Матагорда - Ламур Луис - Страница 10

Словом, майор происходил из старинной, уважаемой всеми семьи. После войны Севера и Юга он стал знаменит, а вернувшись с далекого Запада, где шла война с индейцами, обнаружил, что стал в родных местах чуть ли не героем. Имя его окружали слава и почет, и перед ним открылись двери самых лучших домов. Но он собрал свои вещички и удрал снова на Запад, потому что его манили новые земли.

И вот он здесь, вкалывает от зари до зари, чтобы собрать стадо и перегнать его в Канзас.

В ночь расставания Джессика задержала его руки в своих и сказала:

– Тэппен, возвращайся скорее, если ты не вернешься, я поеду за тобой. Никто из друзей Трескотов не пропадал в пустыне, и я не хочу потерять тебя.

– Но женщине там нечего делать, – возразил Тэп. – Подожди меня дома. Я перегоню скот, заработаю денег, и тогда мы поговорим.

– Запомни мои слова, Тэппен Дюварни. Если ты не вернешься, я отправлюсь тебя искать.

Он тогда рассмеялся, бережно поцеловал ее и ушел. Каким же он был дураком! Такую девушку здесь не найдешь – даже Мэди Коппинген до нее далеко! А вот Том Киттери, счастливчик, наверное, сейчас гостит у Мэди.

– Кто-то приближается к нам, – тихо сказал Каюн и исчез в кустах совершенно бесшумно, как дымок от костра исчезает в воздухе.

Тэп прислушался и уловил слабые звуки. Один всадник – определил он. Лошадь шла ровным галопом – вне всякого сомнения, ею кто-то управлял. Собравшиеся у костра пересели так, чтобы их не было видно..

Всадник подъехал и остановился в глубокой тени.

– Эй, у костра! – крикнул он. – Я пришел к вам с дружескими намерениями, и в руках у меня нет оружия!

Никто не ответил. И снова раздался стук копыт – всадник приближался. Вскоре его стало видно – это был коренастый мужчина с массивными плечами и широким лицом. Он ехал на великолепной лошади чистых кровей, подняв руки вверх. Возле костра остановился и, не опуская рук, сказал:

– Я ищу майора Дюварни. Он здесь?

Тэп вышел вперед.

– Я – Тэппен Дюварни.

– А я – Дакли Фостер, брат Лайтли Фостера, которого вы похоронили в Индианоле.

– Знаю Дакли, – сказал Брек. – Хороший человек.

– Спешивайтесь и присаживайтесь к костру, у нас есть кофе, – пригласил майор, наблюдая за тем, как с непринужденным изяществом, которое говорило о том, что под домотканой одеждой скрывается сильное тренированное тело, Фостер спрыгнул с коня. – Мне жаль, что ваш брат погиб.

– Не стоит жалеть о нем, – ответил Дакли. – Лайтли честно и с достоинством прожил отмеренный ему Богом век. Лучше посочувствуйте тем, кто его убил. – Фостер, вытащив из седельной сумки жестяную кружку, подошел к костру и налил себе кофе. Устроившись на корточках, он продолжил: – Я хотел увидеть человека, который похоронил моего брата. Благодарю вас, майор. Вы сделали доброе дело.

– Я его не знал, но мне показалось, что он был достойным человеком.

– Да, вы правы. Твердая воля и необыкновенная храбрость – его главные черты. На него всегда можно было положиться. Не каждый решился бы сделать то, что сделали вы. Похоронить человека из клана Киттери на виду у Шэббита и Мансонов, да еще после того, что произошло на причале. – надо иметь мужество.

– А что там случилось? – спросил Джо.

Фостер кивнул в сторону Тэпа.

– Он задал первоклассную трепку Уилеру и Эггену Мансонам. Они, как всегда, первыми начали задираться, и майор отлупил их, да так быстро, что ребятки даже опомниться не успели. Весь город только и обсуждает это событие.

– И вы нам ничего не рассказывали! – упрекнул Брек.

– Было бы о чем рассказывать! У молокососов зубки режутся, и им захотелось их почесать, а тут я подвернулся, – усмехнулся Тэп. – Они и драться-то не умеют.

У костра воцарилось молчание. Стало слышно, как потрескивают дрова да жует траву лошадь. Прямо над головами ковбоев пролетел ночной ястреб и, взмыв вверх, скрылся из виду.

– Мне не известны ваши планы, – сказал Дакли, – но я предлагаю вам свою помощь. Стреляю не хуже других и могу управляться с лошадьми и коровами.

