Южная звезда (с иллюстрациями) - Верн Жюль Габриэль - Страница 45

Сказав это, он в сопровождении своих товарищей направился к двери.

Комната по-прежнему была погружена в темноту. Сиприен спрашивал себя, не кошмар ли все, что только что случилось. Но рыдания Матакита, лежавшего пластом на земле и горько плакавшего, обхватив руками голову, не оставляли сомнений, что происшедшее было явью.

Итак, все произошло на самом деле! Он только что избежал смерти, но ценой самого мучительного унижения! Он, горный инженер, ученик Политехнической школы, талантливый химик, поддался на грубый розыгрыш какого-то жалкого кафра! Или, скорее, он обязан этим провалом, мягко выражаясь, лишь собственному тщеславию, смехотворному самомнению! В своем ослеплении он дошел до того, что выдумал целую теорию о происхождении кристаллов! Да нет ничего более смехотворного!… Разве не одной лишь природе дано в течение веков превращать химические элементы в чудесные произведения искусства? И однако, кто бы не поддался этой видимости? Ведь он надеялся на успех, приготовил все для его достижения и, по логике вещей, должен был поверить, что добился его! Да и сами необыкновенные размеры алмаза подкрепляли эту иллюзию!… Сам Депре[101] тоже поддался бы ей! И разве не случается даже опытным нумизматам[102] принимать фальшивые монеты за настоящие?

Таким вот образом пытался Сиприен подбодрить себя. Вдруг от промелькнувшей в мозгу мысли он похолодел: «Моя докладная записка для академии!… Только бы эти негодяи не забрали ее с собой!» Он зажег свечу. Но нет! Слава Богу, его доклад все еще туг! Никто его не видел!… Он свободно вздохнул только тогда, когда сжег бумаги в огне.

Между тем страдания Матакита были так тяжелы, что хотелось как-нибудь его успокоить. Сделать это оказалось нетрудно. При первых ласковых словах «своего папочки» бедный юноша, казалось, возродился к жизни. Сиприен постарался заверить кафра, что больше не сердится и от всего сердца прощает его, но только на том условии, что тот никогда в будущем не примется за старое. Матакит обещал это во имя всех кафрских святынь, и когда хозяин отправился спать, то последовал его примеру.

Но если для молодого инженера на том и закончились все злоключения, то для его слуги с этого момента началась новая волна несчастий.

На следующий день, как только все узнали, что «Южная Звезда» — настоящий природный алмаз и что он был найден кафром, безусловно, отдававшим себе отчет в его стоимости, возобновились подозрения в том, что тот все-таки знает о местонахождении драгоценного камня. Джон Уоткинс громко провозглашал: «Только Матакит мог украсть это бесценное сокровище! После того, как однажды он уже хотел присвоить камень себе — ведь сам признался! — конечно, он и украл его во время праздника!»

И тогда молодой инженер, заступаясь за своего негра, прибегнул к аргументу, которого никто не ожидал.

— Я верю в его невиновность,— сказал Сиприен Джону Уоткинсу,— но если он и виноват, то это касается только меня! Алмаз, искусственный он или природный, все-таки принадлежал мне, до того как я подарил его мадемуазель Алисе!

— Что? Он принадлежал вам? — ответил мистер Уоткинс насмешливо.

— Конечно,— продолжал Сиприен.— Разве Матакит нашел его не на моем участке, ведь он работал у меня?

— Это-то совершенно верно,— ответил фермер,— но если быть последовательным до конца, то камень принадлежит мне — по условию, оговоренному в нашем контракте, что первые три алмаза, найденные на вашей копи, должны перейти в мою полную собственность!

На это Сиприен не нашел что ответить.

— Справедливы ли мои требования? — спросил мистер Уоткинс.

— Да, совершенно справедливы! — ответил Сиприен.

— Поэтому я был бы вам очень обязан, если бы вы подтвердили мое право письменно — на тот случай, когда мы сможем заставить этого негодяя вернуть алмаз, который он бесстыдно украл!

