Джубал Сэкетт - Ламур Луис - Страница 37

— Странная мысль, но мне нравится.

Мы сидели молча, потом я встал и вышел из пещеры. Равнина белела, укрытая снегом. Оглянувшись, я покачал головой. Что за место? Укрытие — да, но не больше. Человеку нужен дом.

Когда я вернулся, Кеокотаа уже сидел у огня.

— Он ушел, очень быстро. Ушел на юг.

— Дойдет ли?

— Дойдет. Он сильный.

Кеокотаа посмотрел на меня:

— Он еще вернется за ней. Приведет с собой много мужчин.

— Она уйдет отсюда еще до первой травы.

Он посмотрел на меня с жалостью:

— Ты, наверное, дурак.

Я разозлился:

— Она — Солнце. Ее народ ждет. И она хочет вернуться. Там ее дом.

Он собрал свои одеяла и устроился спать.

Всю ночь сыпал тихий снежок, покрывая землю. Все следы — наши, испанца — исчезли. Вокруг снова простиралась нетронутая целина.

Индейцы добыли только одну антилопу. Наши мясные запасы постепенно сокращались, а начи не привыкли охотиться на заснеженных равнинах. В их глазах появился страх. Все -и земля, и погода были для них чужими. Здесь не было прекрасных лесов, деревьев, свисающего с них мха, заболоченных речных протоков. Реки замерзли, леса завалило снегом, и звери залегли, пережидая холод.

Чтобы сохранить тепло, мы завесили вход в пещеру шкурой бизона.

Поправив костер, я сдвинул вместе толстые поленья, лег на свои одеяла и стал думать о завтрашнем дне. Сейчас я — главный и отвечаю за всех.

Снег пока мягкий и глубокий. Надо сделать снегоступы. Повернувшись на бок, я уставился на огонь. Снаружи выл ветер, занавеска шевелилась, в пещеру задувало снег.

По стенам двигались тени. Оставил ли я позади те, другие тени? Или они пришли со мной из той пещеры, в которой я нашел их?

Я надеялся, что это дружественно настроенные тени, и уж если они со мной, то помогут добыть немного дичи. В конце концов, я ведь только выразил мертвым свое уважение и не потревожил их.

А вдруг ночью придет враг? Снег так мягок, что шаги по нему не слышны вообще.

Когда лежишь ночью без сна, много мыслей приходит в голову.

Завтра я должен выйти и добыть мяса. Мы еще не страдали от голода, но зима предстояла долгая и. холодная.

Что это за огромное животное, о котором говорил Кеокотаа? Паснута, мохнатый зверь, похожий на слона. Я улыбнулся в темноте. Если такой зверь существует, хорошо бы встретиться с ним. Тогда мяса хватило бы на всю зиму.

Откуда Кеокотаа пришла в голову такая идея?

Костер потрескивал, тяжелая меховая занавеска шевелилась от ветра. Глаза мои закрылись, и я заснул. Во сне на снегу встретился лицом к лицу с огромным страшным существом величиной с трех бизонов, с громадным лохматым зверем с загнутыми бивнями и красными глазами. Он шел на меня… и вот уже совсем рядом…

Я проснулся в холодном поту. От костра остались одни угольки, дрожа, я вспоминал чудовище, которое только что привиделось мне, его крошечные глазки, красные от злобы, когда он наступал на меня.

Добавив дров в костер, я снова лег, все еще дрожа. Добыть бы бизона или пару рыжих оленей. Больше мне ничего не нужно, так как я хотел вернуться к…

Мои глаза широко открылись. К чему? Что у меня было, к чему я хотел бы вернуться?

Мне нужно добыть мясо. Мне нужна успешная охота. Я повернулся, стараясь не впускать холод под одеяло. Я больше ничего не хотел… ничего.

Потом я заснул, боясь, что лохматое чудовище вернется, но оно не вернулось.

Пришел рассвет, холодный и ясный. Белый снег и тишина.

Глава 21

Я потянулся к охапке дров и подбросил в костер несколько веток. Потом снова лег и стал ждать, когда в пещере станет теплее. Было очень холодно. Наступило то время, когда человеку следует прилагать максимум усилий, чтобы выжить.

