Алмаз раздора. До и после Шерлока Холмса [сборник] [с илл.] - Дойл Артур Игнатиус Конан - Страница 26

Оттуда ее глазам открылся потрясающий вид. Небольшая прогалина, где некогда журчала горная речушка, открывала путь в лощину, со всех сторон окруженную темными скалами. Эта скрытая горами ложбина представляла собой пространство более — менее правильной формы примерно двести пятьдесят метров в длину и пятьдесят в ширину, обрамленное елями, росшими у подножия скал. В самом центре помещалась большая каменная плита, вокруг которой двойным кольцом стояли камни поменьше. Это сооружение, несомненно, было рукотворным, и моя жена огляделась в поисках людей. К ее великой радости, среди деревьев она увидела нечто вроде хижины. Со всех ног девушка поспешила туда, надеясь немного передохнуть и разузнать, как ей добраться до Лландурана.

Грубо сколоченная деревянная дверь была приоткрыта. Мисс Мэдисон несколько раз постучала и, не услышав ответа, нерешительно вошла внутрь.

Она оказалась в маленькой комнатке, вся скромная «меблировка» которой состояла из сваленных в углу козлиных шкур, служивших, скорее всего, постелью, и стоявшего посередине огромного деревянного чурбака, очевидно, использовавшегося как стол, поскольку на нем лежали обглоданные кости. Но больше всего в этом необычном жилище девушку поразили стены, сплошь испещренные надписями на каком-то незнакомом ей языке, вероятно, валлийском. В глаза ей бросился символ или талисман, представлявший собой одну букву, крупно выведенную в различных начертаниях по центру каждой стены и над дверью.

Моя невеста стояла на пороге, с любопытством рассматривая это странное помещение, как вдруг боковым зрением заметила быстро промелькнувшую тень. Обернувшись, она увидела в высшей степени поразившее ее человеческое существо. Перед ней стоял пожилой мужчина с длинными развевающимися волосами и густой седой бородой, спадавшей ему на грудь. Росту в нем было под два метра, а его широкие плечи и длинные, жилистые руки свидетельствовали о недюжинной силе. Толстая палка, на которую он опирался, могла служить ему как посохом, так и грозным оружием. Одежда его представляла собой изодранный балахон, некогда белый, но со временем посеревший от дождей, грязи и пыли. Но больше всего девушку удивили не его диковатый вид и облачение, а глаза — светло — голубые, чуть навыкате, горевшие каким-то непонятным огнем. Они постоянно рыскали по сторонам, ни на чем надолго не задерживаясь.

— Привет тебе, о дева! — воскликнул он, шагнув к мисс Мэдисон, и продолжил хорошо поставленным голосом. — Я ждал тебя пять долгих лун. Отчего ты так задержалась?

Высокопарные слова, произнесенные этим эксцентричным существом, скорее изумили и позабавили девушку, нежели напугали ее. Однако она опасливо отступила на пару шагов, увидев, как надвигавшаяся на нее человеческая фигура стала ритмично размахивать руками.

— Жертвенный камень высох! — вскричал хозяин хижины. — Он высох! Разве не сказано, что в день пятнадцатый месяца аватара достопочтенному мужу должно чествовать богов, а чистой деве возлечь на жертвенный камень? Лишь достойнейшие из дочерей бриттов возлегали на это холодное ложе. Эта великая честь выпала тебе, дева. Щеки твои румяны, и руки твои чисты. Именно такой надлежит быть избраннице богов.

Моя невеста начала потихоньку понимать, что перед ней сумасшедший, одержимый навязчивой идеей, хотя она не до конца уяснила смысл его слов. Она постаралась как можно лучше скрыть свой испуг и выиграть время, всеми силами пытаясь успокоить этого помешанного субъекта.

— Сэр, вы, как я вижу, живете очень уединенно, — как можно мягче произнесла она. — Кто вы и что привело вас в эти края?

— Кто я?! — вскричал он, воздев к небу свои длинные жилистые руки. — Я — Ап — Гриффит из рода Арисденны, семнадцатый наследник верховного жреца Морлы, младшего брата королевы Боудикки. Я — последний из друидов, дева. Куда ни взгляни, — продолжил он скорбным тоном, — все позабыли древнюю веру. Никто больше не чтит великих богов. Верны им остались только мы с тобой, дева, — жрец и благодатная жертва.

