Малыш (илюстр) - Верн Жюль Габриэль - Страница 1

Жюль Верн

Малыш

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ПЕРВЫЕ ШАГИ

Глава I

ОСТРОВ НИЩЕТЫ

Ирландия… Территория ее насчитывает двадцать миллионов акров[1], что составляет примерно десять миллионов гектаров. Управляет страной вице-король, или лорд-лейтенант, стоящий во главе Совета, назначаемого монархом Великобритании. Ирландия состоит из четырех провинций: Ленстера на востоке, Манстера на юге, Коннахта на западе, Ольстера на севере[2].

Как говорят историки, когда-то Великобритания была одним островом. Теперь их стало два, разделенных барьерами скорее моральными, нежели географическими. Ирландцы, будучи друзьями французов, как и прежде, являются врагами англичан.

Прекрасная земля для туристов эта Ирландия, но какая печальная для ее обитателей! Почти не пригодная для возделывания, она не может их прокормить — особенно на севере. И тем не менее она не бесплодна, ибо у нее миллионы детей. Пусть у матери не хватает молока для всех малышей, они любят ее от этого не менее горячо и потому наделяют самыми нежными и ласковыми именами. «Sweet» (сладкий) — наиболее частое слово, слетающее с их уст. «Зеленый Эрин»[3], «Прекрасный Изумруд», изумруд, оправленный в гранит, а не в золото, «Земля Песен», хотя песни Ирландии и слетают с бескровных бледных губ. Наконец, ее называют и «Первый Цветок Земли», и «Первый Цветок Морей», вот только «цветы» эти быстро увядают под порывами шквального ветра! Бедная Ирландия! Ей скорее бы подходило название «Остров Нищеты», притом нищеты вековой: три миллиона бедняков на восемь миллионов жителей[4].

В этой Ирландии, средняя высота которой над уровнем моря достигает шестидесяти пяти туазов[5], два горных района. Они четко пересекают равнины. А там, насколько видит глаз, — озера и торфяники, между Дублинским заливом и заливом Голуэй. Остров как бы вырисовывается в низине — в низине, где нет недостатка в воде, поскольку площадь озер Зеленого Эрина достигает двух тысяч трехсот квадратных километров.

Уэстпорт, маленький городок провинции Коннахт, расположен в глубине залива Клу, где разбросаны триста шестьдесят пять островов и островков, подобно Морбиану[6] на побережье Бретани. Этот залив — одно из самых очаровательных местечек на всем побережье. Он очень живописен — с его высокими мысами, песчаными косами и отмелями, остроконечными скалами, которые, подобно акульим челюстям, вонзаются в морскую гладь.

Именно в Уэстпорте мы встречаемся с Малышом в самом начале этой истории.

Население этого небольшого местечка — что-то около пяти тысяч жителей — преимущественно католическое. В этот день, точнее в воскресенье семнадцатого июня 1875 года, большинство горожан отправились в церковь к заутрене. Коннахт, земля, откуда пошли Мак-Магоны[7], порождает исконно кельтский тип людей[8], сохранившийся в семьях, что подвергались преследованиям, но остались верны древнему образу жизни. Что за несчастный край! И разве он не оправдывает общепринятое выражение: «Отправиться в Коннахт — значит отправиться в ад!»

Конечно, в маленьких городишках горной Ирландии живут бедняки, но тем не менее если у них есть лохмотья на каждый день, то есть и выходное платье — рубище с воланами и перьями. Жители извлекают ради праздника все наименее изодранное, мужчины носят перелицованные пальто с бахромой на подоле, женщины надевают несколько юбок из лавки старьевщика, одна поверх другой. А шляпки здешних модниц! Они украшены искусственными цветами, от которых остался лишь проволочный каркас.

К самому порогу церкви все приходят босиком, дабы не портить обувь — ботинки, протертые на подошвах, сапоги с разорванными союзками, — без которой никто не переступит порог храма, — так здесь блюдут приличия.

В этот момент улицы Уэстпорта были пустынны, если не считать какого-то типа с тележкой, влекомой большой худой собакой. Черный с рыжими подпалинами спаниель, с лапами, изодранными об острые камни, и шерстью, вытертой недоуздком, выбивался из сил.

— Королевские марионетки… марионетки! — орал тип во всю силу своих легких.

Он пришел из Каслбара, главного города графства Мейо, этот странствующий актеришка. Направляясь на запад, владелец тележки прошел ущельем, прорезающим горы, расположенные, как и большинство горных массивов Ирландии, вдоль морского побережья: на севере — это горная цепь Нефин с куполообразной вершиной в две тысячи пятьсот футов[9], на юге — Кроаг-Патрик, где великий ирландский святой, введший в стране христианство в IV веке, постился сорок дней. Затем актеришка спустился по крутым тропкам гор Коннемара и диким местам, окружающим озера Маек и Корриб, заканчивающимся у залива Клу. Он не воспользовался железной дорогой Мидленд-Грейт-Вестер, соединяющей Уэстпорт с Дублином, не грузил свой багаж в почтовые кареты, фургоны или «карт»[10], курсирующие по всей стране. Он разъезжал по ярмаркам, оповещая повсюду о грядущем кукольном представлении и награждая время от времени жестоким ударом кнута свою большую облезлую собаку. Дикий вопль боли вырывался из пасти животного в ответ на каждый хлесткий удар, нанесенный безжалостной рукой, а изнутри повозки в ответ иногда раздавался длинный жалобный стон.

Погонщик кричал бедному животному:

— Да будешь ты шевелиться, собачье отродье?

Но за этим слышалось другое:

— Да замолчишь ты, наконец, собачье отродье? — и это относилось к кому-то невидимому, упрятанному в глубине его повозки.

Тогда стон стихал и повозка медленно трогалась с места.

Свирепого погонщика звали Торнпайп. Откуда он взялся? Не суть важно. Достаточно того, что это был один из тех англосаксов[11], которых принято называть отверженными — Британские острова производят таковых во множестве. Чувствительности в нем было не больше, чем в диком звере, а уж душевной мягкости не больше, чем у горного утеса.

Достигнув первых домов Уэстпорта, он проследовал по главной улице, застроенной довольно приличными домами. Лавки здесь украшались весьма пышными вывесками, но выбор товаров был очень невелик. В эту улицу вливались грязные улочки, подобно тому, как мутные ручейки вливаются в прозрачную реку. На острых валунах мостовой повозка Торнпайпа производила душераздирающий скрежет, и толчки эти были явно в ущерб куклам, которых она везла на забаву жителям Коннахта.

Публики — никакой! Торнпайп, продолжая спуск, достиг аллеи для игры шарами, пересекающей улицу и обсаженной двойным рядом вязов. За аллеей простирался парк с песчаными, тщательно ухоженными аллеями, ведущими к самому порту в заливе Клу.

Само собой разумеется, что город, порт, парк, улицы, мосты, церкви, дома, лачуги — все это принадлежало одному из тех могущественных лендлордов[12], которые владеют почти всей землей Ирландии, маркизу де Слиго, принадлежавшему к очень древнему и благородному роду. Он, кстати, был далеко не самым плохим хозяином, с точки зрения арендаторов.