Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Капитан Ришар - Дюма Александр - Страница 13


13
Изменить размер шрифта:

— Братья, — сказал он, — мы пропали!

— Что такое? — спросил председатель.

— Дело в том, что более ста человек проникли в развалины; они назвали мне пароль, и я, следовательно, принял их за братьев. А может быть, это враги, готовые нас окружить?

— Почему вы так думаете?

— Прежде всего потому, что вас здесь только шестнадцать.

— И еще?..

— А еще, когда меня сменили, я, в свою очередь, зашел в развалины, но, вместо того чтобы спуститься вниз, я, подозревая измену, спрятался за выступ стены и следил за тем, кто меня сменил, — он не из наших. Через какое-то время группа примерно из пятидесяти человек, хорошо вооруженная, подошла к нему. По его приказу группа скрылась в развалинах, а часовой свободно пропустил ее вместе с их начальником. Тогда я кинулся предупредить вас и надеюсь, пришел вовремя, если даже не спасти вас, то, по крайней мере, чтобы умереть вместе с вами… К оружию, братья! К оружию!

Возникло ужасное смятение, каждый подбегал к небольшому арсеналу и выбирал подходящее оружие. Среди этой суматохи Шлик подошел к вновь вступившему и быстро сказал ему:

— Наденьте маску, и попытаемся бежать: в зале есть несколько выходов.

— Я надену маску, но убегать не буду, — ответил молодой человек.

— Тогда вооружитесь и сражайтесь!

Молодой человек бросился к груде оружия, но, пока он разговаривал со Шликом, хотя это и было недолго, его соратники уже разобрали ружья и пистолеты, так что ему досталась только шпага.

В это время со стороны опоры моста послышался лязг оружия, а через бронзовую дверь, которую представитель Ганновера в спешке плохо закрыл, показались острые угрожающие штыки.

— Огонь! — крикнул председатель.

Десять членов повиновались, но вместо выстрелов послышался только сухой треск стали о кремень и сверкнули искры.

— Нас предали! — закричали студенты. — Ружья разряжены. К потайным дверям, братья! К потайным дверям!

И члены общества, предвидя опасность, бросились к разным местам обивки, но она вдруг разорвалась в пяти или шести местах и через каждую дыру сверкнуло оружие.

Студенты остановились, огляделись и увидели, что они окружены кольцом штыков; сто пятьдесят солдат, одетых в баварскую форму, окружили их.

— Братья, — воскликнул председатель, — нам ничего иного не остается как умереть!

Потом более тихим голосом он скомандовал:

— К пороховым бочкам!

Приказ передали по рядам, и заговорщики, делая вид, что они отступают перед штыками, ловким согласованным маневром продвинулись к центру, сопровождаемые и все больше и больше теснимые баварскими солдатами.

Дойдя до центра, студенты схватили факелы, приготовленные заранее для этой крайней цели, затем каждый из них зажег свой и бросился к бочке, служившей ему сиденьем.

Раздался гневный крик: вместо пропитанных серой фитилей им подложили обычные фитили и они не воспламенялись.

— Преданы! Преданы! — закричали со всех сторон студенты, бросая свое оружие.

— Дьявольщина! — сказал Шлик на ухо своему попутчику, — мне кажется, что все меняется к худшему!.. Правда, — добавил он еще тише, — мы выпутаемся из этой истории, признавшись, кто мы такие, так как баварцы — союзники вашего императора.

Молодой человек окинул группу солдат взглядом, яростный блеск которого можно было увидеть даже через маску, и сломал шпагу, вместо того чтобы ее бросить.

— Все равно я предпочел бы сразиться даже с союзниками, — сказал он.

И он смешался с группой студентов.

В этот момент кольцо баварских солдат стало настолько плотным, что им достаточно было сделать еще пять или шесть шагов, и их штыки уперлись бы в грудь всем восемнадцати заговорщикам.

— Господа, — сказал капитан, командовавший отрядом, — именем короля Максимилиана Баварского вы объявляетесь пленниками!

— Возможно, — сказал председатель, — так как мы уступаем силе; да, мы пленники, но не сдавшиеся врагу.

