Человек с разрушенных холмов - Ламур Луис - Страница 18

Замедлив бег, я осмотрелся. Кто-то стрелял из укрытия — кто-то, промахнувшийся лишь потому, что я неожиданно пустился вскачь. И этот кто-то умел стрелять!

Мой путь лежал на северо-запад, но больше на запад. Я двинулся на север, увеличивая расстояние между собой и стрелком и используя любое подвернувшееся на пути укрытие.

Приближалась полночь, когда я завел своего измотанного коня во двор перед нашей хижиной.

Из-за открытой двери послышался негромкий голос:

— Ну и где она живет, амиго? На луне?

Я устало усмехнулся:

— Наткнулся на скот, который перегоняли ночью. Вот и полюбопытствовал.

— Есть горячий кофе.

Фуэнтес чиркнул спичкой и зажег керосиновую лампу, затем приладил на место стеклянный колпак и, сняв с углей котелок с бобами, подошел к буфету за сухарями.

— У тебя кое-чего прибавилось, амиго, — сказал он с очень серьезным видом. — Сколько их было?

— Кого?

— Тех, кто стрелял в тебя.

Я уже взялся было за кофейник и кружку, но остановился, полуобернувшись к нему.

— Откуда, черт побери, ты узнал?

Фуэнтес пожал плечами.

— Я не думаю, амиго, что ты стал бы сам проделывать пулевые отверстия в собственной шляпе… Полагаю, что в тебя кто-то стрелял.

Я перевернул шляпу. Тулья с левой стороны оказалась прошита пулей. Она прошла близко… очень, очень близко!

Как можно короче я описал то, что произошло днем и прошлой ночью: как выслеживал скот, как обнаружил молодняк и повернул со следа обратно.

Фуэнтес жевал потухшую сигару и слушал. Под конец он спросил:

— С какого, ты говоришь, расстояния? Я имею в виду, как далеко он находился от тебя, когда стрелял?

Я не думал об этом, однако, припомнив особенности местности и имевшиеся там укрытия, решил, что не менее чем с трехсот ярдов.

— Вот тебе мой совет, амиго, не надевай эту рубашку, еще долго не надевай. Ты ехал на одной из лошадей «Стремени», поэтому мы отпустим ее. С трехсот ярдов он мог не узнать тебя. Он мог даже не знать тебя. Посему больше не садись на эту лошадь и не носи эту рубашку. У тебя есть другие? Если нет, то возьми мою, хотя, боюсь, она тебе будет тесна, очень тесна.

Предложение имело смысл — и весьма серьезный. Никто не может быть более уязвим, чем занятый работой ковбой, гоняющий скот в безлюдных местах, чьи мысли заняты лишь делом… А гонять коров — занятие, требующее внимательности. Когда заарканенный бык со всего маха дергает конец лассо, а ваши пальцы попадают под веревку, то их становится на пару меньше. Быстрый оборот веревки вокруг рога в неподходящий момент и… Я знал не мало ковбоев, потерявших пальцы.

Конечно, вполне возможно, что тот, кто стрелял, знал, в кого стреляет. Коли так, то от всех мер предосторожности мало пользы. А если нет, то мы сбили бы его с толку. Не мог же я потребовать хорошего стрелка, чтобы он прикрывал меня, пока я буду заниматься своим делом.

Задолго до рассвета мы уже сидели в седлах и гонялись по сильно пересеченной местности за группой больших старых быков, проворных как черти, пока не загнали их в кустарник, но пока мы продирались сквозь эти кущи, их и след простыл.

Вскоре после восхода поднялся ветер, засыпавший песком глаза. Скот забрался в густые заросли, и нам пришлось потратить ужас сколько сил, выгоняя его оттуда. Долгий, изнурительный день кончился тем, что мы заполучили несколько голов семи-восьмилеток, настроенных не более дружелюбно, чем бенгальские тигры. Если подойти слишком близко к загону, то, подкравшись из-за ограды, они могли поддеть вас на рога.

— Сегодня видел Старого Бриндла, — сообщил Фуэнтес, когда мы вели наших лошадей к хижине. — Я надеялся, что он уже сдох.

— Старый Бриндл?

