Таинственный остров (иллюстр.) - Верн Жюль Габриэль - Страница 45

— Я не говорю «нет», мой мальчик. Оставленный лагерь, потухший костер могут навести нас на верный след. Этого мы и ждем от предстоящей экспедиции.

В тот день, когда происходил этот разговор, охотники находились в части леса, примыкавшей к реке Благодарности и замечательной особенно красивыми деревьями. Между другими там попадались великолепные представители хвойных, достигающие двухсот с лишком футов высоты; обитатели Новой Зеландии называют их «каури».

— Знаете, что я надумал, мистер Спилет? — сказал Герберт. Если я заберусь на вершину каури, то увижу довольно значительную часть острова.

— Хорошая мысль, — одобрил журналист. — Но сумеешь ли ты вскарабкаться на такое дерево?

— Попробую, — ответил Герберт.

Ловкий и сильный юноша уцепился за ветви каури, расположение которых облегчало его задачу: в несколько минут он добрался до макушки дерева, возвышавшейся над огромным зеленым лесным массивом.

С этой высоты можно было охватить взглядом всю южную часть острова — от мыса Когтя на юго-востоке, до мыса Пресмыкающегося на юго-западе. С северо-западной стороны возвышалась гора Франклина, закрывавшая значительную часть горизонта.

Со своего наблюдательного пункта Герберт обозревал не известный еще им район острова, где приютились или могли приютиться чужеземцы. Юноша смотрел с величайшим вниманием.

На море ничего не было видно. На горизонте, на подступах к острову — ни одного корабля. Но берег был скрыт за деревьями, и какое-нибудь судно, а тем более судно со сломанными снастями, могло подойти вплотную к острову и остаться не видимым для Герберта.

В лесу Дальнего Запада — тоже ничего. Лес представлял собой непроницаемый купол, раскинувшийся на несколько квадратных миль, без единой просеки или полянки. Было невозможно даже проследить за течением реки Благодарности и заметить, в каком месте горы начинаются ее истоки. Быть может, на запад текли и другие реки, но ничто не позволяло это установить. Не обнаруживая никаких признаков лагеря, Герберт надеялся увидеть в воздухе хотя бы дым, свидетельствующий о присутствии человека. Атмосфера была чиста, и малейший дымок был бы заметен на фоне неба.

На мгновение Герберту показалось, что на западе вьется струйка дыма, но, всмотревшись внимательней, он убедился, что ошибся. Юноша глядел во все глаза, а зрение у него было превосходное. Нет, конечно, никакого дыма не было.

Герберт слез с дерева, и охотники возвратились в Гранитный Дворец. Сайрес Смит выслушал рассказ Герберта, покачал головой, но ничего не сказал. Было ясно, что разрешить этот вопрос можно будет только после осмотра всего острова.

Через день, 28 октября, произошло еще одно обстоятельство, тоже казавшееся непонятным.

Герберту и Набу, когда они бродили по берегу в двух милях от Гранитного Дворца, посчастливилось встретить великолепную черепаху из рода мидаз, с красивым щитком-панцирем, отливающим зеленым цветом.

Герберт увидел черепаху, когда она ползла между скал, пробираясь к морю.

— Ко мне, Наб, ко мне! — закричал он. Наб сейчас же подбежал к нему.

— Красивый зверь, — сказал негр. — Но как его поймать?

— Ничего нет легче, — ответил Герберт. Мы перевернем черепаху на спину, и она не сможет удрать. Возьми рогатину и делай то же, что буду делать я.

Черепаха, почуяв опасность, спряталась под щиток. Ни головы, ни лап ее не было видно; она лежала неподвижно, как камень.

Герберт и Наб просунули палки под грудь животного и общими усилиями не без труда перевернули его на спину. Черепаха в три фута длиной весила не меньше четырехсот фунтов.

— Вот-то обрадуется старина Пенкроф! — воскликнул Наб.

Действительно, Пенкроф не мог не обрадоваться, так как мясо этих черепах очень вкусно. В эту минуту была видна только голова черепахи — маленькая, плоская, но очень широкая сзади благодаря глубоким височным впадинам, скрытым под костистым сводом.

