Новая Зона. Контур боли - Прошкин Евгений Александрович - Страница 12

— У тебя была машина? — удивился собеседник.

— Недолго, — усмехнулся Олег. — Месяца не проездил. Тачка в хлам, как сам уцелел — не представляю. Ничего не повредил, головой только приложился. С тех пор и побаливает. Ну как — побаливает… Иногда хоть волком вой. А вчера вообще… ну, ты в курсе. Такое со мной впервые случилось, раньше я сознание не терял.

— И что врачи говорят? — требовательно произнес Михаил.

— Сотрясения мозга не было. Вроде все в порядке. Да что они могут сказать-то, врачи эти…

— Ты к ним даже не обращался, — угадал Столяров.

— Меня после аварии осмотрели. Как положено.

— Это «скорая», что ли, тебя осмотрела? Для них все, что шевелится, считается не только живым, но и здоровым.

Гарин кисло промолчал. Спорить смысла не было, соглашаться — тем более. «Дружище, не учи меня жить», — как бы говорило его выражение лица, однако Михаил этого принципиально не замечал.

— Ну а что Марина? — продолжал он с нажимом.

— А что Марина… — недоуменно повторил Гарин. — Сидит с Бориской в Новосибирске. На месяц им денег хватит, а потом… — он замялся, — потом, если что, родня поможет.

— Я про твою головную боль, — уточнил Столяров. — А, ясно. Марине ты тоже ничего не рассказывал, — снова предположил он и снова попал в точку. — Не хотел волновать? Хорошо, это я допускаю. Но почему в больницу не съездил? Мог бы тихо, без шума, записаться на прием и пройти томографию. А ты все сидишь и ждешь, когда само болеть перестанет.

— Не перестанет. Возможно, тот удар во время аварии послужил поводом, толчком для чего-то… — Олег тихо вздохнул. — Для каких-то глубинных изменений в моем организме.

— Ты это серьезно?

— Я уверен.

— Так-так… — Михаил опустил голову, взъерошил жесткую щетку волос и снова посмотрел на друга — быстро, внимательно, с нескрываемым интересом. — Да… — обронил он наконец. — После Припяти это нормально. Тебя там звери, случайно, не кусали?

— Мне не до шуток. Если врачи найдут у меня что-нибудь такое… нечеловеческое… они неизбежно свяжут это с моими прошлыми сталкерскими историями. А на фоне того, что происходит в Москве… ведь все только начинается, мы-то знаем, что будет хуже, правда? В общем, если я попаду в больницу, я из нее уже не выйду.

— И значит, напоследок, пока ты окончательно не превратился в мутанта, ты решил рвануть в Москву, чтобы обеспечить семье будущее, — заключил Столяров. — Героический ты человек, студент. И вовсе никакой не мутант.

— Ну конечно, тебе виднее, — с сарказмом ответил Олег. — Черт!..

Он бросился спасать убегающий кофе, но не успел. В попытке схватить турку Гарин опрокинул примус и чуть не устроил пожар.

Михаил, наблюдавший за товарищем, не пошевелил и пальцем, чтобы помочь.

— Иногда я думаю, что немного звериной ловкости тебе бы не повредило, — невозмутимо проговорил он.

— Пош-шел ты… — прошипел Олег. — Тут еще осталось, не все убежало. Давай чашку.

— Некогда. Вылей, и пойдем.

— Куда?

— Нам нужен бензин. Да не для примуса! — раздраженно сказал Михаил, угадав следующий вопрос. — Для тачки нужен. У меня литра два, далеко мы на этом не уедем.

— А зачем нам далеко? — осведомился Гарин. — Мы куда собрались-то? И вообще почему «мы»? Ты спросить меня ни о чем не забыл случайно?

— Уже спрашивал, — буркнул Столяров. — Довезу тебя до Кольцевой, прослежу, чтобы ты перебрался на ту сторону. Может, помощь какая потребуется. А то по пути снова в обморок грохнешься, чего доброго. У меня тоже совесть имеется, между прочим. И котлы не забудь, — предупредил он, вставая из-за стола. — Смотри только, чтоб тебя не надули. Камешки на корпусе — это реально бриллианты.

Гарин растерянно замер с облитой туркой в руках. Он ожидал совсем другого. Столяров, насколько Олег его знал, быстро от своих идей не отказывался. Впрочем, и не быстро — тоже. Если полковник принимал какое-то решение, то изменить его уже не представлялось возможным. Если он чего-то хотел от человека, тому было проще застрелиться, чем отказать. Гарин ни секунды не сомневался, что сегодня Михаил вновь попытается убедить его присоединиться к операции. Но полковник больше не пытался. Похоже, то, что он услышал о травме Гарина, внесло коррективы в его планы.

