Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Человек с разрушенных холмов - Ламур Луис - Страница 4


4
Изменить размер шрифта:

— Скажи папе, что мы отправляемся за угнанным скотом. А на поиски потребуется время.

Пока мы обернулись, мама ушла уже далеко вперед по следу, и мы двинулись за ней. В те дни она в основном ездила на муле, и следовать по его следам не составляло большого труда.

Мы обнаружили место, где те четверо разбивали лагерь в ожидании, когда Генри позовет их гнать стадо. Судя по следам, они захватили пять или шесть сотен голов. Крупная кража. Однако на таких больших угодьях, как наши, и при нехватке работников украсть оказалось не так уж сложно. Все, что следовало сделать Генри, — это отгонять по нескольку голов в определенном направлении каждый раз, когда он выезжал на пастбища. Так постепенно он накапливал стадо в каньоне.

На третий день мы догнали маму, а на пятый наткнулись на них. Мы не гнали скот, поэтому двигались быстро. Мама наша была родом из семьи, живущей в горах Теннесси. Худощавая, почти шести футов ростом, она была необыкновенная женщина, как и многие ее соплеменницы. Мама ездила верхом не хуже любого мужчины, а с револьвером обращалась лучше большинства из них и не любила воров. Особенно тех, кто предал доверие, как это сделал Генри.

Она не теряла времени даром. Когда мы догнали их, мама не произнесла ни одного слова, она просто решила с ними покончить. Ее «шарп» остался дома, но она прихватила «спенсер» — семизарядный карабин с магазином —и спустила курок. Первый же выстрел вышиб одного из них из седла.

Спустившись с горы, мы погнали стадо прямо на них.

Что касается Генри, то он сбежал от нас быстрее черта. Знал, что мама приготовила для него подходящую веревку, и улепетывал, будто у него припекало под хвостом.

Двое оставшихся пустились вверх по каньону, и мы, оставив работника собирать стадо, бросились за ними и скоро загнали беглецов в закрытый каньон, а мама, нацелив на них свой «спенсер», сказала следующее:

— Можете бросить оружие и выйти с поднятыми руками, а можете умереть прямо здесь. Меня ни капли не затруднит оказать вам такую услугу. И да будет вам известно, что примерно с пяти лет я ни разу не промахнулась — не собираюсь и сейчас.

Что ж, воры видели тот первый выстрел. Она находилась от них почти в трех сотнях ярдов и к тому же в седле, когда срезала одного движущегося всадника, перебив ему позвоночник. У них имелись только шестизарядники, а против них стояла мама со «спенсером» да мы с Барнабасом со своими винчестерами.

Там, где они притаились, не смог бы укрыться даже новорожденный теленок, в то время как нас прикрывал склон горы и кустарник. Парни решили довериться закону и бросили оружие.

Мы доставили их в ближайшую тюрьму, а потом направились к судье, оказавшись в сотне миль от дома в городе, где нас никто не знал.

— Похитители коров, э? — Судья смотрел то на маму, то на меня. — И что вы, полагаете, мы должны сделать с ними?

— Повесить, — ответила мама.

Потрясенный, он уставился на нее.

— Мэм, но ведь суд еще не состоялся.

— Это ваше дело, — спокойно произнесла мама. — Судите. Мы схватили их с поличным, с пятью сотнями голов моего скота.

— Суд примет ваш иск, мэм, — важно заявил судья. — Мы задержим их до следующей сессии. Вам придется выступить свидетелем.

Мама встала, нависнув над судьей, хотя тот тоже поднялся, стараясь вытянуться как можно сильнее.

— У меня нет времени возвращаться сюда, чтобы давать показания против пары скотокрадов, — возразила мама. — К тому же самый отъявленный негодяй еще в бегах.

Она направилась прямо в тюрьму к шерифу.

— Я хочу забрать своих пленников.

— Ваших пленников? Но послушайте, мэм, вы…

— Я их доставила, я их и заберу обратно. — Взяв со стола ключи, она открыла камеру, а шериф, который не привык, чтобы им командовали, стоял и смотрел на нее разинув рот.

Мама согнала их с коек, а когда один из них стал натягивать сапоги, сказала:

— Тебе это не понадобится, — и подтолкнула его к выходу.

