Лихие люди западных дорог - Ламур Луис - Страница 16

— Послушай, Кэссиди, ничего я не затеваю, — выговорил он наконец. — Я и с оружием-то обращаюсь кое-как, и мне совсем не хочется нарываться на неприятности.

Хопалонг отодвинулся от стола.

— Знаешь что... — сказал он неожиданно. — Если у тебя найдется здесь лошадь, то давай-ка садись на нее и поживее сматывайся отсюда куда-нибудь на юг.

— Спарр убьет меня! — взмолился пленник. Лицо его побелело, глаза умоляюще смотрели на Хопалонга. — Он непременно разыщет и убьет меня.

— Ему будет не до тебя, — возразил Хопалонг. — У него у самого скоро возникнут кой-какие проблемы, так что вряд ли он найдет время, чтобы гоняться за тобой. Ты сейчас сделаешь все так, как я тебе сказал, если только... — Хопалонг выдержал короткую паузу, — если только тебе не захочется в знак благодарности оказать мне небольшую услугу.

— А что делать-то? — Пленник насторожился. Хопалонг еще с минуту раздумывал. Вреда бы это не принесло, а в случае удачи... Разумеется, он видел, что пленник отнюдь не в восторге от его новой идеи, но еще меньше, видимо, ему хотелось попасть в перестрелку, которая могла бы завязаться, объявись вдруг тут еще кто-нибудь.

— Поедешь в Мак-Клеллан, — сказал наконец Кэссиди, — и скажешь там банкиру, что Хопалонг Кэссиди уже на «Сэкл Джей» и что скоро тут кое-что изменится. И еще скажи, что его рекомендовал мне Джош Ледбеттер.

— И вы мне это доверите?

— Возможно. Во всяком случае, я даю тебе прекрасный шанс убраться отсюда подобру-поздорову, потому что «Сэкл Джей» на днях превратится в настоящую бойню и вряд ли кто из ваших уцелеет. Я вот смотрю на тебя и думаю: на отпетого мерзавца ты вроде не похож, да и к чему тебе расплачиваться за грехи такого ублюдка как Авери Спарр?

Долговязый, в изумлении вытаращив глаза, втянул в себя воздух и провел ладонью по своей заросшей щетиною щеке. Потом наконец сказал:

— Ладно, я все сделаю. Моя лошадь здесь недалеко, за деревьями.

Хопалонг подождал, пока его «посыльный» уедет, а затем и сам отправился в путь. Уже начало темнеть, и это серьезно затрудняло его продвижение к цели. Наконец Хопалонг выехал к укромной рощице, где и решил заночевать. Расседлав лошадь, он устроился рядом на траве и почти тотчас же крепко заснул.

С первыми лучами солнца Хопалонг был уже на ногах. Костер разводить он не рискнул, поэтому остался в то утро без Завтрака. Проворно скатав одеяла, он снова приторочил их к седлу. Затем наконец сунул ноги в сапоги. Проверив оружие, он не забыл тщательно протереть его.

В то утро лошадь под ним шла легко, грациозно выгнув шею. Хопалонг подбодрил ее:

Умница ты моя, какая же ты умница! Может быть, мне повезет, и я перекуплю тебя у Тэтчера. Несомненно, стоит обзавестись такой лошадкой, которая даже после такого корма, каким я тебя накормил вчера, сегодня скачет резво!

Подъехав достаточно близко для того, чтобы вести наблюдение за домом, Хопалонг спешился и отвел лошадь в густые заросли. Затем прошел к невысокому холму, поросшему молодыми сосенками, и улегся на землю, густо устланную ковром из сухих сосновых иголок. Утро выдалось довольно холодное, что, впрочем, было обычным явлением для этого горного края. Хотя Хопалонг и остался без завтрака, чувствовал он себя великолепно. Если все сложится удачно, то, возможно, он еще успеет сегодня позавтракать прямо здесь, на ранчо. Больше всего ему сейчас хотелось встретиться с Авери Спарром. Один на один. Работники тем временем выгоняли скот на пастбище. В той компании, что повстречалась им с Тэтчером, он насчитал тогда человек семь-восемь и теперь пытался их узнать. Вот тот, с перевязанной рукой, должно быть, и есть Маури. Кэссиди внимательно следил за тем, куда тот направится. Раненный или нет, он был опасен. Нет ничего хуже, чем опытный стрелок с уязвленным самолюбием, — ведь репутация для этих людей являлась не только источником гордости, но зачастую от нее зависела сама их жизнь.