— Что же нам теперь делать с нашей добычей? — спросил Наб. — Мы не в силах втащить эту черепаху в Гранитный Дворец.

— Оставим ее здесь — она ведь не может перевернуться, — сказал Герберт, — и возвратимся сюда с тачкой.

— Ладно!

Для вящей предосторожности Герберт придавил черепаху большими камнями, хотя Наб считал это излишним. После этого охотники вернулись в Гранитный Дворец, идя вдоль почти обнаженного отливом берега. Желая сделать Пенкрофу сюрприз, Герберт ни слова не сказал ему о великолепном экземпляре пресмыкающихся, который он оставил перевернутым на песке. Часа через два Наб и юноша возвратились с тачкой к месту, где они оставили черепаху. «Великолепного экземпляра» там не было. Негр и Герберт переглянулись, потом осмотрелись вокруг. Они оставили черепаху именно на этом месте. Юноша нашел даже камни, которыми он придавил черепаху, и был уверен, что не ошибся.

— Черт возьми! — сказал Наб. — Значит, эти звери могут переворачиваться?

— Видимо, так, — ответил Герберт, недоуменно смотря на разбросанные на песке камни.

— Вот уж кто будет огорчен, так это Пенкроф, — заметил негр.

— А мистеру Смиту трудненько будет объяснить это исчезновение, — вслух подумал Герберт.

— Ладно, — сказал Наб, которому хотелось скрыть их неудачу.

— Мы никому ничего не скажем.

— Напротив, Наб, об этом надо сказать, — возразил юноша.

Оба взяли привезенную напрасно тачку и вернулись в Гранитный Дворец.

Придя в мастерскую, где работали инженер и моряк, Герберт рассказал о том, что случилось.

— Ах, простофили этакие! — вскричал моряк. — Упустить пятьдесят тарелок супу!

— Но мы же не виноваты, Пенкроф, что эта бестия удрала. Говорю тебе, мы ее перевернули, — попробовал защищаться Наб.

— Значит, плохо перевернули, — шутливо настаивал упрямый моряк.

— Плохо перевернули! — возмутился Герберт. Он рассказал, что позаботился даже придавить черепаху камнями.

— Что же это — чудо? — спросил Пенкроф.

— Я был уверен, мистер Сайрес, что черепахи, в особенности большие, не могут переворачиваться, если их положить на спину.

— Это верно, мой мальчик, — ответил Сайрес Смит.

— В таком случае, как же?

— На каком расстоянии от берега вы оставили черепаху? — спросил инженер, который бросил работу и стоял, размышляя об этом происшествии.

— Футах в пятнадцати, не больше, — ответил Герберт.

— А в это время был отлив?

— Да, мистер Сайрес.

— Ну так вот, сказал инженер, — то, что было невозможно на песке, вероятно, оказалось возможным в воде. Черепаха перевернулась, когда ее захватил прилив, и спокойно уплыла в море.

— Ну и растяпы же мы! — вскричал Наб.

— Именно это и я имел честь сказать, — подтвердил Пенкроф.

Объяснение, данное Сайресом Смитом, было, конечно, вполне вероятным. Но был ли сам инженер уверен в его правильности? Этого нельзя было утверждать.

ГЛАВА II

29 октября лодка из коры была готова. Пенкроф сдержал свое слово и в пять дней смастерил нечто вроде пироги, остов которой был укреплен гибкими прутьями. Скамейка на корме, скамейка посредине, чтобы не сдвигались борта, третья скамейка на носу, планшир для уключин, пара весел, рулевое весло для управления — вот и все оборудование этого судна, длина которого составляла двенадцать футов, а вес меньше двухсот фунтов. Что касается спуска на воду, то эта процедура оказалась очень простой. Легкую пирогу поставили на краю песчаного берега перед Гранитным Дворцом, и волна прилива приподняла ее. Пенкроф немедленно вскочил в лодку, попробовал управлять веслом и убедился, что она вполне годится.

— Ура! — закричал Пенкроф, поздравляя сам себя с успехом.

— На этой лодке можно объехать вокруг света? — спросил Гедеон Спилет.