Мустанг - Ламур Луис - Страница 30

Подняв первый, я перекинул его через плечо и, держа руку на кобуре, зашагал к обочине. Там свободная рука понадобилась, чтобы выбраться на дорогу. Уложив первый мешок с золотом в фургон, я отправился за вторым. И снова прислушался. До меня доносился приглушенный расстоянием звук двигающегося каравана — грохот фургона, где находилась Пенелопа, ничем не отличался от других. Однако мне показалось, что впереди что-то происходило. Притащив мешок, я быстро закинул его под брезент, задернул полог и тщательно завязал.

Я стоял рядом с мулами, когда услыхал, что кто-то идет по дороге. Оказалось, что это Рейнхарт.

— Сэкетт? Девушка ушла в лес и отсутствует минут десять, а то и больше. Ты не знаешь, что это все значит?

— По-моему, она хотела забрать по дороге какой-то груз. Ночью все выглядит иначе, она, наверное, не может его найти.

— И больше ничего?

Олли сказал, что Рейнхарт хороший парень и, несомненно, честный.

— Послушай, оставайся лучше рядом с упряжкой. Здесь кое-что намечается, нет смысла попадать в неприятности из-за того, что тебя не касается.

— Я не боюсь, черт побери.

— Кто говорил, что ты боишься? Но тебя могут убить ни за что.

— Если эта девушка в беде…

— Можешь мне поверить, она с ней справится. Мне тоже не впервой. А ты лучше сиди смирно. — Я проверил револьвер. — Пойду найду ее.

У меня не было никакого желания спускаться обратно в непроглядную темень можжевеловой рощи, где Пенелопа искала мешки с золотом. И Бог знает кто еще. Самым разумным было бы остаться возле фургона и ждать, пока она выберется сама. Но девушка была там одна, и я, как последний дурак, пошел за ней.

В этом месте по обочинам рос низкий кустарник, переступая через него, я старался производить как можно меньше шума, но ветки все же затрещали. Перво-наперво я отправился к поваленной сосне, где она спрятала золото. Я был почти у того места, когда рядом что-то прошуршало, и я уловил слабый запах духов.

— Пенелопа?

Я почувствовал чье-то прикосновение, женская ладонь мягко взяла меня за запястье. Вдруг пальцы сжались, рванули, моя рука оказалась сзади, и ее тело яростным, быстрым движением прижалось к моему.

Меня спасла только широкая серебряная пряжка оружейного пояса и моя реакция, потому что острие ножа попало в металл и отклонилось вверх. Я инстинктивным движением отбил ее руку под локоть.

Как я уже упоминал, парень я рослый и сильный. От этого удара ее рука, должно быть, онемела, она выпустила нож, и я услышал, как он стукнулся о землю. В следующую секунду все озарилось ослепительно ярким светом: кто-то бросил спичку на верхушку сухой сломанной сосны.

Тот, кто видел, как горит сухая сосна, поймет, что случилось потом. Пламя, треща и раскидывая искры, огромным шаром взметнулось вверх и осветило все вокруг. В ту же секунду по другую сторону дерева я увидел Ральфа Карнса, а недалеко от него — Нобла Бишопа.

Мы с Бишопом заметили друг друга одновременно и поняли, что настал момент свести счеты. Его рука метнулась к кобуре, а я, наверное, среагировал автоматически, потому что рукоятка револьвера оказалась в ладони, и я вскинул оружие на долю секунды быстрее, чем он.

Я ощутил легкий ветерок от пули, пролетевшей возле шеи, и увидел, что Бишоп согнулся и начал падать, затем, уцепившись левой рукой за ветку, снова попытался прицелиться. Я выстрелил еще раз.

Карнс тоже нажал на спуск, но он не был ганфайтером и поторопился. Он, должно быть, дернул за спусковой крючок, а не нажал его, потому и промахнулся. Я же попал точно в цель. Он попятился, царапая грудь и кашляя, потом упал на листья, забился в конвульсии, словно дикое животное, и скоро затих.

Короткая вспышка пламени гасла, я оглянулся, ища Пенелопу. Она стояла на месте, где спрятала золото, не обращая внимания на происходящее и в отчаянии повторяя:

— Его нет… Его нет.

Из города донеслись возбужденные крики, вдалеке я заметил приближающийся огонек фонаря.

Не говоря ни слова, я поднял Пенелопу и отнес к своему фургону.

