Как стать пиратом - Коуэлл Крессида - Страница 22

Иккинг горестно вздохнул.

— Боюсь, что ты прав, — признался он. — Но если я и есть Настоящий Наследный Принц, я должен думать, что хорошо для Племени, а что плохо. А если сокровище останется здесь, это пойдет для Племени только на пользу. Нам оно не принесет ничего, кроме Больших Неприятностей.

Короче, Иккинг не собирался передумывать.

— Давай лучше подумаем, как отсюда выбраться, — предложил он.

Иккинг провел в напряженных раздумьях часа два или три, и так-таки придумал, каким образом один маленький дракончик может поднять на поверхность двух юных викингов (его и Рыбьенога) так, чтобы те (викинги) не захлебнулись в стометровой толще морской воды.

Решение было очень простым, и вы это поймете, если когда-нибудь окажетесь в столь же сложном положении.

Воздух, выдыхаемый драконами, состоит практически из чистого кислорода. Вот почему их дыхание так огнеопасно. Когда они будут подниматься (медленно, чтобы не началась кессонная болезнь), Беззубик должен плыть рядом и время от времени дуть им в носы.

А сам дракон никогда не задохнется, потому что чуть пониже рогов у него имеется полный комплект жабр. Нырнув, он просто-напросто перекроет свои легкие, и будет поглощать кислород из морской воды.

Минут через десять Иккинг и Рыбьеног вынырнули на поверхность. Вокруг плавало множество корабельных обломков, потому что вынырнули они недалеко от места крушения «Тринадцати счастливчиков». Мальчишки поймали весло, ухватились за два конца и медленно поплыли к мысу, за которым находился пляж, пригодный для высадки на берег.

Рыбьеног всю дорогу уговаривал Иккинга передумать.

Наконец он раздраженно воскликнул:

— Так тебе НИКОГДА не стать Героем. Не понимаю, как ты терпишь, что никто тебе не аплодирует, никто не восторгается?

— Ну и пусть, — вздохнул Иккинг. — Пусть мне никогда не стать Героем. Но я твердо знаю, что когда-нибудь стану Вождем этого Племени, и хочу, чтобы само Племя до тех пор сохранилось в живых. А это мне кажется важнее, чем стать Героем.

Шатаясь, они побрели через вересковые заросли к Хулиганской Деревне. Там стояла странная тишина и запустение. Не клубился дымок над крышами, не бегали по улицам дети, не ссорились на кровлях драконы.

— Боже мой, ради Одина, — взмолился Иккинг, — Только бы они все были ЖИВЫ!

Все и вправду были живы.

Каким-то чудом при крушении «Тринадцати счастливчиков» никто не утонул.

Хулиганы взяли в плен всех Отбросов Общества, связали их крепко-накрепко и на сильно перегруженном «Громобое» достигли наконец живописных берегов острова Олух.

Там, со свойственным им великодушием, они выпустили Отбросов на свободу.

Боюсь, что Отбросы не проявили должной благодарности и Хулиганы не в последний раз встречают на своем пути этих гнусных людишек. Но на этот раз незваные пришельцы вернулись в свои Отбросовские Земли униженными, разоруженными и горящими жаждой мести.

Хулиганы и сами были не в лучшей форме. Они были народом закаленным и привычным к купаниям в морской воде, однако потеря Единственного Сына Вождя оказалась для них жестоким ударом, пусть даже он и не был Истинным Наследником.

Стоик целый час просидел на берегу моря. Как только сокровище Сопляка скрылось под волнами, оно потеряло свою власть над Великим Вождем. Перед мысленным взором Стоика вставал его сын Иккинг. Иккинг стоял на палубе «Тринадцати счастливчиков» и говорил: «Я — НАСЛЕДНИК СТОИКА ОБШИРНОГО».

Стоик сорвал с себя золотые браслеты и зашвырнул их далеко в море. Потом он пошел домой и уселся перед входом в часовню Одина.

Вот почему измочаленные Рыбьеног, Иккинг и Беззубик, войдя в Хулиганскую Деревню, обнаружили, что все Хулиганы разошлись по домам, заперли двери, затворили окна и погасили камины.

И только по счастливой случайности ветер распахнул деревянную ставню в доме Брехуна Крикливого. Брехун подошел к окну, чтобы снова закрыть ее, и увидел, как по деревне, еле волоча ноги, тащатся измученные друзья… Тогда он взревел что есть мочи:

— Они ЖИВЫ!