— Погодите, мэм! Вы не имеете права поступить подобным образом, — запротестовал шериф. — Судья не…

— Сама во всем разберусь! Я подала жалобу, я ее и забираю. Я намерена отпустить этих людей.

— Отпустить? Но вы же утверждали, что они скотокрады!

— Так оно и есть, только у меня нет времени тащиться через всю страну, чтобы выступить свидетелем на суде, затем вернуться домой за сотню миль отсюда и проделать еще две или три подобных поездки, пока вы тут печетесь о соблюдении закона. Они мои пленники, и я могу отпустить их, если захочу.

Она погнала пленников, одетых в длинные подштанники, к конскому загону, где выбрала двух тощих кляч, у которых сквозь шкуру выпирали ребра.

— Сколько за них?

— Мэм, — покачал головой барышник, — я не обманываю леди. Что касается этих лошадок, то у них нет зубов и они годятся разве что на живодерню.

— Даю десять долларов за обеих, какие они есть.

— Согласен, — ответил барышник, — однако я вас предупредил, мэм.

— Ну конечно, — согласилась мама. Потом повернулась к скотокрадам, жавшимся на пронизывающем ветру. —Давайте, ребята, забирайтесь-ка на этих лошадей… забирайтесь!

Ухватившись за холки, они вскарабкались на кляч. Хребты этого старого вороньего корма выпирали, как колья забора.

Она отконвоировала их из городка к самому краю Красной Пустыни. Мы ехали чуть поодаль, потом мама остановилась.

— Вы, ребята, крадете чужих коров, но мы не собираемся вешать вас… на этот раз. Мы дадим вам фору. У меня и моих мальчиков есть ружья. Мы не станем стрелять, пока вы не отъедете на триста ярдов. Поэтому советую уносить ноги как можно быстрее.

— Мэм, — взмолился один из них, тот, что пониже ростом и с красной рожей, — эти лошади не годятся для езды. Отдайте нам хотя бы штаны! Или седла! Их хребты способны разрезать человека пополам и…

— Двести пятьдесят ярдов, ребята. А если еще хоть одно слово — сто!

И они поскакали.

Мама позволила им убраться на четыреста ярдов и лишь тогда выстрелила, да и то вверх. Старый «спенсер» рявкнул, наши двое джентльменов, босые и в нижнем белье, ворвались в Красную Пустыню на худосочных клячах, и я им ничуть не завидовал.

Да, такова была моя мама. Добрая, но непоколебимая.

Глава 3

Мы отогнали скот домой, однако мама так и не забыла и не простила того, кого мы знали как Генри. Он предал доверие, а мама считала, что это самый страшный из всех грехов. И вот он сидел теперь по другую сторону стола — слепой старик, всего лишь оболочка того прежнего красивого молодца, каким я его помнил.

Конечно же его работники не знали его другим, и им можно простить их поведение. Обыкновенные пастухи, они честно отрабатывали свое жалованье: гоняли скот, и преданность хозяйскому клейму стала основным правилом их жизни. Они готовы были терпеть лишения, драться и умирать за его скот и за свое жалованье — тридцать долларов в месяц… если вообще получали его.

Они понятия не имели о его прошлом, а я знал, но что собирался делать?

На этот вопрос я не находил ответа. Решение за меня принял Бэлч — тогда еще, при нашей первой встрече. Его готовность переступить через кого угодно меня раздражала.

Угодий здесь вполне хватало на всех, и не было никакой необходимости вытеснять остальных.

— Я останусь, Розитер, — сказал я. — Хинг говорил, вы скоро будете собирать скот.

— Да. В Котловине только шесть ранчо, если тебе нравится их так называть, однако мы намерены собрать свой скот, заклеймить его и отогнать на станцию. Останешься — пригодишься. Нам нужны любые работники, каких мы только можем заполучить.

Когда я вошел в барак, там шла игра в шашки. Шашек не хватало, поэтому Хинг играл пробками от бутылок, которых на ранчо, похоже, скопилось в избытке.

При моем появлении Хинг метнул на меня быстрый, испытующий взгляд, но ничего не сказал. Ропер углубился в изучение шашечной доски и даже не поднял глаз.

Денни растянулся на койке с потрепанным журналом в руках.