Меченосец - Кук Глен Чарльз - Страница 36

«Я им займусь», — пообещал Арант.

Добендье, отбив вражеский клинок, испугался неведомой мощи, но и обрадовался. Противнику не хватало опыта. Он лишь со временем мог стать ему ровней, а пока просто не умел справиться со всем, чего Нерода от него хотела.

Издали бой казался сшибкой грозовых туч, черной и лазурной. Тоалы рубились с конницей миньяка, и чаша весов опять склонилась на сторону колдуньи. Алер пытался отозвать кавалерию, вернуть к основным силам — напрасно. Лойда же растерянно глядела на бой гигантов, оцепенелая и опустошенная.

Готфрид вдруг понял: как и раньше, враг попросту тянет время. Нерода с самого начала знала, что шансов у нее нет, и рассчитывала на поражение. Но почему? Чего ради? Он глянул на поле битвы: неужели, чтобы тоалы перебили побольше вентимильцев? Но зачем?

Меченосец усилил натиск, и соперница отступила на шаг, затем еще. Она дралась, выкладываясь целиком, бросая в бой все мастерство, накопленное тысячелетиями, снискавшими ей славу великой воительницы. И каждая хитрость, финт, прием могли стоить Готфриду жизни. Сражение затянулось почти до заката.

Все это время Добендье изучал слабости врага, теперь он воспользовался ими. Движения ускорились, и неопытный клинок вдруг перестал успевать.

Турек Арант и когорта душ шептали все возбужденнее, но призрак тоала по-прежнему хохотал.

Наконец клинок Зухры тронул плоть Невенки — легко, чуть заметно. Но это касание стало началом конца, наступившего в считаные минуты. Аура врага померкла. Добендье молниеносно пробил защиту и — ничего! Лишь издевательский смех внутри. Колдунья снова покинула чужую плоть за мгновение до смертельного удара.

Готфрид посмотрел вниз, на тело, приютившее дух Нероды, и все нутро вдруг сотряс отчаянный крик.

— Анье!!!

Сестра, убитая им дважды, на глазах превратилась в истлевший труп. В горло толкнул тошный комок.

Как же так, Анье? Я же похоронил тебя на Западе, похоронил своими руками. На что надеялась Нерода, напоминая о кровной вине? Неужели думала, что убить мертвого — все равно что убить живого?

А ведь и правда! И разницы не будет, повтори хоть сотню, хоть тысячу раз. Глубоко внутри, в закоулках души, он ощутил сестру — ополоумевшую, больную, испуганную. Никогда раньше не чувствовал дух Анье.

Юноша опустился на колени и приподнял замогильно холодную истлевшую ладонь. Теперь тело сестры было свободно, чары покинули его.

Что ж, можно похоронить ее у родного дома.

— Поторопись, — предупредил Арант. — Остальные еще не знают, что Нерода выжила.

Колдовство Невенки развеялось с ее развоплощением, и поле битвы охватил хаос. Одни противники пытались удрать, другие — сдаться. Третьи же сражались, сплачиваясь вокруг тоалов.

Миньяк тут же обернулся самим милосердием и щадил любого, согласного примкнуть к его армии. Юноша нахмурился: вопреки судьбе Алер по-прежнему цепляется за мечты.

Лойда наконец стряхнула оцепенение. Она заметила Готфрида, склонившегося над телом врага, и направила к нему коня.

— Девчонка, стой! — прокаркал Гасиох, но слишком поздно.

Готфрид услышал стук копыт и подумал: «Алер!» Вот наилучший момент ударить, покончить с угрозой раз и навсегда. Нероду можно выловить и потом, теперь она не так опасна.

Всадник приближался.

Арант ведь предупреждал: Зухра — ревнивая госпожа. Случилось неизбежное, неотвратимое, как сама смерть.

Меченосец развернулся, Добендье мелькнул змеиным жалом, и мальчишка из Касалифа закричал. Закричал за себя и Лойду Хатсинг, не успевшую даже пикнуть. Бедняжка так и не поняла, что с ней случилось.

Готфрид готов был поклясться, что издали донесся издевательский смех Нероды.