Не на шутку перепугавшись, моя невеста стала потихоньку двигаться к единственному выходу из лощины, но маньяк, пришедший в чрезвычайное возбуждение, схватил ее за руку и потащил туда, где стояли камни.

— Разве я не старался! — восклицал он. — Камней было куда меньше, но теперь моими стараниями круги замкнулись. Чего же еще остается желать? Вот жертвенный камень, — он показал на большую плиту в центре. — Многие годы он оставался сухим, но когда ты, дева, возляжешь на него и посреди ревущего пламени на нем вскипит твоя кровь — вот тогда боги увидят, что еще остались верующие в них. Нет, не трепещи и не пытайся отвратить неотвратимое. Твое грешное тело обратится в прах, но дух твой вознесется к звездам, испытав блаженство, которое невозможно описать словами. Взгляни на камни. Тридцать четыре снаружи и тридцать три внутри, как завещал верховный жрец Морла. Вокруг камня пролегает свежая борозда, и орудие мое готово. — С этими словами он вытащил из-за пазухи длинный острый нож. — Все давно приготовлено, не хватало лишь жертвы, но великие боги, наконец, послали мне и ее.

Как я вам уже говорил, моя невеста отличалась стойким характером и самообладанием. Ей стало ясно, что ускользнуть от такого ловкого и сильного противника она не сможет. Оставалось надеяться лишь на то, что ей каким-то образом удастся перехитрить его, делая вид, что она во всем ему потакает. Поэтому, собрав в кулак всю свою волю и стараясь выглядеть как можно спокойнее, она повернулась к нему и задала страшный вопрос:

— Когда меня предадут богам?

— В полночный час, — твердо ответил сумасшедший.

Девушка инстинктивно чувствовала, что умолять этого безумного фанатика совершенно бесполезно. Солнце уже клонилось к закату, и пройдет всего лишь несколько часов, прежде чем ее распластают на этом ужасном камне. Так что у нее оставался единственный шанс — за остававшееся время что-то придумать, найти какой-то выход и всеми силами попытаться избежать уготованной ей печальной участи.

— Мне неведомо очень многое из того, о чем вы говорите, — тихо начала она, покорно потупив взор. — Я должна это узнать, прежде чем умру.

— Ты права, дева, — согласился он. — В наше греховное время не осталось никого, кто помнил бы древнюю веру, за исключением тех, в чьих жилах еще течет кровь жрецов. Пойдем же в мое жилище, и я поведаю тебе то, чего ты не знаешь. Когда душа твоя освободится от связывающих ее мирских уз, она сама увидит означенный ей путь.

Йохан Дал. Мегалитическая гробница зимой

С этими словами друид, как я его назову, провел мисс Мэдисон в хижину и приказал ей сесть на грубую деревянную скамью, стоявшую напротив двери. Сам же он расположился у ее ног на козлиных шкурах и начал свой долгий монолог. Из его рассказа она почти ничего не поняла. Говорил он очень серьезно и цветисто, то и дело перемежая свою речь какими-то лишенными всякого смысла стихами. Девушка догадалась, что он излагал ей основные постулаты древней бриттской веры. Бедняжка была настолько перепугана, что повествование о многочисленном языческом пантеоне вызывало у нее лишь отвращение. Ее ждала неминуемая гибель, мучительная смерть, так что все эти напыщенные разглагольствования она воспринимала не иначе как пустое сотрясение воздуха. Сквозь полуоткрытую дверь она видела, как сгущаются сумерки и надвигается ночь. Друид, очевидно, тоже это заметил, поскольку он вдруг умолк на полуслове, вскочил на ноги и схватил прислоненный к стене огромный колун.

— Я должен на время оставить тебя, дева, — высокопарно объявил он. — Еще многое нужно сделать, прежде чем падет тьма. Мне должно нарубить дров для погребального костра, и клянусь тебе, что никто из возлегших на это ложе не испытал такого дивного блаженства, какое предстоит тебе, о дева.