок с деньгами горожан, который я отобрал у Ларика.

— А где все остальные? Ты их нашел?

Фер улыбнулся.

— Я нашел их именно в таком положении, о котором ты говорил, — без лошадей и воды. Фист угнал в пустыню их лошадей и украл у них фляги, но мне удалось собрать разбежавшийся табун, и мы вернулись домой.

— Но где же они?

Люк усмехнулся.

— Добывают золото, — сказал он, — разрабатывают богатейшую залежь — богаче ее я еще не встречал. Мы поехали домой, но в десяти милях от мексиканской границы Пауэре решил отдохнуть. Он присел на камень, и вдруг на глаза ему попался кусок кварца, весь усыпанный золотыми крупинками. Так что все они застолбили там участки и надеются разбогатеть.

Мы двинулись по направлению к банку, но Люк вдруг остановился.

— Ты знаешь, Марла вернулась домой, — сказал он.

Заперев Фиста в камеру, я задумался о том, что мне теперь делать. И тут меня словно озарило: пусть полиция забирает Фиста, а жители этого города — должность маршала. Мне она больше не нужна.

Марла открыла мне дверь. Она была хороша как никогда. Я сразу же понял, что она принарядилась для меня.

Я протянул ей значок маршала.

— Передай это своему отцу, — сказал я. — Они с Пауэрсом хотели избрать нового маршала, я им не буду мешать.

— Но ведь они сказали это в запале! — запротестовала Марла. — Они тогда ничего не соображали.

— Я уверен, что и в другой ситуации они поведут себя точно так же. Фист в тюрьме. Делайте с ним что хотите — можете передать его властям, повесить, оставить гнить заживо в этой тюрьме или отпустить на свободу. Мне это совершенно безразлично.

Марла посмотрела на меня — она не знала, что сказать. Она была очень красива и прекрасно это осознавала, но мне ее красота вдруг стала совершенно безразлична, и она это поняла. И поверьте мне, красота была ее единственным оружием и единственным достоинством. Раньше я этого не понимал, а теперь вдруг понял.

— Куда ты едешь? — робко спросила она.

Мой конь стоял рядом, и я поставил ногу в стремя.

— Знаешь, я с самого детства мечтал отправиться в путешествие. Однажды я ездил в Томбстоун, но разве это путешествие! Я еду в Таксон, а там погляжу.

И я уехал и даже не оглянулся.

Ни разу.

СЛУЧАЙ НА СТАНЦИИ ДИЛИЖАНСОВ

Чего нельзя было делать на Западе, так это грубо обходиться с женщиной. Это случалось редко.

Женщин было мало, и ценились они соответственно. С другой стороны, немало мужчин, воспитанных на романах сэра Вальтера Скотта, придерживались его понятий о рыцарстве и чести. В дневниках очевидцев и других источниках есть много свидетельств о том, что женщины могли ездить через весь Запад в одиночку, ни разу не встретившись ни с малейшей грубостью.

Если женщина сходила на станции с дилижанса, чтобы перекусить, а мужчина не спешил уступить ей место за столом, то кто-нибудь обязательно скидывал его со стула, чтобы дама могла сесть. Невозможно было столкнуться с женщиной на улице, чтобы вас тут же не сбили за это с ног.

Уважение к женщинам было всеобщим по всей границе. Пренебрегать этим было недопустимо.

Ред Клэнеган — массивный, широкоплечий мужчина с тяжелым подбородком — уже не спешил. Настырный шерифский отряд, долго висевший у него на пятках, остался за Пекосом. Их лошади выдохлись, к тому же двум из них приходилось нести двойной груз.

Ред, достигнув Линкольна, обменял своего гнедого на длинноногого широкогрудого вороного с белыми чулками на трех ногах. Затем, задержавшись лишь настолько, чтобы перекусить и перенести седло на новую лошадь, он направился на запад, к Рио-Гранде и отрогам Гилы.