— Какое это имеет значение, — ответил офицер, — я здесь не для того, чтобы придираться к словам: я пришел исполнить свой долг, исполнить полученный приказ.

— Друзья! — воскликнул председатель. — Вы пленники короля Баварии, вы в руках короля Баварии и готовы погибнуть под выстрелами короля Баварии; какое у вас о нем суждение?

— Король Баварии, — послышался голос, — предатель!

— Его надо исключить из великой германской семьи, — сказал другой.

— Пусть он прекратит именовать себя немецким государем и подписывается: «Союзник французов»!

— Чтобы каждый член наших тайных обществ имел право поразить его кинжалом!

— Чтобы каждый член рода человеческого имел право плюнуть ему в лицо!

— Молчать! — крикнул офицер грозным голосом.

— Да здравствует Германия! — в один голос закричали студенты.

— Молчать! — повторил офицер. — Построиться в один ряд без сопротивления!

— Пусть будет так, — сказал председатель, — если это требуется для того, чтобы нас расстрелять. Истинные солдаты Германии, стройтесь!

Каждый встал в строй с поднятой головой и грозным взглядом.

Капитан вытащил бумагу из кармана и прочитал:

«Капитан Эрнест фон Мюльдорф возьмет сто пятьдесят человек, окружит и обыщет развалины замка Абенсберг, который является местом сборища банды заговорщиков, арестует всех, кто окажется в так называемом зале Совета, бывшем зале Тайного суда, и построит их в ряд: если их будет десять, он расстреляет одного, если их будет двадцать, он расстреляет двоих и так далее. После этой акции остальные будут освобождены.

Мюнхен, 16 апреля 1809 года.
Максимилиан».

— Да здравствует Германия! — закричали пленники вместо ответа.

— Эй, послушайте, — шепотом сказал Шлик своему попутчику, — постарайтесь сменить место, лейтенант: мне кажется, что вы как раз десятый.

Но тот, к кому он обращался, не ответил и даже не пошевелился.

— Господа, — начал капитан, — я не знаю, кто вы, но я солдат, а у солдата есть приказ. Военное правосудие действует быстро, и мне поручено его осуществить.

— Действуйте! — сказал кто-то.

— Действуйте! — произнесли все хором.

Капитан отсчитал справа налево до десяти.

Как и сказал Шлик, его попутчик, новый зрящий, был десятым.

— Выйдите из строя! — приказал капитан.

Молодой человек подчинился.

— Вам выпала доля заплатить кровью, сударь, — продолжал капитан.

— Ничего, сударь, — ответил неофит спокойно.

— Вы готовы?

— Готов.

— Вы хотите сделать какие-либо распоряжения?

— Никаких.

— У вас нет родителей… друзей… семьи?

— У меня есть брат. Человек, который был моим поручителем и который, согласно королевскому письму, прочитанному вами, будет на свободе, когда я заплачу за всех, знает моего брата и расскажет ему, как я умер.

— Вы католик или протестант?

— Католик.

— Возможно, вам нужен священник?

— Я рискую жизнью каждый день, и Бог читает в моем сердце; мне не в чем себя упрекнуть.

— Следовательно, вы не просите ни пощады, ни отсрочки?

— Я взял в руки оружие, вступив в заговор против союзника короля Баварии, а следовательно, против самого короля Баварии, — делайте со мной что хотите.

— Ну, тогда приготовьтесь умереть.

— Я уже сказал, что готов.

— Вы вольны остаться в маске или снять ее: если вы ее не снимете, то будете в ней похоронены, и тогда никто не будет знать, кто вы.

— Но если я ее не сниму, то подумают, что я хочу скрыть свою бледность; я ее снимаю.

И молодой человек сорвал маску и показал свое улыбающееся лицо.

Среди посвященных пронесся восторженный шепот.

Баварский солдат подошел к пленнику, держа в руке сложенный носовой платок.

Пленник оттолкнул руку солдата и платок.

— Вы у меня только что спросили, не хочу ли я за чем-нибудь обратиться к вам, — продолжал молодой человек тем же твердым голосом, с тем же достоинством во взгляде, — так вот, у меня есть одна просьба.