Человек закона - Ламур Луис - Страница 31

Он резко встал.

— Лэнг, ты допивай свой кофе. У меня работа.

И вышел на улицу. Сильва, скорее всего, будет в гостинице.

В гостинице он первым делом полистал журнал. Бун Сильва остановился в двенадцатом номере.

Подошла Элси, проворными пальцами поправляя волосы.

— Чем-нибудь помочь, маршал?

— Сильва вышел?

— Нет… нет, не выходил. — Она глянула на него и сразу же отвела глаза. — Борден, надеюсь, никакого тут тарарама не будет? Я только что кончила залеплять дырки от пуль после очередной драки. И не хочу…

— Успокойся, Элси. Я всего-навсего собираюсь с ним поговорить.

Чантри прошел по коридору и постучал в дверь.

— Вода и полотенца! — прокричал он. — Вода и полотенца!

— Не нужно мне ничего! — ответил раздраженный голос из-за двери. — Дайте человеку поспать!

— Бун? Это Чантри. Поболтать с тобой охота.

Шестизарядник Бордена лежал у него в руке, и, когда дверь открылась, то же можно было сказать и о Сильве. Они стояли лицом к лицу в трех футах друг от друга, и оба держали оружие сорок четвертого калибра.

— Я отправляю тебя под арест, Сильва, — мягко произнес Чантри. — Отведу тебя в тюрьму, там ты будешь отдыхать без неприятностей. Не ввяжешься ни в какую историю.

— У меня пока нет неприятностей.

— Это профилактическая мера, Сильва. Скажем так: у нас тут город тихий, работы для платных головорезов не водится, и мы хотим, чтобы так было и в дальнейшем. А теперь давай сюда револьвер и пошли.

— Черта лысого я с тобой пойду!

На губах Бордена Чантри появилась улыбка. Такие, как Бун Сильва, убивали людей с удовольствием, но рассчитывали на свою скорость и меткость. А в данном случае ни от того, ни от другого пользы не предвиделось. Как бы ни был искусен Бун с оружием, позиция противников лишала это преимущество силы. На таком расстоянии ни один не мог промазать, и убиты будут, вероятно, оба. Борден Чантри ставил на то, что Сильва в лучший мир не торопится.

Его — незначительное — преимущество состояло в том, что он довольно много знал о Сильве, а тот про него — почти нисколько. Наемный стрелок не имел представления, до какой степени безрассудства может дойти Чантри, а то, как Чантри обратился к нему, указывало, что маршалу на все наплевать, хотя в действительности он вовсе не равнодушно относился к возможности собственной смерти. Отнюдь.

— Тебе тоже конец придет, — сказал Сильва.

— Ясно… но куда денешься, работа. А ты вот мог бы сделать доллар где угодно. Для тебя-то это просто еще один город и еще один контракт.

— Боишься встретиться со мной на улице?

— Я встретился с тобой здесь и сейчас. А теперь давай мне оружие или готовься к похоронам.

С секунду Сильва смотрел на него. Потом медленно, с огромными предосторожностями перевернул револьвер.

— Вынь палец из предохранительного кольца, Сильва. Передай мне револьвер, держа за рукоятку.

Чантри взял револьвер, и Сильва сказал:

— Теперь дай мне надеть штаны.

— Нет, дружок. Пойдешь, как есть, в подштанниках.

— Чтоб тебя лукавый, я тебя…

— Когда выйдешь. Не сегодня. Идем.

Присси подметала доски перед фасадом почты. Джордж Блэйзер подошел к дверям станции, чтобы поболтать с Хайэтом Джонсоном, идущим от магазина к банку. Но все разговоры оборвались, когда на улице появился Бун Сильва в длинном нижнем белье, босой и вне себя от злости. Борден Чантри шел в двух футах позади, свой револьвер в кобуре, Бунов за поясом.

Лэнг Адамс подошел к входу в «Бон тон» с чашкой кофе в руке. Рядом с ним Эд. Лэнг смотрел, не отрываясь, потом потихоньку выругался.

— Видал когда такое? — довольно отметил происходящее Эд. — Маршал у нас на славу. Это Сильве не забудут, хоть сто лет живи. Ни за что!

— Теперь ему дорога одна, — проговорил Лэнг. — Убить Чантри.

Отворил им Большой Индеец, но сбоку комнаты на диванчике еще рассиживался Ким Бака. Оглянулся на вошедших, ухмыляясь во весь рот.

