Алмаз раздора. До и после Шерлока Холмса [сборник] [с илл.] - Дойл Артур Игнатиус Конан - Страница 28

Всю свою короткую, но полную приключений жизнь, финал которой мы опишем позднее, Хоукер был настоящим возмутителем спокойствия. Люди далеко не робкого десятка буквально шарахались от его яростного, надменного и злобного взгляда. Он был знаменитым фехтовальщиком и великолепным стрелком. Достаточно сказать, что он трижды попадал прямо в коленную чашечку соперника, нанося ему самую болезненную и увечную рану из всех возможных. Но, кроме того, он был лучшим боксером — любителем своего времени, и, как знать, если бы он посвятил себя рингу, то, возможно, его звезда засияла бы очень ярко. Его манера ведения боя отличалась исключительной жестокостью, и излюбленным развлечением Хоукера было вызывать новичков в зале у Крибба, своем любимом месте, где он давал себе волю и демонстрировал силу своих кулаков. Его самолюбивая натура тешилась тем, что Хоукер бравировал своим мастерством и одновременно причинял боль другим. Именно здесь, в залах Крибба, и начинается наш рассказ. Подобно театральному режиссеру я проведу вас по ним и постараюсь показать, что это было за место и что за люди собирались там в те славные, но кровавые и жестокие времена.

Начнем с места действия. Это дом на углу Пентон — стрит. Над широкой, зашторенной алой тканью дверью красуется вывеска «Томас Крибб. Табачная и винная торговля», увенчанная национальным гербом. Дверь ведет в отделанный плиткой коридор, по левой стороне которого открывается вход в общий зал со стойкой. За ней всегда, кроме особых случаев, царит атлетического сложения мужчина с честным, широким, чуть приплюснутым лицом. Ему помогают двое мужчин, с виду напоминающие боксеров. Они подают напитки и закуски и при этом все трое поглощают за счет заведения гораздо больше, чем требует их спортивная форма. Том уже начинает раздаваться в талии, что доставит ему с тренером немало хлопот перед очередным боем. Хотя, может статься, старина Крибб уже оставил ринг, отстояв напоследок честь Англии в поединке с темнокожим Молинэ «Чугунная Челюсть», которую он сломал ему в своей последней схватке.

Если же не сворачивать в общий зал, а идти дальше по коридору, то вскоре

покажется обитая зеленым сукном дверь с надписью «Гостиная» на

стеклянной табличке вверху. Откройте ее, и вы очутитесь в просторном удобном помещении. Пол в нем посыпан опилками, тут и там стоят деревянные кресла с подлокотниками и круглые карточные столы. В углу небольшой бар «под командованием» мисс Люси Стегг, дамы, которую можно обвинить в чем угодно, но только не в застенчивости. По стенам развешаны литографии с изображениями спортивных состязаний. В дальнем конце — вращающиеся двери с надписью «Боксерский зал», ведущие в огромную комнату с голыми стенами и обтянутым канатами боксерским рингом посередине. Стены, впрочем, не совсем голые — на них висят боксерские перчатки, принадлежащие по большей части состоятельным кутилам и искателям острых ощущений, которые берут уроки у чемпиона, уступающего лишь мистеру Джексону с Бонд — стрит.

Было довольно рано, тот памятный вечер еще не начался, поэтому Крибб сам прибирал в пустой гостиной в ожидании большого наплыва высоких гостей. За стойкой Люси лениво протирала бокалы. У входной двери за столом зеленого сукна сидел маленький человечек по имени Билли Джейкс, с остреньким сморщенным личиком — прожженный ловчила и букмекер, всегда готовый услужить: принять ставку, продать пса — крысолова или петуха для боев. За право обделывать здесь свои делишки он каждый год платил — Тому весьма кругленькую сумму. Поскольку «клиенты» еще не собрались, Билли лениво направился к бару.

— Что-то как-то тихо сегодня, Люси.

Та подняла на него глаза, продолжая протирать бокал.

— Скоро будет шумно, мистер Джейкс, уж будьте покойны. Рано еще.

— А ты, Люси, все хорошеешь. Придется мне все-таки на тебе жениться.

— Ой, мистер Джейкс, что вы такое говорите!

— А вот скажи-ка мне, Люси, ты хочешь немного заработать?

— Да все хотят, мистер Джейкс.

— Сколько ты сможешь поставить?

