Через пустыню - Ламур Луис - Страница 9

Эта шла на юг вдоль горного хребта, и я следовал по ней, пока она не соединилась с тропой, ведущей через горы на запад. На этой тропе у подножия гранитного выхода в высокогорную равнину я нашел еще один источник, отмеченный двумя валунами из белого гранита, которые хорошо виднелись на темном фоне гористых скал.

Я улегся на песке недалеко от воды, поспал и на рассвете, когда солнце еще не вышло из-за горизонта, наполнил фляжку и направился на запад.

Я думал о еде, когда наткнулся на лошадиные следы. Там, наверное, было около пятидесяти лошадей, почти все подкованные, и гнали этот табун двое вакеро.

Я тут же укрылся в скалах, чтобы обдумать свое положение. На несколько десятков миль вокруг не было ни единого ранчо. Значит, в этих краях могли перегонять табун только нечестные люди, а честные ехали бы в открытую по известным тропам, где есть водопой.

А потом я вспомнил разговоры о конокрадах, которые уводили лошадей из Калифорнии, перегоняли их через пустыню и продавали в Аризоне… и наоборот. Похоже, кое-кто занимался этим до сих пор.

Следы лошадей всегда приводят к воде, конокрады должны были гнать их через знакомые им места, к определенным водопоям, значит, там мог быть лагерь, убежище, где я, возможно, разживусь едой и лошадью.

Если погонщики были ворами, они не слишком благосклонно отнесутся к моему появлению и могут даже начать пальбу. У них, однако, есть так нужная мне еда и есть лошади.

Примерно с полчаса я сидел и изучал округу. Я никогда еще не видел такого нагромождения скал и валунов, поросших кактусами.

И вдруг я вспомнил, что мне говорили о скале возле Хидден-Вэлли, скале, похожей на огромную картофелину. Я вспомнил ее потому, что в нескольких сотнях ярдов увидел именно такую скалу.

Беда в том, что в этом беспорядочном скопище скал вход в долину можно искать годами, но так и не найти, если только не повезет или не наткнешься на чьи-нибудь следы. И наверняка кто-нибудь наблюдал за входом. Ерунда, мне надо войти в долину.

В тот момент я не слишком беспокоился. Я был голоден и смертельно устал, меня обокрали и чуть не убили люди, преследовавшие Доринду. За это они заплатят своими шкурами.

И я пошел по следам.

— Чего-нибудь ищешь?

Голос прозвучал ниоткуда. У меня хватило ума остановиться и замереть, и когда я глянул вверх, то увидел человека с винчестером, нацеленным в пряжку моего ремня. Это был субъект крутого вида, в шляпе с плоскими полями и потертых ковбойских штанах.

— Ты чертовски прав, — сказал я раздраженно. — Я ищу завтрак, обед, ужин и лошадь.

Он рассмеялся мне в лицо.

— Ты хочешь сказать, что шел все время пешком?

— Нет, — ответил я. — У меня украли лошадь, но когда я снова сяду в седло, то поеду в Лос-Анджелес и тогда-то уж найду тех, кто меня здесь бросил.

— Ты сам из Лос-Анджелеса?

— Из Аризоны, — ответил я. — Я рванул сюда, чтобы купить лошадей и товаров, и в Хардвилле повстречал эту женщину.

Незнакомец опустил винтовку.

— Ты не похож на законника, — сказал он, — так что проходи. По крайней мере, мы тебя покормим.

Он прошел несколько шагов и сказал:

— Тебе придется ползти. — Он показал на две наклонные скалы и между ними что-то вроде дыры, и я прополз через нее. Встав на ноги, я оказался в Хидден-Вэлли — укрытой долине.

Оттуда, где я стоял, она казалась длиной полмили, хотя, возможно, была и длиннее. Справа и слева в двухстах футах громоздились валуны. В долине паслось шестьдесят — семьдесят крепких лошадей.

Тот парень, что показал мне вход, махнул винчестером, и мы зашагали вдоль стены, и я увидел несколько пещер, родник и множество пчел.

Там горел костер, и вокруг него расположились трое или четверо парней. Когда мы появились, они настороженно выпрямились.

— Что у тебя там, Вилли? — спросил высокий мужчина, у которого не хватало нескольких зубов. — Поймал птичку?

