Таинственный остров (иллюстр.) - Верн Жюль Габриэль - Страница 37

Из растительных волокон сплели еще несколько веревок и соорудили неуклюжий кран. Таким образом, кирпичи нетрудно было поднимать до уровня дворца, и переноска строительного материала значительно упростилась.

Колонисты тотчас же приступили к внутренней отделке своего жилища. В извести недостатка не было, а кирпичей, готовых к употреблению, изготовили несколько тысяч. Срубы перегородок — правда, весьма примитивные — вскоре уже стояли на своих местах, и через несколько дней помещение разделили по плану на комнаты и склады.

Все эти работы быстро осуществлялись под руководством инженера, который сам ловко действовал молотком и лопатой. Сайрес Смит не отказывался ни от какой работы, служа примером своим понятливым и усердным товарищам. Все работали спокойно, даже весело. Пенкроф, всегда готовый сострить, искусный плотник, канатчик и каменщик, заражал всю компанию своей веселостью. Его вера в Сайреса Смита не имела границ, ничто не могло поколебать ее. Вопрос об одежде и обуви — вопрос очень важный, — освещение дома в зимние вечера, использование плодородных земель, замена дикой флоры культурными растениями — все казалось ему нетрудным. Раз Сайрес Смит здесь, все удастся в свое время. Моряк мечтал о судоходных реках, удобных для перевозки даров земли, о будущей разработке рудников и каменоломен, о всевозможных машинах, о сети железных дорог — да, именно о сети железных дорог, которая покроет когда-нибудь их остров.

Инженер не мешал Пенкрофу мечтать. Он не старался охладить пыл преданного моряка. Вера в будущее, он знал, заразительна. Слушая Пенкрофа, он даже улыбался и ни словом не выдавал беспокойства, которое он порой испытывал. В самом деле, в этой части Тихого океана, в стороне от курса кораблей, колонисты могли умереть, так и не дождавшись спасения. Им следовало рассчитывать на себя, и только на себя. Ведь остров Линкольна был так отдален от любого материка, что попытка достигнуть обитаемой земли на самодельной, несовершенной лодке была бы опасной и даже гибельной.

— Но все-таки, — говорил Пенкроф, — мы можем дать сто очков вперед прежним робинзонам, которым каждая удача казалась чудом. И действительно, колонисты «знали», а тот, кто знает, преуспевает там, где другие прозябали бы и в конце концов погибли бы.

Во время работы особенно отличался Герберт. Он был трудолюбив и сообразителен. Быстро все схватывая, он прекрасно выполнял задания. Сайрес Смит все больше привязывался к мальчику. Герберт относился к инженеру с горячей любовью и уважением. Пенкроф хорошо видел, что они крепко подружились, но нисколько не ревновал.

Наб оставался верен себе. Как всегда, он был образцом храбрости, усердия, преданности и самоотверженности. Он так же верил в Сайреса Смита, как и Пенкроф, но не так бурно выражал свои чувства. Когда моряк начинал восхищаться, Наб всем своим видом отвечал ему: что же тут удивительного? Они с Пенкрофом очень любили друг друга и быстро перешли на «ты».

Гедеон Спилет охотно исполнял свою долю работы и отнюдь не плошал, что несколько удивляло Пенкрофа. «Газетчик» — и, оказывается, не только все понимает, но все может сделать!

Лестницу установили окончательно 28 мая. В ней было не меньше сотни ступенек, при общей высоте в восемьдесят футов. К счастью, Сайресу Смиту удалось разделить ее на две половины, так как стена на высоте сорока футов несколько выступала вперед. Этот выступ тщательно разровняли киркой и превратили в площадку. К ней была подвешена нижняя половина лестницы, и ее можно было втягивать веревкой наверх, до уровня дворца. Вторую лестницу прикрепили нижним концом к выступу, а верхним — к двери. Таким образом, подниматься стало значительно легче. В дальнейшем Сайрес Смит предполагал устроить гидравлический подъемник, который должен был окончательно избавить колонистов от утомления и потери времени.

Жители Гранитного Дворца быстро научились пользоваться лестницей. Они были сильны и ловки, и Пенкроф, привыкший карабкаться по вантам, преподал им первые уроки лазания. Топ тоже нуждался в обучении. Бедный пес не был приспособлен для такой гимнастики. Но Пенкроф оказался усердным наставником, и Топ вскоре научился так же проворно карабкаться по лестнице, как его родичи, которых показывают в цирке. Моряк, понятно, частенько поднимал Топа на собственной спине, к великому удовольствию умной собаки.