— Si… здоровенный, амиго, не меньше восемнадцати сотен фунтов. Ему где-то лет девять, а рога острее ножа… и длинные… вот такие. — Он показал руками. — В прошлом году это чудовище убило мою лошадь, а меня самого загнало на дерево и еще долго после заката держало там. А потом, когда я слез, бык двинулся за мной по следу… Очень коварный, амиго… Будь повнимательней! Очень коварный! Кажется, он кого-то убил.

— Из «Стремени»?

— Из «Шпоры». А меня он просто ненавидит… Да и всех людей. Так что осторожней, амиго. Такой убьет. Будет охотиться за тобой. Он похож на разъяренного бизона, и к тому же очень коварного, амиго. Он рожден, чтобы ненавидеть и убивать.

Я уже встречал подобных. Может, не таких злых, как этот, однако лонгхорны были когда-то дикими животными, выросшими в чащобах и безлюдных местах, говорят, они не боялись ничего на свете. Те, кто видел только домашний скот, такого просто не могут представить… Бенгальский тигр и домашняя кошка — лучше сравнения не подобрать.

Поев, мы рухнули на койки и заснули мертвым сном, потому что наши мышцы отяжелели от усталости, а до утра оставалось всего несколько часов.

Будто нам и без того не хватало неприятностей — с теми, кто ворует наш скот, с таинственной девушкой, о которой мы ничего не знали — откуда она, с кем живет, а теперь еще этот… бык-убийца.

Глава 10

К хижине подъехал Бен Ропер, который привел к нам в загон шесть сменных лошадей.

— Подумал, что они могут вам понадобиться, — пояснил он. — Как насчет кофе?

Фуэнтес оторвался от починки риаты, веревки, которой связывают цугом лошадей, и посмотрел на Бена.

— Нашлись еще коровы?

— Похоже, молодняк ушел отсюда, — ответил Бен.

Я рассказал ему о своей находке. Бен нахмурился, наливая кофе в кружку.

— Говоришь, на юго-восток? Это дикая страна. Страна кайова.

Потом осмотрел мою шляпу.

— Это не кайова, — пояснил он. — Индеец так просто не отстал бы. И они редко ходят в одиночку.

— Я видел следы подкованных лошадей.

— Значит, белый, — решил Бен, — который не хочет, чтобы его заметили.

— Бриндл объявился, — вмешался Тони.

— Оставь его в покое. Джо велел передать тебе это на тот случай, если Бриндл появится. Он не стоит загубленной лошади или искалеченной ноги.

— Мне хотелось бы заарканить его, — заявил я. — Будет что привязывать.

— Ты с ним не связывайся. Это все равно что заарканить гризли.

— Мы проделывали такое в Калифорнии, — улыбнулся Фуэнтес. — Впятером или вшестером. Затягивали на гризли два-три лассо, привязывали к дереву и натравливали на него быка. Только клочья летели.

— Не связывайся с Бриндлом. — Бен поднялся и посмотрел на меня. — Собираешься выследить угнанный молодняк?

— Когда будет время. У меня такое чувство, что его угнали недалеко, да и сам вор где-то поблизости.

— Бэлч?

Я пожал плечами.

— Мне известно лишь то, что с ним трудно поладить и что он, похоже, намеревается заграбастать все пастбища.

— Ну ладно, пора возвращаться. — Бен Ропер решительно поднялся. — Мы сгоняем скот, но в основном, как ты заметил, старых животных.

Он направился в сторону ранчо, а мы с Фуэнтесом вскарабкались в седла и оба прихватили с собой винчестеры — даже если индейцы кайова лишь изредка встречаются на пути, все равно на этот случай лучше иметь при себе оружие.

Мы ехали точно на юг, на широкую равнину с разбросанными по ней купами меските вперемежку с кошачьим когтем и опунциями, которые делали их непролазными. И там обнаружили несколько голов совершенно одичавшего скота.

— Их отогнали сюда, когда охотились за телятами, — заметил Тони.

Несколько раз мы натыкались на следы… следы молодых коров, а также лошадиных подков. Собрав с десяток голов, погнали скот в сторону ранчо, по дороге еще несколько животных присоединились к стаду по собственной воле. Я свернул к скалам посмотреть, не спрятался ли скот в проломах у подножия утеса, и неожиданно очутился внутри небольшой лощины, закрытой от ветра с трех сторон стенами утеса, а с четвертой частично загороженной зарослями меските. Это было живописное, уютное местечко, и, как обычно случается с подобными местечками, кто-то уже успел подумать об этом.