Цезарь Каскабель (иллюстр.) - Верн Жюль Габриэль - Страница 13

Чуть дальше на север за островом Ванкувер располагается остров Королевы Шарлотты — самый значительный в одноименном архипелаге[74], дополняющем английские владения в прибрежных водах Тихого океана.

Нетрудно догадаться, что господин Каскабель и не думал посещать столицы так же, как никогда не помышлял попасть в Аделаиду или Мельбурн в Австралии, Мадрас или Калькутту в Индии. Он прилагал все усилия, чтобы подняться по долине Фрейзера как можно быстрее, и общался только с представителями индейской расы.

Впрочем, в этой долине маленькая труппа легко разживалась дичью для пропитания. «По меньшей мере, — рассуждал господин Каскабель, — дичь эта, сраженная быстрым и верным ружьем моего старшего сына, служит пищей честным людям! В венах зайцев, оленей и куропаток не течет англосаксонская кровь, и французы могут употреблять их без угрызений совести!»

Миновав форт Ленгли, экипаж углубился в долину Фрейзера. Было бы бесполезно искать проезжую дорогу на этой почти не тронутой земле. По правому берегу реки вплоть до лесов на западе простирались широкие травяные луга, за лесом в дымке горизонта виднелись пики высоких гор.

Нужно заметить, что возле Нью-Уэстминстера — одного из главных городов побережья, неподалеку от устья Фрейзера, Жан предложил переправиться через водный поток на курсирующем между берегами пароме. Решение безошибочное: поднимаясь вдоль левого берега к истокам реки, «Прекрасной Колеснице» оставалось только следовать ее изгибам до поворота Фрейзера на восток… Оказалось, это самая короткая и известная дорога к тому району Аляски, который вдается в колумбийскую территорию.

Кроме того, господин Каскабель по счастливой случайности повстречал индейца, который согласился сопровождать их до русских владений; и глава труппы не раскаивался, что доверился честному аборигену. Конечно, он не рассчитывал на непредвиденные расходы, но господин Каскабель предпочел потратить несколько долларов на безопасность и скорость путешествия.

Проводник по имени Ро-Но принадлежал к тем племенам, вожди которых, «тихи», часто вступают в контакты с европейцами. Эти индейцы коренным образом отличаются от первобытных чиликоттов[75] — коварного, лживого и жестокого племени, которого на северо-западе Америки все стараются избегать. Несколькими годами ранее, в 1864 году, банда чиликоттов вырезала весь персонал строителей дороги на Берегу Бьюта. От их рук пал инженер Уодингтон, о котором скорбела вся колония. И наконец, ходили слухи, что именно чиликотты вырывали и пожирали сердца своих жертв, как австралийские каннибалы.

Поэтому Жан, прочитав рассказ об ужасной резне в книге о путешествии Фредерика Вимпера[76] по Северной Америке, счел должным предупредить отца остерегаться встреч с чиликоттами; но само собой разумеется, не посвящая в это остальных, дабы не пугать их. Впрочем, после тех зловещих событий, краснокожие, устрашенные казнью непосредственных участников преступления, старались держаться на расстоянии. Это подтвердил и проводник Ро-Но, заверив путешественников, что им теперь нечего бояться.

Погода оставалась благоприятной. После полудня бывало даже довольно жарко. На ветках под напором соков лопались почки; листья и цветы своевременно расцвечивались весенними красками.

Местность постепенно принимала свойственный северным странам вид. Долину Фрейзера окружали леса из кедра, тсуги и дугласовой пихты; некоторые экземпляры их у основания достигали пятнадцати метров в диаметре и возвышались над землей более чем на сотню футов. В лесах и на равнине в изобилии водилась дичь, и Жан почти рядом с фургоном обеспечивал ежедневные потребности в пище.

Этот район вовсе не напоминал пустыню. То и дело попадались поселения индейцев, где они, казалось, жили в полном согласии с представителями британской администрации. На реке иногда появлялись флотилии деревянных лодок из кедра, плывшие вниз по течению или вверх с помощью весел и паруса.