— Трогай! — закричал я Рейнхарту. — Постарайся догнать остальных. Я о ней позабочусь.

— С ней все в порядке?

— Конечно… Трогай, надо выбираться отсюда.

Посадив Пенелопу на козлы, забрался сам и отвязал вожжи от рычага тормоза.

Рейнхарт отъезжал, я двинулся за ним. В уме посчитал выстрелы. В барабане осталось два патрона, возможности перезарядить револьвер, управляя мулами, у меня не было. Винтовка лежала позади сиденья, дотянуться до нее легко.

Внезапно, когда фургон покатился, Пенелопа пришла в себя.

— Нет, нет! Я не могу уехать! Там золото! Я должна найти его!

— Там его нет, — спокойно сказал я. — Мешки перетащили вскоре после того, как вы их спрятали.

Она повернулась ко мне.

— Откуда вы знаете?

— Отдыхайте, — сказал я. — До Санта-Фе еще далеко.

— Я не хочу в Санта-Фе! Мне надо найти золото!

— Все хотели — Сильвия, Бишоп и остальные. Посмотрите, что с ними стало.

Фургон Рейнхарта опять остановился, затем через минуту тронулся дальше.

— Мне необходимо это золото, — упрямо повторила она. — Я не знаю, как зарабатывать на жизнь, да и вообще для женщин работы почти нет.

— Можете выйти замуж.

— Я не хочу выходить замуж ради того, чтобы кто-то меня содержал. Если я выйду, то по любви.

— Романтика, — холодно сказал я.

— Мне все равно, что это. Такой уж у меня характер!

— Если бы у вас было золото, кто-нибудь обязательно захотел бы жениться на вас, чтобы вы его содержали.

Рейнхарт как-то странно вел фургон. Он опять остановился. Я сидел и ждал, держа в руках вожжи, пока он тронется.

— Так или иначе, теперь вам его не найти. Роща полна людей, которые разбираются, кто в кого стрелял. Если желаете вернуться, то не раньше, чем через несколько недель.

Некоторое время мы ехали молча, потом я просил:

— Чем кончился ваш разговор с Сильвией сегодня вечером?

Она резко повернулась.

— Вы за мной шпионили?

— Ясное дело. Надо же знать, что происходит. Люблю быть уверенным в друзьях.

— Вы не считаете меня другом?

— А вы друг?

Прежде чем ответить, она помолчала.

— Наверное. Вы сделали для меня больше, чем кто-нибудь другой. Не думаю, что осталась бы в живых, если бы не вы.

— Я отдавал долг: вы спасли меня, когда я валялся раненый и беспомощный, не дали Ральфу расправиться со мной. — Я послал мулов вперед. — А потом довольно хорошо путешествовали с золотом по Индейским Территориям.

— Если бы вы не шли за мной по пятам, мне бы, скорее всего, это не удалось. Я знала, что вы позади, и старалась все делать так, как это делали бы вы.

— Вы все отлично сделали.

Пару минут мы ехали, не произнося ни слова, слушая стук колес и глядя на звезды. К этому времени я уже привык к шумам, которые издают катящийся фургон, упряжь и мулы, и не смешивал их с обычными ночными звуками.

Что-то я упустил… Может быть, у Пенелопы есть нож, готовый возиться мне в ребра?

— Сильвия хотела проткнуть меня ножом, — сказал я.

— Где она?

— Осталась там. У нее будет болеть рука, но она выживет… тем хуже для нее.

— Она злая.

— Об этом я догадался. Наверняка из-за нее умрет не один человек. Мне лишь хочется, чтобы мы больше о ней никогда не слышали.

Это «мы» проскользнуло вроде как ненароком, Пенелопа на него никак не отреагировала.

— Куда же делось золото? — помолчав, спросила она.

— Ночью все выглядит по-другому. Вы, вероятно, не узнали место.

— Нет, ту упавшую сосну ни с чем не спутаешь! Я знала, что золото под ней!

— Упавших сосен много, — беззаботно сказал я.

— Вы, кажется, совсем не расстроены.

— Нет, не расстроен. У меня в жизни не было такого богатства. Если его больше не увижу, скучать не буду. Обойдусь и так.

Мы ехали дальше, время от времени переговариваясь, потом Пенелопа заснула. На рассвете она проснулась и стала поправлять волосы и одежду.