– Мы собираемся гнать скот в Канзас… больше ничего.

– Я иду с вами. Мне нравится ваша решимость.

Было уже далеко за полночь, когда Дюварни неожиданно проснулся. На кострище осталось только несколько тлеющих углей, да вокруг одной сухой веточки вился маленький язычок пламени. Не спал только Фостер, который сидел с другой стороны костра. Тэп мгновение вслушивался в тишину, а затем сел и достал свои сапоги. К лагерю приближались всадники. Фостер уже поднялся, и его фигура смутно маячила в тумане. Дюварни обулся и пересек поляну следом за ним.

– Наверное, Том Киттери, – ему пора вернуться.

Они подождали, пока отряд приблизился к лагерю. Когда всадники выехали на поляну, Тэп в сердцах выругался.

Рой Киттери, с изможденным, бледным как полотно лицом, еле держался на коне. Пит Ремли лежал поперек седла, привязанный к нему, чтобы не упасть. На рубашке Тома алела кровь. Один только Джонни Любек, похоже, не имел ни царапинки.

– Мансоны устроили нам засаду, – произнес Том, слезая с лошади. – Они следили за домом Коппингенов и, когда мы уезжали, напали на нас и убили Пита.

Дюварни помог Рою спуститься с лошади.

– Садись к огню, Том, – бросил он через плечо. – Я осмотрю твои раны.

Тэп обернулся, чтобы попросить Каюна встать на страже, но тот уже ушел.

– А вы кого-нибудь убили? – спросил Брек.

– Вряд ли. Мы их даже не видели. Они засели в кустах у дороги и ждали, пока подъедем. Ночь лунная, каждый как на ладони. Повезло, что всех не перестреляли.

Раны Тома и Роя не представляли опасности, но Рой потерял много крови. Бывалый солдат промыл и перевязал их, стараясь сделать все, что только можно в этих условиях. Сражаясь против индейцев, он научился обрабатывать ножевые и огнестрельные раны, которых повидал во множестве.

Наконец, когда все успокоилось, Тэп задумался, почему никто ничего не сказал о лошадях, за которыми Том и его друзья якобы ездили? Похоже, они использовали лошадей как предлог, а сами отправились, чтобы подстеречь кого-нибудь из Мансонов.

Утром за кофе разговор начал Том.

– Нас достал Хадди, – с горечью произнес он. – Никто другой не додумался бы устроить засаду в таком месте. Я понимал, что Мансоны следят за домом Мэди, поэтому не пошел туда сразу. Мы остановились у источника позади ранчо, вернее, я остановился. Ребята остались ждать в заброшенном коррале в четверти мили от ранчо Коппингенов. Мне хорошо были видны окна Мэди на третьем этаже, а она увидела мой костер… Надо сказать, что костер можно заметить только из комнаты Мэди. Словом, через полчаса Мэди поднялась ко мне по густо заросшему деревьями склону и сказала, что опасаться нечего, можно пойти к ней домой. Коппингены не принимают участия в нашей с Мансонами вражде, но я знаю, что они отдадут за меня Мэди только тогда, когда свара прекратится. Мансоны побаиваются старика Коппингена, поскольку на него работают около тридцати крутых парней, и знают: тронь кого-нибудь из Коппингенов, им не поздоровится.

Мы проболтали с Мэди весь вечер. Затем я вернулся к источнику, а оттуда – в корраль, к моим товарищам. Они ничего подозрительного не видели и не слышали. Мы сели на лошадей и поехали вниз по склону холма, намереваясь добраться до дороги на Викторию. Тут-то они нас и поджидали.

Дюварни в изумлении уставился на Тома.

– И ты считаешь, что все подстроил Хадди. Откуда он мог узнать, что вы поедете по этой дороге? – Тэп поразился наивности Тома, ведь тут и ребенку ясно, что его кто-то предал и послал на верную смерть.

– Хадди – колдун, – убежденно заявил Киттери, – он обладает какими-то сверхъестественными способностями, может предвидеть, читать мысли… Хадди – не простой человек.

По выражению лиц ковбоев майор понял, что они разделяют убеждение Тома.

– Конечно, – произнес Тэп, – я не знаю Коппингенов, но можно ли им доверять?

Том посмотрел на него с удивлением.

– Доверять Коппингенам? Конечно, можно… Я ведь все-таки жених Мэди, черт возьми. Всем известно, что мы обручились до войны.