Как разговаривать по-драконьи - Коуэлл Крессида - Страница 20

— Раз мы не можем отсюда УПЛЫТЬ, — воскликнула она, — мы отсюда УЛЕТИМ! — И показала на шар.

— Ох, боже ж ты мой, — жалобно стонал Рыбьеног, карабкаясь вслед за друзьями. — Если бы Oдин хотел, чтобы мы летали, он бы дал нам крылья… Не смотри вниз, Рыбьеног, только не смотри вниз…

Камикадза карабкалась ловко и первой добралась до воздушного шара. За ней, почти не отставая, влез Иккинг. Они забрались в корзину и обнаружили в ней весьма печального Громмеля. Тот сидел в клетке прямо под отверстием в оболочке воздушного шара. Время от времени дракон изрыгал язычки пламени, оно нагревало воздух, и воздушный шар начинал подниматься. Улететь в небо ему не давала крепкая веревка.

— Здравствуй, Змеиный Брат, — приветствовал его запыхавшийся Иккинг и внимательно осмотрел корзину. — Ты тут один? Солдат нету?

— Все солдаты ушли смотретъ представление, — грустно отозвался Громмель. — Наконец-то мне дали побыть в тишине и покое…

— Прости, что помешал, — сказал Иккинг, — но этот воздушный шар нам очень нужен. Срочная военная необходимость…

— Не стесняйтесь, — сказал печальный Громмель. — Охотно помогу вам. Никто еще не просил меня так вежливо — все только лупят…

— Вот звери, — посочувствовал Иккинг. Он не любил, когда драконов держали взаперти и мучили. — Как только доберемся домой, мы тебя отпустим, но сейчас мы ужасно торопимся.

— Нельзя сказать, что мне не нравится моя работа, — заверил его Громмель. — Тут, наверху, хорошо, спокойно. Когда вы хотите лететь?

— Чем скорее, тем лучше, — ответил Иккинг. — Только подождем друга…

Он выглянул из корзины и увидел макушку Рыбьенога. Тот медленно и мучительно карабкался но веревке. Под ним скакали разъяренные Акулогады, спасались бегством перепуганные Римляне.

— РЫБЬЕНОГ! Поторапливайся!

— А я что делаю? — возмущенно огрызнулся Рыбьеног. — Видами, что ли, любуюсь? Лезу, как могу!

— П-п-пошевеливался бы он там, — шепнул Беззубик на ухо Иккингу. — Б-б-беззубик видит з-з-злого Элвина. Он идет с-с-сюда!

И верно, по верхней кромке крепостной стены к ним бежал Элвин Вероломный собственной персоной.

— Попробуй ЗАДЕРЖАТЬ его, Беззубик, — попросил Иккинг, — РЫБЬЕНООООГ! СКОРЕЕ, СКОРЕЕ!

Чтобы задержать Элвина, Беззубик накинулся на его тогу.

— Ах ты, мерзкая рептилия! Надо было убить тебя, когда была возможность! — ругался Элвин, пытаясь отогнать Беззубика золотым крюком. Рыбьеногу оставалось преодолеть последние два метра.

Наконец Иккинг втащил приятеля в корзину, и Камикадза перерезала веревку.

— ЛЕТИМ! СКОРЕЕ, СКОРЕЕ! — крикнула девчонка, и Громмель выпустил в воздушный шар ослепительный столб пламени. Шар оторвался от крепостной стены.

Однако в последний момент в днище корзины вонзился золотой крюк.

Громмель еще раз пыхнул огнем, и шар взмыл высоко в воздух. Зловещий крюк вместе с Элвином Вероломным взлетел вслед за ними.

— П-п-простите, — сказал Беззубик, с размаху опускаясь на верхушку Иккингова шлема, — Б-б-больше не мог его уд-д-держивать.

Рыбьеног выглянул из корзины и тотчас же, выпучив глаза, юркнул обратно.

— Боже мой! Неужели это снова Элвин? — простонал он. — Кошмар! Нам от него никогда не отделаться!

Иккинг набрался храбрости и тоже выглянул. Внизу стремительно исчезал из виду Форт Жестокус.

А под днищем корзины, держась на своем крюке, висел Элвин Вероломный. Свободной рукой он делал угрожающие жесты.

— Боюсь, у него хватит сил вскарабкаться к нам, — сказал Иккинг. — Ага, придумал! Давайте бегать по часовой стрелке. Беззубик, a ты возьмись вот за эту веревку и летай в ту же сторону. Надо, чтобы воздушный шар начал вращаться…

И все дружно забегали по дну корзины, воздушный шар завертелся — сначала не торопясь, потом все быстрее и быстрее, точь-в-точь как «Решительный пингвин», когда на него нападала вертячка.