Следует заметить, что, несмотря на усиленные строительные работы, которые необходимо было закончить до наступления ненастного времени, продовольственный вопрос тоже не был забыт. Герберт и журналист, основные поставщики провизии для колонии, ежедневно посвящали несколько часов охоте. За отсутствием моста или лодки, река Благодарности еще являлась для них препятствием, и они могли промышлять только в лесу Якамара. Огромный массив, названный мысом Дальнего Запада, оставался пока необследованным. Экспедиция туда была отложена до первых весенних дней. Но лес Якамара изобиловал всякой дичью: там водилось, много кенгуру и диких кабанов. Луки и стрелы охотников великолепно делали свое дело. К тому же Герберт обнаружил близ юго-западной оконечности озера естественный крольчатник — слегка болотистую полянку, поросшую ивой и пахучими травами, наполнявшими воздух благоуханием. Среди них преобладали тимьян, базилик, чабер и другие представители семейства губоцветных, до которых кролики большие охотники.

— Раз для кроликов накрыт стол, значит они должны быть где-нибудь поблизости, — справедливо заметил журналист.

Охотники тщательно обследовали полянку. На ней было много полезных трав, и естествоиспытателю представлялась возможность изучить достаточно образцов растительного мира. Герберт набрал много побегов базилика, розмарина, мелиссы, буквицы и других растений, обладающих различными лекарственными свойствами: некоторые оказывали вяжущее, жаропонижающее действие, другие помогали от грудной болезни, лихорадки, ревматизма и судорог. На вопрос Пенкрофа, зачем нужна эта куча травы, Герберт ответил:

— Чтобы лечиться. Чтобы пользоваться ими, если мы заболеем.

— Отчего мы заболеем, если на острове нет докторов? — весьма серьезно спросил Пенкроф. На это нечего было возразить, но юноша тем не менее продолжал собирать травы, к большому удовольствию обитателей дворца. К тому же Герберт добавил к лекарственным растениям значительное количество листьев растения, широко известного в Южной Америке, из которых получается превосходный напиток под названием «чай освего».

Наконец после долгих поисков охотники наткнулись на настоящий крольчатник. Почва у них под ногами была вся истыкана отверстиями, словно шумовка.

— Норки! — закричал Герберт.

— Совершенно верно, — подтвердил журналист.

— Но живет ли в них кто-нибудь?

— В этом весь вопрос.

Этот вопрос не замедлил выясниться. Тысячи маленьких зверьков, похожих на кроликов, врассыпную бросились во все стороны. Они мчались с такой быстротой, что даже Топу не удалось обогнать их. Охотники с собакой тщетно преследовали этих зверьков-грызунов, легко от них ускользавших. Но журналист твердо решил унести с собой с полянки, по крайней мере, полдюжины зверьков. Прежде всего он хотел пополнить ими запас провизии; в дальнейшем маленьких четвероногих можно будет и приручить. Несколько силков, поставленных у норок, должны были обеспечить журналисту успех. Но у него не было под рукой силков, и их не из чего было сделать. Приходилось вооружиться терпением и разрывать палкой каждую нору. После целого часа работы удалось поймать четырех грызунов. Это были так называемые американские кролики, очень похожие на своих европейских братьев.

Добыча была доставлена в Гранитный Дворец и пополнила меню ужина. Обитателями крольчатника не следовало пренебрегать, тем более что они оказались очень вкусными и могли явиться неистощимым ценным подспорьем для питания колонистов.

31 мая перегородки были готовы. Оставалось только меблировать комнаты, и это должно было занять обитателей дворца в бесконечные зимние дни. В первой комнате, отведенной под кухню, поставили печь. Над трубой для выхода дыма нашим новоявленным печникам пришлось порядочно потрудиться. Сайрес Смит решил, что проще всего построить ее из глины. Не имея возможности дать дыму выход через потолок, колонисты пробили дыру в граните над самым окном кухни. К этой дыре и подвели косо протянутую трубу, как делают с трубами переносных печек. При сильном восточном ветре, дующем прямо на фасад дворца, печь, несомненно, должна была дымить, но восточный ветер дует не так часто, к тому же повар колонии Наб не обращал внимания на такие мелочи.