Крик его разлетелся от дома к дому, как свет сторожевого костра с горы на гору. Лохматые Хулиганы высыпали на улицы, словно толпа ликующих морских слонов. Они подняли двоих друзей (и Беззубика тоже) на свои могучие плечи и понесли их с радостными криками:

— Они ЖИВЫ! Они ЖИВЫ! ЖИВЫ! ЖИВЫ!

Сопляк и без того ужасно злился на людей за то, что они куда больше горевали об исчезновении Иккинга с Рыбьеногом, чем о пропаже сокровища, и не спешили поздравить ЕГО, Героя Событий на Острове Черепушиков.

Так представьте же себе, как он разозлился, когда с любопытством выскочил из дома, чтобы посмотреть, из-за чего весь сыр-бор, и его тут же смели с дороги Брехун Крикливый и Червяк Безмозглый, а радостно вопящая толпа едва не втоптала его в землю. И эта толпа несла на своих плечах — кого бы вы думали? Иккинга!

Иккинга, которого в очередной раз не удалось убить, утопить, убрать с дороги с глаз подальше!

Наконец счастливые Хулиганы дошли до дома своего обширного Вождя и забарабанили в дверь:

— Открывай, открывай! Они живы! Они живы!

Стоик Обширный поднял огромную лохматую голову и, шатаясь, как во сне, шагнул к двери. На пороге стоял ЕГО СЫН.

Стоик Обширный, Гроща Морей, Высочайший Правитель Лохматых Хулиганов, Да Трепещет Всякий, Кто Услышит Его Имя, кх, гм, подхватил своего сына и крепко обнял его под приветственные крики толпы.

Вот и вся история о том, как Беззубик за одно утро нашел и потерял чудеснейшее сокровище…

…И о том, как Иккинг наконец получил нормальный меч и научился им владеть…

И о том, как Рыбьеног обнаружил, что не обязательно быть Героем, чтобы тебя встречали как Героя.

ЭПИЛОГ АВТОРА

Несколько месяцев спустя мне приснился сон.

Мне снилось кораблекрушение — может быть, потому, что я за последнее время пережил их слишком много. Корабль назывался «Бесконечное путешествие», и за миг до того, как он исчез под волнами, свирепого вида капитан со странной улыбкой на устах подбросил свой меч высоко-высоко в воздух. Меч закувыркался над волнами, пробил атмосферу и ушел в открытый космос, к звездам и бесконечному времени. Тут, к моему великому удивлению, моя левая рука сама собой протянулась за ним и выхватила его из пустоты.

Едва проснувшись, я вскочил с кровати и вытащил из ножен тот самый неприметный меч, который Беззубик выбрал для меня в груде сверкающих сокровищ посреди пещеры, тот самый, которым я сражался с Элвином Вероломными. Я вертел и вертел в руках этот меч, добрых полчаса разглядывая неказистую вещицу. В конце концов, поворачивая его то так, то сяк, я обнаружил, что шишечка на конце его рукоятки отвинчивается. Под ней оказалась выемка, в которой лежал туго скрученный листок бумаги. На этом обрывке были написаны такие слова:

Теперь я стал глубоким стариком, таким же, каким был Чернобород Оголтелый, когда отправлял своих драконов на дно моря прятать сокровища. И все эти годы мы с Рыбьеногом и Беззубиком хранили молчание о том, что в действительности произошло в тот ужасный день.

Но, начав писать свои мемуары, я понял, что не могу умолчать об этих событиях, ибо они стали важной вехой на моем долгом и трудном пути в Герои. Жаль только, что я не смогу показать эти записки моим современникам.

Как только я закончу свою книгу, я запру ее в сундук и брошу в море.

Подобно Чернобороду Оголтелому, я надеюсь, что когда-нибудь ее найдет и прочитает тот, кто сумеет стать вождем получше, чем был я сам.

ЧЕЛОВЕК, ЖИВУЩИЙ В ДАЛЕКОМ, ДАЛЕКОМ БУДУЩЕМ, В БОЛЕЕ ЦИВИЛИЗОВАННЫЕ ВРЕМЕНА, КОГДА ЛЮДИ НАУЧАТСЯ ВЛАДЕТЬ КРАСИВЫМИ И ОПАСНЫМИ СОКРОВИЩАМИ И РАЗУМНО ИМИ РАСПОРЯЖАТЬСЯ.