«Тем лучше», — решил Олег.

— Ну, ты идешь? — окликнул его Столяров из прихожей. — Надо управиться до заката, ночью я тебя не повезу.

Гарин выплеснул остатки кофе в раковину и молча последовал за Михаилом.

По лестнице спускались тихо, не дыша. На первом этаже Столяров приготовил пистолет и выглянул на улицу сквозь мутное вертикальное окошко рядом с парадной дверью. Что он надеялся узреть сквозь ребристое стекло, было неясно, но вякать под руку Гарин не стал.

Во дворе не было ни души. Тем не менее Столяров пригнулся и скользнул за бетонную клумбу с пучком бурьяна. Олег открыл дверь пошире, всего на пару сантиметров, но этого оказалось достаточно, чтобы металлические петли скрипнули на всю округу. Михаил раздосадованно цыкнул и перебежал к соседнему цветнику. Гарин занял освободившееся место.

— Когда успел сноровку-то растерять? — прошептал Столяров. — Вон тачка, видишь? — Он показал на старую синюю «вольво» около перевернутого мусорного контейнера.

— Ты ездишь на этом рыдване? — не поверил Олег. — Специально, что ли, похуже машину выбирал?

— Почему это «похуже»? — сварливо произнес Михаил. — Девятьсот сороковой «вольвешник», голубая мечта детства!

— Твое детство давно прошло, а мечта потемнела от времени. Вот же нормальная «ауди» стоит. И «лексус» рядом приличный.

— Ты этот «лексус» заведешь, умник? Только шума наделаешь. Бегом, я сказал!

— Хоть бы поближе свой тарантас припарковал… — буркнул Олег, собираясь перед броском на добрую сотню метров.

— Ага, и намекнул бы всем отморозкам района, в каком подъезде у меня база.

— Это не «база», это моя квартира! — процедил Гарин и, не дожидаясь ответа, сорвался с места.

Когда он пересек открытое пространство, Столяров тоже покинул укрытие и догнал его возле мусорки.

— Моя бабушка — и та быстрее бегала, — проворчал Михаил, открывая дверь машины. — Ну что ты встал?! В тачку, живо!

Олег торопливо уселся на переднее сиденье, попутно отмечая, что «Вольво-940» только кажется устаревшим автомобилем, но на самом деле это вовсе не автомобиль, а побитый жестяной ящик. Отделка салона давно выгорела на солнце и пропиталась пылью, как дачный диван. От нее и пахло соответственно — не то клопами, не то средством против клопов. Допотопная приборная панель из черной пластмассы треснула в нескольких местах — скорее всего не от ударов, а сама по себе, от времени.

— Эта машина похожа на гроб для несмешного клоуна, — заявил Олег.

— Значит, в ней тебя и похороним, — беззлобно огрызнулся Михаил и, тронув скрипучий руль, сдал назад от мусорного бака.

— Похоже, что подушек безопасности в том году еще не придумали, — продолжал нудить Гарин. — Или правильней говорить «в том веке»?

— Ну, тебе-то подушки не сильно помогли, — парировал спутник. — Может, еще мини-бар попросишь?

— Кстати, да. С напитками ты более разборчив.

— Так напитки, дурья башка, они же внутрь. А тачка — снаружи.

Столяров тихонько придавил педаль газа и направил машину к выезду из двора. Он как раз доехал до конца многоэтажки, когда из-за угла прямо навстречу вышла группа молодых людей. Было их не много, человек пять или шесть, но у каждого на плечах болталось по несколько пистолетов-пулеметов — не то «Бизонов», не то «Кипарисов», Гарин всегда путал эти полицейские модели. Олег рассеянно хлопнул себя по поясу, но ничего, кроме ремня, не нащупал.

Какое-то мгновение они оцепенело смотрели друг на друга — отряд молодняка на улице и двое хмурых мужиков в потрепанной «вольво». Автомобиль замер на месте, словно тоже удивился.

Гарин даже зачем-то их пересчитал. Бойцов оказалось семеро. На вид им было лет по восемнадцать, хотя в действительности наверняка меньше: экстремальные условия заставляют быстро взрослеть. Одеты они были кто во что горазд. Те, кто посообразительней, носили спортивные костюмы неярких расцветок, остальные облачились в идиотский гламур, снятый, похоже, прямо с манекенов в первой попавшейся витрине. На одном из парней были просторные брюки песчаного цвета и пронзительно синий клубный пиджак, под которым на фоне зеленой водолазки болталась толстая золотая цепь. Этот самый модный, вероятно и был в банде главным.