— Если ты думаешь, что я птичка, подтяни штаны и сними шляпу — я тебя отделаю так, что долго не забудешь… Но только после того, как вы меня накормите.

Они стали рассматривать меня, и я выложил им все начистоту, потому что врать смысла не было. Единственное, что я опустил, — это последний выстрел. Я подумал, что они отнесутся ко мне благосклонней, если подумают, что меня нарочно оставили без лошади.

Вилли отложил винтовку, взял кружку и налил кофе.

— Начни с этого. Даже если мы надумаем застрелить тебя, на полный желудок умирать легче.

— Они не имели права отбирать у тебя лошадь, — раздраженно сказал высокий.

Как говорится в Книге Книг, хоть я сошелся с ворами, но у них не было причины держать на меня зло. Каждый знает, что нельзя отбирать у человека лошадь в пустыне.

Когда я съел миску бобов, свежеиспеченного хлеба с медом и фунта два бекона, я отодвинулся от костра с кружкой кофе.

— Давай дадим ему лошадь, Чарли, — сказан Вилли. — Если он уминает так, как сейчас, у нас не хватит еды, чтобы прокормить его.

Чарли скрутил сигарету, закурил ее и ответил:

— Ты не запомнил никого из тех людей?

Когда я описал их — но забыл упомянуть об убитых в перестрелке — Чарли поглядел на Вилли и сказал:

— Твой друг попал в хорошую переделку. По-моему, надо дать ему лошадь.

Это были Вилли и Чарли Баттоны — известные люди. Каким-то образом они обнаружили эту скрытую долину и прятали там краденых лошадей.

— Вот чего я не могу понять, — сказал я, — как вы проводите сюда коней. Это ведь очень маленькая дыра для лошади.

Ответа я не получил.

— Ты говоришь, что любишь путешествовать по ночам, — сказал Вилли. — Ладно, сегодня отдохни. Когда стемнеет, мы дадим тебе лошадь и покажем дорогу. Остальное зависит от тебя.

— Спасибо вам.

Они даже не предупредили, чтобы я не рассказывал об их убежище, да это было бы лишним.

Вечером Вилли провел меня через ту же дыру, и там меня ждали Чарли и остальные с великолепным гнедым конем.

— Он твой, — сказал Чарли. — Скачи в Лос-Анджелес.

Ну, я не мог не задать последнего вопроса. Я посмотрел на Чарли и спросил:

— А какие у меня права на него?

Чарли усмехнулся.

— Если ты отсюда двинешь на запад, у тебя все права, а если отправишься в Аризону, то никаких.

Были у меня права или нет, они дали мне прекрасного коня. Ему надо было только перебирать своими длинными ногами, а мне, с едой, которой меня снабдили, оставалось ехать на нем.

Я остановился в отеле м-ра Габриэля Аллена и, когда заплатил за номер из нескольких долларов, оставшихся у меня в карманах, попросил приготовить ванну и купил бритву и мыло.

Никто меня не обыскивал, и у меня остались деньги на мелкие расходы, поэтому я решил шикануть, пошел и потратил целых двенадцать долларов на новый костюм. Здесь, в городе, все казалось очень дорогим, такой же костюм я мог купить в Прескотте за десять долларов. Конечно, остановился я не в самом городе: до Лос-Анджелеса было еще миль четырнадцать — пятнадцать, но цены были такими же. Еще полтора доллара я истратил на белую рубашку, и когда продавец предложил бесплатный галстук, если я куплю еще две, я согласился.

Парнишка на углу почистил мне за пять центов сапоги, поэтому когда наконец я сел в седло, чтобы ехать в Лос-Анджелес, я был одет по-городскому и выглядел достаточно элегантным для прекрасных дам на Сан-Педро или Главной улице.

И вот я въехал в город и остановился в «Пико-Хаус» — самом большом и красивом отеле, который я когда-нибудь видел. Его открыли в 187 году. Высотой он был в три этажа и построен из голубого гранита. Стоял он на углу Главной улицы и Пласа.

Мне дали комнату почти такую же большую, как вся наша хибара дома в горах. Почистившись и причесавшись, я проверил оружие. Кто-то должен мне несколько лошадей, тридцать фунтов золота, два хороших седла. Я намеревался получить долги.

Меня мало беспокоила судьба черноглазой колдуньи, потому что она сама могла позаботиться о себе — так мне казалось. К тому же она думала, что меня уже занесло песками Мохаве.