Я не знал, как долго продержатся такие морозы, а нам уже сейчас требовалось мясо. Мы дали немного Гомесу, когда он уходил, да и семнадцать едоков прокормить совсем непросто. Кеокотаа приобрел опыт выживания в холодное время, пожив в далекой северной стране. Мое же знакомство с морозами ограничивалось двумя короткими походами, да недолгим пребыванием высоко в горах.

В такие морозы звери старались спрятаться. Медведи залегли в берлоги. Найти зверя можно было только случайно. Правда, глубокий снег давал мне некоторое преимущество.

Несколько дней тому назад я срезал у реки несколько ивовых прутьев и положил их около огня, чтобы оттаяли. Затем медленно, осторожно согнул одну из веток в кольцо. Потом привязал поперек кольца сыромятные ремешки. У меня получилась пара грубых, но очень удобных снегоступов. Позже, когда будет время, я намеревался сделать другие, получше.

Привязав снегоступы к ногам, я взял лук и вышел, стараясь выбирать дорогу полегче.

Каждый шаг требовал осторожности. У человека, получившего травму, мало шансов выжить при таком сильном морозе. Камни и поваленные деревья стали скользкими, и я старался их обходить. У меня было мало надежды найти дичь, и я направился на другую сторону долины, в лесок, где мы еще не охотились. Хорошо, если бы там в глубоком снегу залегли олени. Тогда я спугну их и застрелю одного.

Было по-зимнему тихо. Снег скрипел под ногами. Я не торопился, зная, что потеть в такую погоду нельзя: есть риск замерзнуть.

Прошагав около мили, я остановился под прикрытием трех огромных сосен и огляделся, разыскивая место, где могли бы залечь олени. В теплую погоду они предпочитали бродить под деревьями, но теперь укрывались от мороза и ветра.

Поскольку я отправился один, некому было предупредить меня о предательских белых пятнах, которые появились на носу и скулах. Я просто прикрывал нос рукой, одетой в рукавицу. Лицо мое свело от холода. Вскоре я углубился в лес, ступая очень осторожно.

Несколько раз я проверял сугробы, в которых вполне могли скрываться олени, но ничего не обнаружил. Отдохнув, я снова отправился в путь. Иногда мне попадались птичьи следы на снегу, а один раз я увидел несколько пятен крови. Ласка или куница добыла здесь какое-то пропитание.

Утро сменилось полднем. Надо было возвращаться, если я хотел достичь пещер до наступления темноты

Я обогнул осинник, вспомнив, что многие животные любят осину и травы, растущие под ней. Голые деревья, покрытые инеем, издали напоминали облака. Я свернул к дубам, и вдруг прямо у меня из-под ног из сугроба выскочил лось. Поначалу он опустил голову и выставил рога, но потом решил убежать.

Я поднял лук — он был наготове — и выстрелил, но прицелиться как следует не успел, не хватило времени. Стрела глубоко вошла в шею зверя, прямо за ухом. Лось покачнулся и упал. Я подбежал к нему, нащупывая нож.

Чтобы нанести смертельный удар, я встал над лосем, расставив ноги. Но тут он рванулся, и я оказался у него на спине. Лось прыгнул вперед. Одной рукой я схватился за рог, другой ударил. Нож скользнул по кости и чуть не вошел мне в бедро. Второй удар оказался точнее. Зверь подо мной упал замертво. Сломанная нога подвернулась, я свалился в снег.

С минуту я лежал. Затем медленно поднялся, подобрал лук и нож, снял снегоступы и занялся тушей, отрезая лучшие куски мяса, пока оно не затвердело на морозе.

Когда я закончил, было уже темно. Сложив мясо в лосиную шкуру, я снова надел снегоступы и двинулся назад.

Выбравшись из леса, я посмотрел на другую сторону долины и увидел только темную линию, без просветов.

Как далеко я уклонился к западу?

Передо мной лежало широкое снежное поле, за ним темнели лес и горы. Где-то там находились наши пещеры, но у меня за плечами была неподъемная ноша, идти с которой по глубокому снегу стало трудно. К тому же заметно усилился мороз. Если сбиться с пути, можно бродить полночи. А то и погибнуть от холода. Я точно не знал, какая была температура, но определенно ниже нуля.

Согнувшись под тяжестью, я пошел через заснеженное поле, стараясь держать к востоку. Время от времени дышал на пальцы, чтобы их согреть. Неуклюжие и грубые снегоступы стесняли движения.