Одинокие боги - Ламур Луис - Страница 68

Он привстал на стременах, глядя в мою сторону, хотя за кустами меня наверняка не было видно. Выстрел — и его лошадь встала на дыбы, бандит же повалился рядом с костром и остался недвижим. Я неплохо потрудился и, судя по тому, что был в состоянии анализировать ситуацию, мой боевой дух еще не иссяк: двое бандитов лежали на земле, один — возле костра, другой на некотором расстоянии от него. Я быстро перезарядил пистолет, а потом ружье.

Воцарилось временное затишье. Костер догорал, из него к темнеющему небу вырывались снопы искр.

Лошадь второго застреленного мною бандита медленно побрела прочь.

Двигаясь с величайшей осторожностью, я переместился на другое место, чтобы иметь более удобный обзор загона и костра. Теперь стали видны обе стороны загона; несколько всадников сгруппировались у его дальнего от меня конца, и в поднятой копытами лошадей пыли я мог наблюдать лишь отдельные моменты их передвижения. Стрелять не решался, опасаясь попасть в лошадей: начнется паника, и животные станут рваться на свободу, тогда бандиты без труда уведут их.

Время тянулось медленно. Все еще обливаясь потом, я лежал почти не двигаясь и чутко ловил каждый доносившийся до меня звук.

Солнце почти село, скоро наступят сумерки, а потом и полная темнота. Бандиты явно выжидали. С тревогой я глянул через плечо: под деревьями уже ничего нельзя было различить.

Человек возле костра, сраженный моей пулей, шевельнулся: значит, только ранен, подумал я с досадой.

И снова стал пристально всматриваться в густую темноту кустов и деревьев, но пока все было тихо.

Раненый поднялся на локтях и, цепляясь за траву, старался отползти от костра как можно дальше. Ружье его валялось неподалеку.

Куда же запропастились наконец Монте и Джакоб? На каком расстоянии отсюда могли быть слышны выстрелы? Я полагал, что уж в миле-то наверняка, но точно уверен не был: это зависело от многого, в том числе от рельефа местности и характера растительности. Отерев рукавом с лица пот, я достал запасной пистолет и положил его на камень, чтобы в случае чего был под рукой. Один заткнул за пояс.

Внимательно в который уже раз оглядевшись, я ничего не увидел. Раненый отполз уже на несколько футов; в ближайшем ко мне углу загона, подальше от бандитов, лошади сбились в кучу.

Сколько их было? Трое? Четверо? Позади меня, примерно в тридцати футах, вдруг затрещали кусты, из которых вышли два человека. Вздрогнув от неожиданности, я схватил ружье и, не раздумывая, выстрелил в ближайшего. Потом, бросив винтовку, вытащил из-за пояса пистолет и выстрелил во второго.

Тотчас ответная пуля обожгла ухо, вторая вошла в землю, чуть не долетев до меня. Потом я почувствовал резкую боль в ноге. Снова выстрелил, и стрелявший в меня упал, но быстро поднялся, сделал несколько шагов и опять рухнул на землю.

В этот момент где-то в стороне раздался еще звук выстрела, за ним второй, потом все разом смолкло. Я неслышно вышел из своего укрытия и осторожно пробрался к костру.

Он почти погас, от тлеющих угольков медленно поднимался тоненькой змейкой дым. Раненого бандита что-то нигде не было видно. Темное пятно на земле возле костра свидетельствовало о том, что сраженный пулей, он упал именно здесь: отсюда тянулись следы крови. Когда на меня нападали сзади, раненый, очевидно, воспользовался этим и отполз в укрытие.

Первый человек, в которого я выстрелил, был мертв. Второй, стрелявший в меня, — в сознании, но, когда я подошел, глаза его смотрели отрешенно.

— Ты собираешься меня убить? — спросил он почти равнодушно.

— Это ты пытался убить меня, — ответил я, перезаряжая ружье.

— Ты вынудил нас. Мы не знали, где ты прячешься.

— Когда человек становится вором и убийцей, — нашел в себе силы сказать я, — он в любой момент должен быть готов стать мишенью для других. Никогда еще не встречал таких идиотов, которые рисковали бы жизнью ради такой малости! Ну, украли бы вы наших лошадей, продали бы их и, уверен, все вырученные деньги в первую же ночь оставили бы в салуне. Эти двое уже никогда не встанут, не увидят восхода солнца, не полакомятся вкусным куском мяса, не познакомятся с красивой женщиной... Ради чего они пошли на это?

