Здоровье для всех - Шелтон Герберт Макголфин - Страница 16

Чтобы избавиться от астмы и сенной лихорадки, избавляйтесь от хронического катара, создающего их основу. А чтобы избавиться от катара, устраняйте его причину — ТОКСЕМИЮ. Но и у самой токсемии много причин.

Шесть лет назад житель Бруклина, который напрасно провел пять лет в штате Аризона с целью излечить астму с помощью прекрасного климата, пришел в нашу „Школу здоровья“. Однажды по прошествии менее трех недель сын автора этой книги вошел в солярий, где больной принимал солнечную ванну. Мальчик держал на руках кота.* Больной взял кота и погладил его несколько раз, затем вернул его мальчику. Глубоко вздохнув, он с облегчением сказал: „Если бы до того, как я пришел сюда, кот просто вошел в мою комнату, у меня начался бы приступ астмы“.

Как же избавиться от самой причины чувствительности, а не бегать всю жизнь от котов, собак, цветов и деревьев? Далее если бы вы могли позволить себе установить кондиционер со специальным фильтром от пыльцы, захотели бы вы леить всю жизнь в таком доме? Или носить фильтр на носу с десятилетнего возраста до старости? И можете ли вы позволить себе оставлять свою работу или свое дело каждый сезон „сенной лихорадки“ и уезжать в горы или на море? Лишь немногие люди могут позволить себе такую программу жизни, но и это лишь борьба с симптомами, а не устранение настоящих причин, ослабляющих организм. И хотя автор из еженедельника заверяет нас, что „просто неудача заставляет этих больных страдать от сенной лихорадки там, где нормальные люди чувствуют себя совершенно здоровыми и не заражены этой болезнью“, мы утверждаем, что эта аномалия имеет определенные и устанавливаемые причины.

В 1918 году у автора этой книги появился первый больной сенной лихорадкой. Это было летом в Сан-Антонио. У больной была сильная форма лихорадки, и она страдала от нее уже несколько лет. Она быстро поправилась, живя в своей комнате. Она перестала реагировать на пыльцу, кошек, собак, пуховые подушки, пудру или перхоть мужа. Она здорова до сего дня, прожив все эти годы в Сан-Антонио. Все случаи бронхиальной астмы и сенной лихорадки молено излечить таким лее образом — путем устранения хронической токсемии. Мы наблюдали это сотни раз, Даже в случаях с астмой, продолжавшейся двадцать лет. А как насчет «аллергии на яйца»? Это результат нарушения пищеварения или же приема пищи сверх ее усвояемости. Нормальный пищеварительный тракт, если он не перегружен, не позволит неусвоенному яичному белку войти в кровоток. Все белки — чужды и ядовиты, если они входят в организм, не будучи подвержены преобразующим их пищеварительным процессам. Все сыворотки — это чуждые белки и могут вызывать анафилактический шок, т. е. сывороточное или белковое отравление. «Аллергические» проявления при введении сыворотки, тяжелее вызванных потреблением яиц. Мы не считаем яйца полезной пищей для человека и не отстаиваем частое их потребление. Но мы знаем, что при устранении токсемии и восстановлении нервной энергии усвоение и метаболизм нормализуются, а прежняя чувствительность к яйцам проходит. Восстановление здоровья способствует устранению всех раздражающих факторов, вызванных различными нарушениями здоровья. Здоровый человек адаптирован к своей естественной среде. Естественные природные элементы, окружающие человека, становятся источниками дискомфорта только в тех случаях, когда ослаблена его сопротивляемость. А когда она восстанавливается до нормы, прежним дискомфортам приходит конец.

Обманчивость диагноза

«Согласно нормам и стандартам аллопатии, правильный рецепт может быть основан только на правильном диагнозе. Традиционная старая школа медицины признает сотни болезней, каждая из которых является самостоятельным феноменом, возникающим по своим специфическим причинам, — в большинстве случаев вызванным микробами. Из этого следует, что каждую специфическую болезнь необходимо лечить специфическими лекарствами, вакцинами, сыворотками и антитоксинами или же с помощью специфически разработанных хирургических операций. Отсюда очевидно, что неправильное лечебное средство, примененное в каждом данном случае, не только окажется бесполезным, но может нанести серьезный вред. А если пять-десять процентов диагнозов, устанавливаемых в наших прекрасно оборудованных клиниках, ошибочные, то, как может врач применить правильное средство? Не будет ли кто любезен нам на это ответить?» (X. Линдляр, доктор медицины).