Нередко встречались двигавшиеся на юг отряды краснокожих. Закутанные в плащи из белой шерсти, они перекидывались парой слов с господином Каскабелем, понимавшим их с грехом пополам, так как индейцы пользовались странным местным наречием — шинук[77], смесью французских, английских и индейских слов.

— Вот это да! — радовался он. — Теперь я знаю шинук! Еще один язык, на котором я говорю, хотя никогда его не изучал!

Как сказал Ро-Но, шинук — язык Западной Америки, язык самых различных народностей вплоть до самой Аляски.

Благодаря раннему приходу тепла снег полностью растаял, хотя порой он держится до конца апреля. Таким образом путешествие протекало вполне благополучно. Стараясь не переутомлять упряжку, господин Каскабель все же предусмотрительно подстегивал лошадей, уж очень ему не терпелось быстрее оказаться за пределами Колумбии. Температура понемногу повышалась, что стало заметно по появившимся комарам, вскоре просто невыносимым. Очень трудно оказалось защитить от них «Прекрасную Колесницу», даже если по вечерам в ней не зажигали света.

— Проклятое зверье! — не выдержал как-то господин Каскабель после бесполезной борьбы с надоедливыми насекомыми.

— Хотелось бы знать, для чего создан этот мерзкий гнус? — поинтересовался Сандр.

— Он создан… чтобы пить нашу кровь… — изрек Клу.

— А также кровь англичан! — добавил господин Каскабель. — Итак, ребята, я категорически запрещаю их убивать! Для господ англичашек комаров никогда не будет слишком много, вот что меня утешает!

На протяжении этой части пути охота чрезвычайно удалась. Дикие животные показывались чаще обычного, особенно олени из горных лесов, спускавшиеся напиться чистой воды Фрейзера. Жан стрелял, не удаляясь от фургона, но мать все равно беспокоилась, считая сына весьма неосторожным. Трудно сказать, кто оказался расторопнее и ловчее — юный охотник или его спаниель Ваграм, ни на минуту не оставлявший хозяина. Несколько раз Сандр ходил с ними на охоту и был счастлив получить боевое крещение под руководством старшего брата.

Жан на своем счету имел всего несколько оленей, когда ему улыбнулось счастье и он подстрелил бизона. В то утро он избежал реальной опасности, так как подраненный первым выстрелом зверь бросился на него, но вторая пуля, посланная точно в голову, остановила животное в тот самый миг, когда казалось, что Жан вот-вот будет опрокинут, раздавлен и растоптан. Конечно, он не стал вдаваться в подробности. Все произошло в нескольких сотнях шагов от берега Фрейзера, поэтому пришлось распрягать лошадей, чтобы притащить огромную тушу, походившую из-за густой гривы на льва.

Известна польза этого жвачного животного для индейцев прерий, без колебаний идущих на него с копьем и стрелами. Шкура бизона — это стены вигвама, постель и одежда для всей семьи. Среди «платьев от бизона» есть и такие, что продаются за двадцать пиастров[78]. Мясо, разрезая на длинные ломтики, индейцы высушивают на солнце и получают таким образом великолепный запас на случай голода.

Если европейцы, как правило, употребляют в пищу только язык бизона — а это и в самом деле деликатес, — то труппа Каскабеля оказалась не столь разборчива. Ничто не могло смутить желудки юных обжор. Впрочем, Корнелия так искусно жарила, варила и тушила, что мясо бизона нашли просто превосходным и посвятили ему не одну трапезу. К сожалению, получились довольно скромные порции языка, но, по общему мнению, никто никогда не пробовал ничего более вкусного.

В течение первых двух недель путешествия по Колумбии не произошло ничего достойного упоминания. Однако погода стала портиться, и уже не за горами был сезон проливных дождей, которые могут помешать продвижению на север или по меньшей мере замедлить его.