Новая Зона. Контур боли - Прошкин Евгений Александрович - Страница 16

— Это могло быть воздействие аномалий, например. Они здесь абсолютно не изучены.

— Есть и еще кое-что. После происшествия в архиве мы напрягли наших провайдеров, особенно киевских. Если бы «крот» попытался передать данные из другого города, он бы сам себя выдал. Достаточно было бы определить, кто из офицеров куда и в какой день уезжал. Но предатель снова показал, что он не дурак. Передача данных была засечена из Киева, из интернет-кафе в центре.

— Вы сканировали весь трафик? — ужаснулся Гарин.

— Как говорится в одной рекламе, мы можем себе это позволить. В общем, кто-то залогинился на «Яху», создал черновик письма и приаттачил к нему зашифрованный архив. А как мы выяснили позже, спустя полчаса кто-то зашел в тот же аккаунт из интернет-кафе в Московской области и удалил черновик. Файл из прицепа он, естественно, скачал.

— Гм… формально данные не были отправлены.

— Дело-то не в формальностях. Архив передали из Киева в Москву. Нашлись свидетели, но, судя по описаниям, отправитель был в таком гриме, что искать его — только людей смешить. Бейсболка, красный нос и борода лопатой чуть ли не до пояса.

— Такого на улице трудно не заметить…

— Очень яркая внешность, — согласился Михаил. — Но, кроме бороды, никто ничего не запомнил. Хорошая, с-сука, работа.

— Ну… — нетерпеливо вякнул Олег. — А что в письме-то было?

— Да хрен его знает, — отмахнулся Столяров. — Ни толком перехватить, ни толком расшифровать… ничего не могут, обормоты очкастые.

— Вот те раз! Может, там и не было ничего секретного? Открытка новогодняя.

— Зашифрованная, — скорбно кивнул полковник. — От бомжующего Деда Мороза — детишкам Московской Зоны. — Он склонился и упер локти в колени. — Тот аккаунт на «Яху» завели несколько месяцев назад, но ни разу им не пользовались. И вдруг вскоре после кражи документов в почту логинится какой-то странный тип с фальшивой бородой. А буквально через несколько минут кто-то заходит туда же из другого города. «Информацию слил — информацию принял». И снова бросают аккаунт — теперь уж, ясное дело, навсегда.

Столяров помолчал, затем встал со стула и с хрустом распрямил спину. Снова сел.

— Ну что, складывается картина? — спросил он наконец.

— Пока складывается только впечатление о твоей уверенности.

— Моя уверенность… — раздраженно произнес Михаил. — Ты помнишь случаи, чтобы я ошибался?

— Вообще не думал об этом.

— А ты подумай, подумай. А лучше о другом: в Москве обнаружена непонятная пси-активность. В Киеве пропадает мой отчет о пси-артефакте. Кто-то передает некие данные из Киева в Москву. Простой пазл из трех элементов, не собрать его — невозможно. Здесь негде ошибиться.

— Н-да… — с сомнением выдавил Олег. — Все вроде бы так. А вроде и нет. Представь, что твой отчет просто сгорел. В интернет-кафе заходил обычный фрик, просидевший два года в «Варкрафте», оттого и небритый. А пси-активности в Москве вообще не было, это беженцам померещилось на нервной почве, а ваши спецы приняли желаемое за действительное.

— Вот мы с тобой и выясним, — спокойно сказал Столяров. — Отсутствие пси-активности обрадует меня гораздо сильнее, чем ее наличие, — заверил он. — А поможет нам в этом… — Михаил опять поднялся, расстегнул куртку и достал из-под черной футболки какой-то сверток.

— Нет… — растерянно обронил Гарин.

— Да. Держи. — Столяров развернул плотную ткань и протянул ему «венец».

Олег дрожащими руками принял артефакт. Предмет, напоминающий сросшийся в кольцо узловатый корень, был прохладным на ощупь, хотя и провел на животе у полковника не один час. В скупом свете от ленты он выглядел иссиня-черным, по краю бегали блики, словно подмигивая Гарину и дьявольски его искушая.

— Ну, привет, старый знакомый, — прошептал Олег. — Сколько же крови ты моей выпил, гаденыш…

— Что ты там бурчишь? — осклабился Михаил. — Молишься на него, что ли?

