Человек закона - Ламур Луис - Страница 6

— Это как понимать?

— Понимать это надо так: если убитый принадлежит к семье, которую я имею в виду, пусть преступник сидит в каталажке до того, как они явятся. Не будет его там, они разберут город по досочке, по кирпичику.

— Не думаю, что мы им это разрешим, — мягко произнес Чантри. — В этом городе есть парни, с которыми сладить будет трудновато.

— Есть. — Рирдон стряхнул с сигары пепел. — Маршал, люди обо мне не очень хорошие вещи говорили, однако полагаю, мою храбрость под вопрос никто не ставил.

— Верно, — признал Чантри. — Никто.

— Тогда уясни себе вот что. У меня здесь свое дело, в город я вложил денег порядочно, но, если те мальчики придут сюда искать, кого им надо, я заползу в ближайшую щель и дорогу назад забуду.

— Кто они?

— Я уже наговорил достаточно, и дай-то Бог, чтобы я ошибался, только… разыщи своего мерзавца, маршал. И постарайся быстрее.

Чантри поблагодарил Рирдона и ушел.

Что теперь ему надо, так это посидеть и подумать. Слова Рирдона поневоле запали Бордену в душу. Только этого ему и не хватало: толпа упрямых ковбоев, въезжающих в город в поисках убийцы. Он видел такие компании прежде, видел и те перестрелки, которыми все кончалось. Обычно город одерживал победу, но ценой многих смертей и разрушений, а это не такие вещи, о которых думаешь с удовольствием.

В «Бон тоне» он взял кофейник и чашку и понес их к столику у окна. Разместился за ним, наполнил чашку и откинулся на спинку стула.

Почти что ничего. Рослый мертвец, ездивший на гнедой лошади с тремя белыми чулками. Человек, задирать которого было опасно — как полагали многие — и который не был похож на охотника выпить, но напился крепко. Или только казался пьяным.

Ну, хоть есть, с чего начать. Лошадь бы обнаружить!

Сорок лет назад по здешним местам бродили индейцы кайова. Потом пришли охотники на бизонов. На месте теперешнего города оказался хороший родник, поэтому кое-кто из охотников разбил тут поблизости стоянку. Позже появились торговцы припасами, открыли магазин для охотников — построили его из высохших до состояния доски, твердых, словно железо, бизоньих шкур.

Прошло еще несколько месяцев, и к магазину прибавилась станция дилижансов, потом салун, потом вокруг скопилась кучка землянок и шалашей. Один из охотников занял озерко в нескольких милях к югу и пригнал туда скот. Затем разведали медную руду и стали понемногу ее добывать. Так родился город.

Отец Хайэта Джонсона был одним из тех первых охотников. Джордж Ригинз, прежний маршал, был другим.

Дверь открылась, вошел Лэнг Адамс. Увидев Бордена, подошел к его столику.

— Ну? Как детективный бизнес?

— Вялый, — с оттенком раздражения ответил Борден. — Выпей кофе.

— Слишком ты себя изводишь. — Лэнг Адамс налил кофе в свою чашку. — В конце концов, это же только работа.

— Да, — огрызнулся Чантри, — работа, которая может мне стоить скальпа. А может стоить и города.

Лэнг пристально глянул на него.

— Города? Что это значит?

Чантри пересказал все, что слышал от Рирдона, потом ответил:

— Это все, что мне известно, но и ты, и я — оба мы знаем: на некоторых ранчо народ держится друг за друга крепче, чем в клане шотландцев. Наступишь одному на мозоль, и все орут. Вот и похоже, что мы на такую мозоль наступили.

— Я бы не стал насчет этого беспокоиться. Мало вероятно, чтобы об этом вообще узнали, и скорей всего никого это не станет волновать.

— Меня станет. Это произошло в моем городе.

— Ты не в меру серьезно к этому относишься, — рассудил Лэнг. — Сам подумай, мертвого ведь не подымешь. Более чем вероятно, он получил по заслугам. Я тебя понимаю, но что ты на этом заработаешь? Ни доллара тебе к зарплате не прибавят, а если кто-нибудь явится искать умершего, просто скажи, что ничего не знаешь. Человек этот откуда-то приехал, и, если его действительно убили не на дуэли, весьма возможно, что это сделал некто, ехавший вслед за ним специально. А после он попросту убрался.