В своей книге «Чудаки, мошенники и врачи» Т.С. Хардинг пишет: «Но врач объявил, что ни один простой человек не может правильно диагностировать свое собственное состояние. Доктор Чарльз Мейо хвастливо заявил на хирургическом конгрессе в Вашингтоне в 1927 году, что его клиника добилась феноменальных результатов — 50 % правильных диагнозов. Сюда входили и результаты вскрытий умерших, чьи болезни были установлены в клинике. Лишь немногие будут, очевидно, оспаривать, что поспешные диагнозы средних практиков, работающих в одиночку, являются правильными не более чем в одном случае из пяти. Ошибочность диагнозов по раку при лучших подручных средствах составляет от 30 до 40 %». Относительно лабораторных анализов он писал: «Дело в том, что очень долгое время была и остается трескучая болтовня в клинико-лабораторной работе и в основанных на ней сообщениях и докладах. Для экономии времени очень широко используются неопытные технические работники. Врачи, которые не знают, что означают эти слова, требуют „обычных“ или „полных“ анализов — обширные пробы на кровь, химические исследования крови и прочие тесты вновь я вновь требуются врачами на основании теории о том, что некий правильный диагноз каким-то образом случайно вдруг появится. И очень часто все это очень дорогое (для больного) клиническое обследование производится прежде, чем больного физически обследует врач».

Доктор Хардинг не сообщает нам ничего нового о профессии медика, и тем не менее он один из первых, кто осуждает и опровергает других «лечащих» профессионалов, поскольку они «не в состоянии диагностировать болезнь». Для простого человека врач — это опытный специалист, который может отличить «одну» болезнь от «другой» с достойной похвалы точностью. Простого человека обучали тому, что так называемые болезни есть специфические явления с симптомами и патологиями, которые столь явно выражены и индивидуальны, что и на бегу можно их прочитать. Он не знает, насколько схожи эти «болезни» и насколько произволен дифференцированный диагноз так называемых болезней. Поэтому первое, что он спрашивает у врача: «Доктор, а что у меня?»

Нынешняя мода — это групповая медицина. В клиниках формируются группы из специалистов по каждому органу и системе в организме человека. Больной или больная идет в одну из этих клиник и проходит через руки пятнадцати-двадцати специалистов, каждый из которых обследует и диагностирует свою часть организма больного. Каждый специалист определяет состояние своего органа и части тела, ставших объектом его специальности, и дает название отклонениям от нормы, которые он там нашел. Это и есть «болезнь». После того как больной прошел через руки двадцати таких специалистов, он уходит из клиники с двадцатью-тридцатью болезнями.

Но что действительно выявили эти специалисты? Они выявили симптомы. Ларинголог нашел ринит, синусит и тонзиллит. Гастроэнтеролог — хронический гастрит, энтерит, колит, проктит и холангит. Уролог — цистит и метрит и т. д. и т. п. Но каждая из так называемых болезней есть всего лишь локальное проявление общего катарального состояния. Это лишь симптомы — последовательные и сопутствующие виды развития общего предшествующего состояния. И вместо того чтобы признать единство этих многих так называемых болезней, «научная медицина» выделяет отдельные органы или части тела для специфического лечения или удаления хирургическим путем. Группа специалистов собирает и объединяет свои мозги и решает, каков будет исход (прогноз) ваших многих болезней. Их мнения основаны на обычных результатах их собственных методов лечения и игнорировании других локальных состояний. И как только больной уходит от них и их методов и обращается к другим методам, их прогноз перестает иметь какую-либо ценность. Вне пределов их собственной лечебной сферы врачи не имеют права на свое мнение.