Сиприен взял лист бумаги и написал:

«Признаю, что алмаз, найденный на моем участке кафром, находящимся у меня на службе, является, по условиям нашего контракта, собственностью мистера Джона Степлтона Уоткинса.

Сиприен Мэрэ».

С этим документом развеялись все мечты молодого инженера. В самом деле, если бы алмаз когда-нибудь нашелся, он принадлежал бы Джону Уоткинсу вовсе не как подарок, а по праву собственности, и тем самым между Алисой и Сиприеном разверзалась новая пропасть, которую возможно было заполнить только многими миллионами.

Как ни печальны были последствия такого контракта для молодых людей, еще более пагубными оказались они для Матакита! Теперь он подозревался в краже алмаза, который принадлежал Джону Уоткинсу! Это Джон Уоткинс был обокраден. А уж Джон Уоткинс никак не принадлежал к тем людям, которые бросают преследование, если уверены, что поймают вора.

Потому бедного кафра схватили, бросили в тюрьму, и не прошло двенадцати часов, как его судили, а затем, несмотря на все, что мог сказать в защиту бедного юноши Сиприен, приговорили к казни через повешение… если он не захочет или не сумеет вернуть «Южную Звезду». Но так как Матакит и не мог ее вернуть, то дело было предрешено, и Сиприен уже не знал, что еще можно предпринять для спасения бедняги, которого по-прежнему считал ни в чем не повинным.

Глава XXII

КОПИ СОВЕРШЕННО ОСОБОГО РОДА

Тем временем мисс Уоткинс узнала о случившемся — и о ночном визите людей в масках, и о разочаровании, постигшем молодого инженера.

— О, господин Сиприен,— сказала она ему,— да разве ваша жизнь не стоит всех алмазов в мире?

— Дорогая Алиса…

— Не будем больше думать обо всем этом, и откажитесь отныне от подобных экспериментов.

— Вы мне приказываете?…— спросил Сиприен.

— Да, да,— отвечала молодая девушка.— Теперь я приказываю вам прекратить их, так же как раньше приказывала к ним приступить… ведь вы же сами хотите получать от меня приказы!

— Ах, как бы я хотел все их исполнить! — ответил Сиприен, взяв в свои ладони протянутую ему руку.

И тут он сообщил ей о приговоре, только что вынесенном Матакиту.

Алиса была сражена, ее страдания еще усилились, когда она узнала об участии в этом деле своего отца. Мисс Уоткинс не верила в виновность бедного кафра! Так же, как и Сиприен, она была готова сделать все, чтобы только его спасти. Но что можно тут сделать? А главное, как уговорить Джона Уоткинса отвести от Матакита несправедливые обвинения, которые он сам на него возвел? Следует сказать, что фермер так и не смог добиться от обвиняемого признания вины — ни показывая возведенную уже виселицу, ни подавая ему надежду на помилование, если он заговорит. А потому, вынужденный отказаться от всякой надежды вернуть себе «Южную Звезду», Джон Уоткинс пребывал в таком состоянии, что к нему не так-то просто было подступиться. И все-таки дочь хотела попытаться в последний раз.

На другой день после вынесения приговора несчастному кафру мистер Уоткинс надумал привести в порядок свои бумаги. Сидя перед большим бюро цилиндрической формы из эбенового дерева с инкрустацией из полудрагоценных камней — замечательной вещицей, оставшейся от голландского владычества, которая после долгих скитаний оказалась в этом затерянном уголке — Грикваленде,— он просматривал разные бумаги, удостоверяющие его собственность, контракты, письма и тому подобное. Позади него склонилась над вышивкой Алиса. Кроме отца с дочерью, в комнате еще находилась страусиха Дада, которая, прогуливаясь с важным видом, то бросала взгляд через окно, то следила своими большими, почти человечьими, глазами за движениями мистера Уоткинса и его дочери.

От внезапного крика отца мисс Уоткинс вздрогнула и подняла голову.

— Эта тварь просто невыносима! Вот только что она стащила у меня очень важный документ! Дада! Иди сюда… Отдай сейчас же!