Станция дилижансов Пэкседл представляла собой длинное приземистое глинобитное здание рядом с такой же длинной конюшней и парой обнесенных жердями загонов, а также стогом прошлогоднего сена и огороженным пастбищем, где под утренним солнцем мирно паслось несколько станционных лошадей. Три оседланные лошади дремали у коновязи. Подвыпивший мексиканец, загодя начавший готовиться к сиесте, сидел в тени у стены.

Сдвинув ремешки, придерживавшие в дороге револьверы, Клэнеган проехал последнюю сотню ярдов до станции и спешился у поилки. Держась так, чтобы лошадь находилась между ним и зданием станции, он немного ослабил подпругу, отвел лошадь на затененный клочок травы у дороги и лишь тогда направился в дом.

Вышедший из здания узкоплечий человек с тощим волчьим лицом стоял, наблюдая за ним. Рукоятка его револьвера торчала из правой кобуры, готовая лечь и в левую, и в правую руку.

— Сверху едешь? — спросил он, с холодным вниманием рассматривая Клэнегана прищуренными глазами.

— Можно сказать да. Я ехал от развилки через плоскогорье.

— Дилижанс опаздывает. — Высокий человек по-прежнему не сводил с него глаз. — Ты его не обгонял?

— Нет.

Клэнеган прошел мимо и открыл дверь в дом. Внутри было сумрачно и прохладно. В комнате стояло несколько столов со стульями и двадцатифутовая стойка, на которую опирались локтями двое мужчин, болтавших с барменом. Еще один мужчина сидел у стола в самом дальнем углу. Двое у стойки имели вид бывалых людей.

Ред Клэнеган подошел к стойке и устроился с краю, откуда он мог видеть одновременно всех посетителей и входную дверь.

— Виски, — произнес он, когда бармен посмотрел в его сторону.

Ожидая заказа, он оперся на стойку большими ладонями и украдкой поглядел на молчаливого человека в углу, который сидел неподвижно, положив руки на стол. Его лицо было затенено шляпой, и на таком расстоянии в полумраке были видны только рот и подбородок. На нем был сюртук и узкий галстук.

У Реда появилось ощущение, что в комнате что-то происходит или скоро произойдет, хотя он и не понимал, в чем дело, — возможно, в ожидаемом дилижансе.

В комнату вошел давешний человек с лицом волка. Плечи у него были уже бедер, и оттопыренная кобура придавала ему смешную вислобокость.

Ред Клэнеган, с копной рыжих волос и красно-бурым лицом, на котором холодно поблескивали зеленые глаза над высокими плоскими скулами, был из тех, кого, раз увидев, не скоро забудешь. При росте шесть футов три дюйма он весил добрых двести тридцать фунтов и был личностью не только известной, но и разыскиваемой.

Все случилось из-за скота. Отец Реда умер, когда тот был в отъезде, и по возвращении Ред обнаружил, что три тысячи коров, приобретенных отцом незадолго до смерти, таинственным образом растворились в двух чужих огромных стадах. Отчаявшись законным способом вернуть свою собственность, Ред прибег к незаконным, а там пошло-поехало… И теперь он занимал одно из первых мест в списке преступников, разыскиваемых полицией штата Техас.

Он допил виски и заказал еще одну порцию. Потом повернулся к бармену.

— А пожрать у вас не найдется?

Бармен, крупный круглолицый мужчина с лысой головой, двойным подбородком и пронзительными блестящими глазками, вынул изо рта сигару и кивнул.

— Как только прибудет дилижанс.

Двое мужчин у стойки оглянулись на Реда, и тот, что был выше ростом, сказал бармену:

— Покорми его сейчас, Сэм. Может быть, он спешит.

Ред поднял на говорившего свои холодные зеленые глаза.

— Я могу обождать, — сухо произнес он.

Тогда второй мужчина, коренастый крепыш со шрамом на подбородке, повернулся к нему и сказал:

— А может быть, мы не хотим, чтобы ты тут ждал.