Жан-Луи Форен. Ложа в опере

— Ну, фунтов пятьдесят наскребу.

— А хотела бы превратить их в сотню?

— Ну конечно.

— Сараческа бежит в Оуксе. Я дам тебе два к одному, это больше, чем остальным. Она фаворит, так что не сомневайся.

— Ну, мистер Джейкс, если оно так… Деньги у меня наверху, в шкатулке. Но если и впрямь два к…

По счастью, честный Том Крибб краем уха слышал этот диалог. Он грубо схватил Билли за рукав и резко развернул его к столу.

— Ах ты пес паршивый! Хочешь у бедняжки все сбережения вытянуть!

— Ладно, ладно, Том. Я пошутил! Билли Джейкс чуток пошутил!.. Люси, со мной не проиграешь!

— Хватит! — прорычал Том. — Люси, не слушай его. Пусть деньги лежат в шкатулке.

В этот момент зеленые вращающиеся двери распахнулись, и гостиная начала наполняться кутилами в черных, коричневых, зеленых и лиловых камзолах и фраках. Джейкс тотчас же завизжал своим пронзительным голосом, и комната задребезжала от его криков.

— Итак, мои благородные состязатели, — надрывался он, — делайте ваши ставки! Вас ждет мешок золота, только руку протяни! Как насчет поставить на Вудстока в Дерби? Или на Сараческу в Оуксе? Четыре к одному! Четыре к одному! Три к одному — на одну лошадь!

Прожигатели жизни ненадолго обступили столик букмекера, поскольку эта трескотня их забавляла.

— Это же еще нескоро, Джейкс, — добродушно заметил лорд Рафтон, крупный магнат и землевладелец.

— Но ставок все меньше с каждым днем. Теперь ваше время, мои благородные игроки! Пришло время заронить семя! Золото валяется под ногами и ждет, пока вы его возьмете! Я люблю отдавать его вам. Мне приятно видеть вокруг счастливые, улыбающиеся лица. Итак, ваше время наступило!

— Ха, половину претендентов как пить дать снимут до старта, — хохотнул сэр Чарльз Тревор — невозмутимый Чарльз, — чье имение было несколько раз перезаложено из-за безумных излишеств его хозяина.

— Нет скачек — нет денег. Фирма гарантирует каждому игроку шанс попытать счастья. Те, кто понимает, уже в деле. Сэр Джон Хоукер поставил пять сотен на Вудстока.

— Да уж, «Дьявол» Хоукер знает, откуда ветер дует, — произнес лорд Эннерли, молодой бесшабашный кутила.

— Поставьте полсотни на кобылку в Оуксе, лорд Рафтон. Четыре к одному, а?

— Очень хорошо, Джейкс, — согласился аристократ, доставая купюру. — Думаю увидеться с вами после забега.

— Здесь, за этим самым столом, милорд. Тут мое постоянное место. У вас фаворит, милорд.

— Ну — с, — решился молодой завсегдатай, — если уж и впрямь фаворит, то и я ставлю пятьдесят.

— Хорошо, мой благородный состязатель. Я запишу три к одному.

— Только что было четыре!

— Было. А теперь три. Вам повезло, пока не стало два. Выигрыш желаете получить ассигнациями или золотом?

— М — м — м, золотом.

— Прекрасно, сэр. Вы найдете меня ожидающим вас с мешком золота в десять на следующий день после скачек. Это будет мешок зеленого сукна с пришитой к нему ручкой, чтобы вам удобнее было нести.

Кстати, есть у меня бойцовый петух — еще ни разу не проигрывал. Если кто из господ желает…

Но тут дверь распахнулась, и показалась стройная фигура и зловещее лицо сэра Джона Хоукера. Остальные попятились к стойке бара. Сам Хоукер ненадолго задержался у столика букмекера.

— Привет, Джейкс. Как всегда, доишь деньги с дурачков?

— Ну — ну, сэр Джон, вы же меня знаете.

— Знаю я тебя, мерзавца! Ты из меня две тысячи вытянул и глазом не моргнул. Слишком хорошо я тебя знаю.

— Осталось всего чуть — чуть. Вы скоро все отыграете, сэр Джон.

— Придержи язык, говорю. С меня хватит.

— Не хотел вас обидеть, мой благородный состязатель. Есть у меня в конюшнях терьер тигрового окраса — лучший во всем Лондоне охотник на крыс.