Спустя некоторое время все шайка села на лошадей и дружно отъехала. И только Маури и еще какой-то человек, которого Хопалонг раньше не видел, остались на месте; они вошли в барак, где, вероятно, жили наемные работники. Проводив их взглядом, Кэссиди еще раз тщательнейшим образом осмотрелся. Однако не увидел ни Сопера, ни Спарра. Но едва лишь он успел посетовать на это, как во двор легким галопом влетела серая в яблоках лошадь. В седле сидел Сопер. Вероятно, он и был тем самым всадником, которого Хопалонг видел у Лосиного гребня.

Тем временем Сопер уже слез с лошади и теперь разговаривал с кем-то, стоявшим на широкой веранде, окружавшей дом с трех сторон. «Да, уехал ночью и остановился в той низине», — донеслось с веранды. «Но я никого не видел на дороге», — ответил Сопер своему собеседнику. С крыльца спустился Авери Спарр. Хопалонг тотчас же узнал его по росту. Что ж, с ним, пожалуй, придется повозиться... Кэссиди внимательно разглядывал их в бинокль, хотя расстояние между ним и этими двумя было таково, что пожелай он, мог бы и окликнуть их. Спарр еще что-то сказал вполголоса. Сопер резко обернулся и вскрикнул: «Убил Баркера?!»

Хопалонг поднялся с земли и вернулся к лошади. Одним махом взлетев в седло, он стал спускаться с холма. От Сопера и Спарра его загораживал угол дома, а из барака, где жили рабочие, его тоже никак не смогли бы увидеть. Он был уже футах в тридцати от своих врагов, когда до них донесся перестук копыт. Оба обернулись.

— Спарр! Сопер! Как поживаете? — Приблизившись к ним почти вплотную, он представился: — Меня зовут Хопалонг Кэссиди.

Спарр с Сопером оцепенели, ошеломленные внезапным появлением Хопалонга. Казалось, оба они лишились дара речи.

— А мне, знаете ли, захотелось проведать моего старого друга Джордана, — продолжал Хопалонг. Он спрыгнул с лошади и бросил поводья, нисколько не сомневаясь в том, что умное животное так и останется стоять на месте, терпеливо дожидаясь его.

Авери Спарр с великим удовольствием прикончил бы этого наглеца. Рука его едва не потянулась к кольту, однако присущее ему благоразумие удержало его от столь опрометчивого поступка.

— Ну, конечно же, Кэссиди, — проговорил Спарр. — Старик о тебе много рассказывал. К сожалению, вынужден тебя огорчить: он совсем плох, очень плох.

— Я вчера повстречался кое с кем из твоих ребят. Так знаешь, они были не очень-то вежливы... — нахмурился Хопалонг.

— Весьма сожалею, что так вышло, Кэссиди. — Спарр почувствовал себя немного свободнее. Он пытался просчитать возможные ходы противника и хоть как-то повлиять на дальнейшее развитие событий. — Но ты же знаешь, сколько хлопот доставляют нам скотокрады... Потому мои мальчики всегда начеку, всегда готовы схватиться за оружие, если в наших краях появится какой-нибудь чужак.

— Где Дик? Я хочу увидеться с ним.

— Он тоже очень обрадуется вашей встрече, — проговорил Спарр, — но это произойдёт часа через два. Старик обычно просыпается не раньше десяти, да и доктор не советует будить его раньше. Пускай отдохнет... — Спарр встретился взглядом с Хопалонгом, и его окаменевшее лицо внезапно исказилось гримасой, очевидно, подразумевавшей улыбку. — Успел уже позавтракать? Мы только что из-за стола, но кухарка еще ничего не убирала. Пойдем, посидим с нами.

Энсон Маури, стоявший на крыльце барака, глазам своим не верил. Кэссиди здесь, на ранчо! И его принимали как гостя! И тут в голову ему пришла великолепная мысль... Маури, крадучись, стал подбираться к хозяйскому дому, — однако в конце концов все же отказался от своей безумной затеи. Ведь рука его еще не зажила... Лучше уж выждать какое-то время, теперь-то он всегда будет предельно осторожен.

Авери Спарр верно оценил ситуацию. Он взбежал по ступенькам веранды; Сопер последовал за ним. Это был один из тех случаев, когда хозяевам надлежало первыми войти в дом.

Стол все еще был заставлен тарелками. Спарр предложил Хопалонгу стул и окликнул кухарку. Когда та вошла в комнату, Хопалонг обернулся и обомлел. В дверях стояла прекраснейшая из девушек.

Глава 6

Бизко нарывается на неприятности

Как ни странно, но при виде Памелы Джордан Хопалонг тотчас же вспомнил смех Бизко, услышавшего, что он назвал ее «малышкой с веснушками». Впрочем, не удивительно, что эти слова вызвали у проходимца взрыв неуемного веселья; ибо перед Хопалонгом стояла уже не конопатая девчушка, а стройная красавица. Хотя ей было всего лишь восемнадцать, одного взгляда на нее было достаточно, чтобы убедиться, что именно так должна выглядеть идеальная женщина.