— Не собираюсь выслушивать тут твои наставления! — оборвал меня с лицом, искаженным от злобы, лежащий на земле человек.

— Черта с два ты не станешь их выслушивать! У тебя шансов сейчас меньше, чем у кролика!

— Иоханнес? — окликнул вдруг меня знакомый голос.

— Идите скорее сюда! — обрадованно отозвался я. — Голубок попался в сети! Он глядит на свое ружье и думает, сможет ли до него дотянуться. Хочу дать ему шанс попробовать!

Через кусты ко мне шагали не только Монте с Джакобом, но и Келсо с двумя незнакомцами.

— Слушай, как я погляжу, ты отлично провел время без нас, малыш! — озабоченно улыбнулся Монте. — Даже у твоего отца, поверь, не получилось бы лучше.

Глава 40

В первые годы нашей жизни в Лос-Анджелесе население его едва ли составило бы три тысячи человек. И при всем этом ежегодно происходило от пятидесяти до шестидесяти убийств. К счастью, на сей раз нам удалось перегнать лошадей на ранчо, принадлежащее мисс Нессельрод, без особых проблем: все остались целы и невредимы. Даже черный жеребец не доставил нам дополнительных хлопот, лишь все норовил отодвинуться в сторону, когда я, проезжая мимо, ласково трепал его по крупу.

Ранчо располагалось в тихом спокойном месте, где под огромными старыми платанами приютился глинобитный домик. Отсюда на Лос-Анджелес открывался вид изумительной красоты.

На следующее утро, после того как мы перегнали лошадей, мисс Нессельрод занялась уже другими делами, и мне пришлось самому открывать лавку, принимать товар и раскладывать свежие газеты, прибывшие из Вилмингтона с утренней почтой. Вот почему уже рано утром я оказался там. Улицы были пустынны, если не считать человека в фартуке, старательно подметавшего возле нас деревянный пешеходный настил. Кончив приготовления к новому рабочему дню, я едва успел взять с полки книгу и усесться поудобнее, чтобы ее почитать, как скрипнула дверь. Обернувшись, я увидел того самого мужчину, который несколько дней назад наблюдал за нашим заведением.

Рассмотрев его теперь повнимательней, я увидел человека, как говорится, средних лет в добротном сером костюме, у его шляпы были модные узкие поля. Короче, выглядел он вполне респектабельно. Кивнув в знак приветствия, посетитель поинтересовался, есть ли у нас бостонские газеты и, если таковые имеются, он с удовольствием почитал бы их.

— К сожалению, они десятидневной давности, — уточнил я. — Хотя по-прежнему представляют для жителей Лос-Анджелеса интерес.

— Для меня тоже, — улыбнулся незнакомец, но глаза его при этом оставались холодными и пронизывающими. — Очень симпатичная у вас лавка. Вы ее владелец?

Он явно на что-то наводил разговор, поэтому я весь превратился в слух и внимание. Было тут и еще что-то встревожившее вдруг меня: в его речи я ощутил хотя и легкий, но неуловимо знакомый акцент.

— Могу я присесть? Эта комната предназначена для чтения? — спросил он.

— Разумеется, — ответил я и начал распаковывать очередную коробку с товаром. Достав из нее несколько книг Балмера-Литтона, следом вытащил сборник рассказов Эдгара По и принялся его рассматривать, поскольку он вызывал у меня особый интерес: автор когда-то был другом моего отца, да и сам я в те времена немного знал писателя.

Увидев книгу, странный посетитель спросил:

— Это Эдгар Аллан По? Знаете, он неожиданно стал очень популярен в Европе.

— Это одна из первых его книг, которую мы получили, — ответил я дотошному посетителю. — Мой отец был знаком с По, да и сам я встречался с ним, когда был маленьким.

— Слышал, он не так давно скончался.

Эта новость меня поразила.

— Я не знал. — На мгновение непонятная резкая боль пронзила меня чуть пониже левого плеча, напомнив навсегда ушедшее прошлое. — Раньше он был военным, мне рассказывал отец. Кажется, два года прослужил сержантом.