— Может быть… а может быть и нет. Я знаю только одно, Лэнг. Если он все еще болтается здесь, я намерен его найти. А когда найду, он пойдет в тюрьму… или на виселицу.

Глава 3

Борден Чантри терялся в догадках. Ему очень хотелось выполнять свою работу как следует, вот только докой по части расследований он никогда не был… Следы на местности, это да. Их он умел распутывать, и бывало, что задача оказывалась нелегкой. Ну хорошо, а почему бы не попробовать и здесь то же самое? Эта идея сообщила Чантри некоторую уверенность в себе.

Тайм Рирдон сказал, что незнакомец носил при себе туго набитый кошель… куда этот кошель девался? Если Тайм его приметил, вполне могли углядеть и другие. Тут Борден вспомнил, что не видел ни уха, ни рыла Боксера Кернза или Фрэнка Харли — приятелей Рирдона.

То, что они хулиганы, было бы слишком мягко сказано. Джордж Ригинз не единожды сажал их обоих, но не мог найти за ними ничего такого, что позволило бы их не выпускать. Если поблизости грабили пьяного, все шансы были за то, что один из них приложил к этому руку или оба вместе. Весьма вероятно, что они были замешаны в нападении на дилижансы, выезжающие из Шайенна, но свидетелей не находилось.

Этим утром они на улице не показывались. Хотя еще рано.

От нечего делать Чантри поплелся обратно к сараю. Еще раз осмотрел тело и в первый раз отметил про себя одну вещь, которую, собственно, видел, но не придал ей значения. На костяшках рук мертвеца были ссадины.

Ударил кого-то? Похоже на то. Кисти у покойника плотные, сделаны на совесть.

На лице отметин нет. В драке — если таковая состоялась — все шишки достались другой стороне.

Замшевый жакет сработан со старанием. Индейцами шайенами, судя по стилю. А шайены — жители Великих равнин, хотя их можно найти иногда и далеко к югу в Техасе, и у подножия Скалистых гор в Колорадо. Жакет поддерживали в хорошем состоянии, но новым он явно не был. Из чего следует: хозяин его, надо думать, жил в краях шайенов и, вероятно, дружил с индейцами. В противном случае за такое изделие надо отдать, самое малое, лошадь или хорошее ружье.

Жакет и шпоры… ну, это уже кое о чем говорит. Приезжий, видимо, из горных районов Колорадо, или с севера штата Нью-Мексико, или же побывал там. Ехать отсюда дня два-три… Может, и больше. Зависит от лошади и от всадника.

— Большой Индеец, — позвал Чантри, — делай ему гроб. Хорошо?

— Сойдет и одеяло, — отрезал Большой Индеец. — Так и эдак червяки съедят.

— Я хочу, чтобы его похоронили в гробу. Сделаешь или мне нанимать другого?

— Один доллар?

— Хорошо.

О чем ни зайдет разговор — все у Большого Индейца один доллар. Не знает, что на свете существуют четвертаки? Или слишком хитер, чтобы интересоваться ими?

По словам Рирдона, покойный больше одной порции не выпил и ушел, не задерживаясь. В карты, значит, не играл.

Улица за улицей Чантри обходил город, заглядывая в каждую конюшню и в каждый загон. Гнедого с тремя белыми чулками не было. Вообще в городе не оказалось ни одной незнакомой лошади, какой бы то ни было масти. Последней он обследовал конюшню Джонни Маккоя.

Билли Маккой стоял во дворе и крутил веревку, безуспешно пытаясь сделать круг, в который мог бы запрыгнуть и выпрыгнуть.

— Привет, маршал! Все ищем лошадь того покойничка?

— Точно. Не помнишь, какое на ней было клеймо?

Билли оставил веревку и нахмурился, очевидно, напрягая мозги.

— Нет, сэр. Никак не припомню. Сдается, я его и не видел.

Чантри взглянул на Билли внимательнее. На Западе мужчина или мальчик смотрит на клеймо, даже не думая об этом. Обязательно смотрит. Может ли Билли врать? И зачем ему это?

— Ничего, если я погляжу в ваш амбар? Я у всех смотрю.

— Давайте. Там нету лошадей. Наши все в коррале.

В маленьком амбаре было темновато и тихо. Ни одной лошади в нем не было, имелись только разрозненные части старой сбруи, несколько мотков веревки, старые сношенные сапоги, к которым давно уже не притрагивались, и обычный набор инструментов.