— Как же тебе его доверили? — спросил Гарин, неотрывно глядя на артефакт.

— Я ведь тоже под подозрением… — начал Михаил.

— То есть, «венец» тебе не давали? Ты забрал его сам? Но-о… теперь получается…

— Именно так и получается: в данный момент предателем считают меня, — тяжело произнес полковник.

— Поэтому и операция нелегальная, — запоздало сообразил Олег. — Ты теперь сам нелегальный. Весь, с головы до пят.

— Ну, ты его наденешь или так и будешь любоваться?

— Ты его украл ради меня?

— Для кого же еще? — возмущенно воскликнул Столяров. — Напяливай и посмотри, что тут к чему.

— Вот так просто, «напяливай и посмотри»… Ты понимаешь, чем это может закончиться?

— Ты делал это много раз. Давай, Олег! Я слишком долго тебя ждал. И уговорить тебя оказалось труднее, чем я думал. Все равно ты его наденешь. Это же твой наркотик. Скажешь, нет?

Гарин сглотнул, устроился на стуле поудобней и, прикрыв глаза, медленно надвинул прохладное кольцо на лоб.

«Привет, привет, гаденыш, — мысленно повторил он, но артефакт на это никак не отозвался. — Или ты не действуешь? Эй… Да, ты точно не действуешь. Похоже, Миша привез в Москву подделку».

Это было последним, что Олег успел подумать, прежде чем его тело выгнулось в дугу и, опрокинув стул, завалилось на пол.

Глава шестая

Когда светофор подмигнул желтым глазом, Олег не стал демонстрировать крутость, а послушно затормозил. Он успел бы до красного, без всяких сомнений, но зачем? Он никуда не опаздывал, Ленинский проспект в это время суток был непривычно пустынным, а если ехать первым в автомобильном потоке, то вообще возникает ощущение, что ты здесь один и вся подсвеченная новогодними гирляндами Москва принадлежит только тебе.

Гарину нравилось, что в салоне машины тепло в одном свитере, хотя внешний термометр показывает минус десять. Нравилось, как его «Лагуна» слушается руля. И как она разгоняется до ста километров в час за двенадцать секунд. То есть сам он еще ни разу этого не проверял — вообще старался не гонять быстрее восьмидесяти даже там, где это разрешено, и не планировал, по крайней мере пока не уберет букву «У» с заднего стекла, — но сама возможность доставляла удовольствие. А утробное рычание мотора, в котором слышалось что-то женское и одновременно кошачье, словно подтверждало: не сомневайся, в случае чего — разгонюсь.

— Черт! Кайфоломщик! — проворчал Олег.

Он едва удержался от того, чтобы просигналить мужику на темно-бордовой «ауди», который вырулил непонятно откуда и занял место прямо перед ним. Стекла машины были затонированы наглухо, так что оставалась теоретическая возможность, что за рулем — женщина, однако Гарин был уверен, что водитель — мужик. Наглый, хамоватый, которому тем не менее совершенно нечего предъявить. Не обвинять же его в нарушении идиллии. Хотя без него, конечно, было гораздо лучшее.

Олегу сразу не понравилась машина. И тем, как она по-хозяйски перекрыла сразу два ряда, и тонировкой, и заляпанными номерами, на которых с уверенностью читалась только первая буква, «Х». «Хам, — подумал Гарин. — Наверняка там дальше — ХАМ. Где ж ты так жопу-то измазал?»

Грязные номера в морозном и чистом городе смотрелись настолько неестественно, что это настораживало. Светофор по-прежнему горел красным, поэтому Олег обернулся. Он никак не мог избавиться от этой привычки — оборачиваться, вместо того, чтобы посмотреть в зеркало, — но на этот раз привычка сыграла ему на руку.

— Ах ты, черт!

Теперь Гарин специально заглянул и в боковое зеркало, и в зеркало заднего вида. Везде было чисто, ни огонька, ни движения. Снова обернулся — и вот он, голубчик лупоглазый! Стоит чуть справа и метрах в десяти позади, строго в мертвой зоне, которая не просматривается в зеркалах. Черный «Мерседес». Не бросается в глаза, потому что черный, потому что темно на улице и потому что фары выключены, горят только габариты. За лобовым стеклом угадывались силуэты водителя и пассажира рядом с ним, значит, в салоне как минимум двое.