Вращаясь, воздушный шар медленно, но неуклонно отвинчивал крюк от руки Элвина Вероломного.

Тот почувствовал, что крюк ослабевает, но ничего не мог поделать.

— Погоди же, я до тебя еще доберусь, Иккинг Кровожадный Карасик III! — выругался Элвин, когда крюк вывинтился почти до предела. — Я до тебя доберу-у-у-у-усь! — И он полетел в море, прямо в скопище поджидавших его Акулогадов. На память о нём остался лишь большой золотой крюк, покачивавшийся под днищем корзины.

Освободившись от лишней тяжести, воздушный шар стремительно взмыл вверх, и крики Элвина Вероломного постепенно стихли далеко внизу. Там же остались хриплые вопли голодных драконов, равно как и прочая душераздирающая какофония Форта Жестокуса. Короче, наступила полная тишина.

Иккинг, Рыбьеног и Камикадза без сил опустились на дно корзины.

А воздушный шар медленно и неслышно летел домой. Тишину нарушали только размеренные вспыхи Громмеля, изрыгавшего огонь, да отчаянный стук ребячьих сердец. Юные викинги понемногу переводили дыхание и с улыбкой переглядывались, не веря себе: неужели им все-таки удалось спастись?

— Уф, — вздохнула Камикадза, утирая пот с раскрасневшегося лица, — На волосок от смерти… А что я вам говорила? Бой-бабу взаперти не удержишь. Да и вы неплохо поработали… для мальчишек, конечно.

Иккинг, пошатываясь, поднялся на ноги и выглянул из корзины.

Теплый ветерок шевелил ему волосы.

— Смотрите! — воскликнул Иккинг, указывая вниз. — Папина Военная Экспедиция! Он все-таки за мной поехал!

— Не понимаю, чего ты так радуешься, — проворчал Рыбьеног — Твой отец малость припозднился. Отправься он на денек пораньше — и я бы избежал трех сотен сердечных приступов.

— Какая разница? — широко улыбнулся Иккинг. — Главное — он все-таки поехал. Значит, он не считает, что из Сопляка выйдет Наследный Принц лучше, чем из меня!

22. ВОЗВРАЩЕНИЕ ГЕРОЕВ

Стоя на палубе «Синего кита», Стоик Обширный ожидал визита предводительницы Бой-баб, Большегрудой Берты.

После долгих и мучительных размышлений Стоик отказался от Плана Номер Один — мочить Бой-баб — и остановился на Плане Номер Два — послать Спасательную Военную Экспедицию. Однако Большегрудая Берта всячески мешала осуществлению Плана Номер Два. Она пустила по следам Хулиганской Спасательной Экспедиции весь Бой-бабский Флот, и тот гнался за Хулиганами аж от самого Олуха.

Поэтому Стоик послал Курьерского Дракона с запиской (очень вежливой) к Большегрудой Берте с предложением о переговорах. И сейчас он расхаживал взад-вперед по палубе, пытаясь представить себе, как в этом случае поступил бы его сын Иккинг.

— Надо сохранять спокойствие, — говорил он себе. — Иккинг был прав — вся эта Кровная Вражда гибельна для Викингов, и моя задача как Вождя — остановить ее…

— Надеюсь, ты задашь этой Берте хорошую взбучку! — проревел Толстопуз Пивной Живот. — А если не задашь, придется мне взяться за дело самому…

— Хорошая Бой-баба — мертвая Бой-баба, — ухмыльнулся Сопляк Мордоворот. Он был чрезвычайно доволен ходом событий. Иккинг наконец-то убрался с его пути, впереди их ждет хорошая драка с Бой-бабами, а он, Сопляк, наконец-то покажет, какой он классный боец…

Стоик не обратил на них ни малейшего внимания и продолжил расхаживать по палубе.

— Я должен объяснить Большегрудой Берте — СПОКОЙНО, — что, по-моему, наших Наследников похитили Римляне, и эту Военную Экспедицию я организовал для их спасения. Главное — всё время сохранять СПОКОЙСТВИЕ…

В эту самую минуту на палубу, воинственно ощетинившись бородой, поднялась Большегрудая Берта. Кулаки у нее были как кувалды, а уши как цветная капуста. Однажды она одним ударом своею могучего бюста свалила с ног крупного лося, а в его таинственных глубинах нашли смерть от удушья множество более мелких животных. Она высокомерно откинула с дороги Толстопуза Пивного Живота и руки в боки встала перед Стойком Обширным.