— Здорово, Бун! Добро пожаловать к родному очагу!

— Пошел к черту! — яростно отозвался тот.

Прошагал в камеру, и дверь с грохотом захлопнулась за ним. В замке повернулся ключ.

— Тебе это даром не пройдет, маршал. На каком основании ты меня задержал?

Чантри улыбнулся.

— Чего-нибудь придумаю. Нарушение общественного спокойствия, например, или бродяжничество. Или появление на улице в непристойном виде. Видишь ли, Бун, я это ради тебя самого сделал. Тут в окрестностях несколько человек отправили к праотцам, а кто, неизвестно. Народ делается очень недоволен, хотят поглядеть, как кто-нибудь на виселице раскачивается — за убитых. Или как кого-то в тюрьму посадили. Я могу показать, что ты был у Пирсона, а его тоже убили, так что ты — единственный, кого можно заполучить. Что ты затюкал остальных, у нас доказательств нет, но и у тебя нет свидетельства, что ты этого не делал. Дать тебе время, может, и добудешь подтверждения, что на моменты убийств ты шлялся где-то еще, но времени-то тебе вряд ли дадут. Так что, — Чантри сохранял на лице выражение искренности, — придется мне тебя выручать. Сохранить в целости твою шею. Единственный способ устроить это — засадить тебя под замок. Если это и не чистая правда, она все равно дает тебе возможность выкрутиться.

Кормежка тут неплохая. Есть газеты и журналы. А потом, ты выглядишь уставшим. По-моему, нуждаешься в отдыхе. Так что ложись себе на нары и ни о чем не волнуйся. Попозже, когда найду время, принесу тебе твои наряды. Пока что хорош и так.

Чантри вышел в канцелярию, закрыв за собой дверь. Бака насмешливо воззрился на него.

— Ты с ним не развязался, маршал. Только оттянул дело. Теперь ему волей-неволей придется тебя пристрелить, когда выйдет.

— По одной вещи за раз, Бака. По одной.

Глава 17

— Ты просил меня приглядывать, что делается, — напомнил тогда Бака. — Тут было тихо, как я не знаю где. Твоя жена выкатила таратайку, уехала за город, но ненадолго.

Бесс? Ее-то куда понесло?

— Кто-нибудь, кроме нее?

— Ну, банкира я не видел. К Блэйзеру заглядывал, на месте. И этот постреленок, у тебя живет. Маккоя мальчишка? По всему городу мызгал. Такого занятого парня в жизни не видал.

Конечно, одному не поспеть за всеми следить. А кровопийца должен быть настороже. Заинтересованный, почему это выпустили Баку, встревоженный неожиданным шагом.

И не надо забывать про овраг за городом. Чего проще: спустился туда, и нет тебя.

Сидя в канцелярии за многострадальным письменным столом, Чантри отклонился назад, поставив стул на задние ножки, и прикрыл глаза. Но спать и не собирался. Потихоньку, методически, пропускал в памяти свои впечатления. И доказательный материал, которого набрал с гулькин нос.

Винтовка пятьдесят второго калибра — орудие убийцы — теперь у него в руках. Но никаких сведений о подобном ружье. Никто из тех, с кем он говорил, не помнил, чтобы его когда видел.

Чантри внезапно поднялся.

— Держи оборону, — сказал, — я буду в «Бон тоне».

Вышел из дверей и стал, посматривая по сторонам и размышляя. В нем шевелилось неясное соображение. Он знал только нескольких, что они связаны с Морой, — а сколько осталось тех, о которых он не знает ничегошеньки?

В качестве мотива для убийства всегда можно предположить месть. Но мститель обычно заботится, чтобы жертва знала, кто и за что. Не всегда, разумеется.

Чантри не считал себя великим мыслителем, но казалось ему: все сходится к одному источнику, и находится он за пределами города. Кто-то, где-то, что-то — старается сохранить тайну.

Боится, что посадят, поэтому? А может быть, он — или она — надеются получить выгоду от своего секрета?

Большая часть соседских дел — денежных и прочих — в маленьком городке известна всем и каждому. Не очень обзаведешься тайнами. Ну, так кто из городских жителей может рассчитывать на поживу? И этого условия достаточно, чтобы оправдать отнятие у человека жизни?

Пин Доувер приехал из Моры и вскоре отправился в могилу.