14

Торунь

Готфрид сидел между телами женщин и медленно покачивался — вперед-назад, вперед-назад. А его «я» настолько глубоко ушло в себя, замкнулось, что даже Турек Арант не мог к нему пробиться. Рядом лежали длинные черные мечи, и пламенные сполохи метались по их остриям.

Сколько же еще смертей? Неужели обречены все, кто хоть чуть-чуть смог приблизиться, стать нужным, дорогим? Как же это остановить?

Юноша шарил в сумрачных закоулках души в поисках Лойды. Он хотел объяснить, извиниться, но найти ее не мог. Как и Анье, она забилась куда-то, съежилась, исчезла бесследно, будто личинка в земле.

Готфрид попытался обнаружить сестру и, на удивление, вдруг заметил ее следы. Она проснулась! Но когда прикоснулся, тронул призрак, девушка заплакала и убежала. Однако на мгновение она показала себя такой, как перед вратами Катиша, — в одеянии из лунного сияния, летящем, струящемся у ног. Прежняя Анье — фантазерка, мечтательница, сонная фея.

— Красавица, — прошептал призрак.

Готфрид начал привыкать к беседам с частью собственной души и к Аранту. Турек ему нравился.

— Да, красавица. Но со скверной натурой. Только со мной по-хорошему говорила.

— Сочувствую. Я понимаю, меня ведь понудили убить мою мать.

— Знаю. Но с Анье не совсем так. Она заслужила то, что с ней случилось.

— Все равно это неправильно. Кровь, кровь и кровь. Когда же это кончится?

Арант не в первый раз вспоминал проклятие Меченосцев. Готфрид всякий раз отмалчивался или менял тему, хотя и сам не понимал почему. Теперь не стал. И ведь сам после смерти Анье столько думал о том же!

— Смотри, — юноша показал на потемневшее на востоке небо, — видишь комету?

— Да. Та самая, предрекшая падение Андерле. Уже почти скрылась. Если история повторяется, то настоящая резня начнется после ее исчезновения.

— А сейчас разве мало крови?

Чья-то рука осторожно коснулась плеча. Готфрид повернулся, глянул в глаза Рогале и, к удивлению, нашел в них сочувствие, почти нежность. Чуть не плачущий, гном выглядел страшновато, его лицо не умело выражать теплоту.

— Лучше нам убираться поскорей — пока у миньяка не случился приступ гениальности и он не сообразил, что без Меченосца его жизнь сильно упростится.

— Мы союзниками пробыли всего ничего.

— Достаточно. Ты был нужен ему из-за Нероды. Она повержена, и Алер двинется на запад. Он же знает: с союзом ты едва ли захочешь воевать. А без Добендье у коалиции шансов немного. Сейчас самое время тебя убрать, и миньяк его не упустит.

Готфриду показалось, гном изрядно замалчивает. Но выяснять всю правду было недосуг. Несомненно, Алер попытается его порешить. Он собой бы не был, если б не попытался.

В густеющем сумраке еще различались толпы пленных, которых гнали через поле битвы. Побоище завершилось, и тоалы с уцелевшими приспешниками отступили на юго-запад. Если миньяк решил покончить с Меченосцем, то теперь самое время. Арант согласился, что лучше поспешить прочь.

— Я сидел на этом самом пригорке, когда Саймен принес известие о вторжении в Гревнинг, — сказал Готфрид, глянув на гномье лицо, по-прежнему перекошенное состраданием. — И ведь вообразить не мог, что все так обернется.

— Хватит себя грызть. Вставай, ехать надо.

— Ладно. — Юноша поднялся, подобрал мечи. — А… и кони тут, и припасы готовы. Хороший оруженосец свое дело знает.

— Я стараюсь, сынок, стараюсь, — ответил тот, поднимая Гасиоха с бездыханного тела Лойды.

Больше Тайс не сказал ни слова до самого Катиша. Готфриду пришлось общаться только с Арантом.

— И поверить трудно, что это тот самый Рогала, — заметил однажды Турек, когда юноша ехал, уставившись в спину проводника. — Видимо, Война Братьев даром ему не прошла. Он сильно изменился.

— И как же?

— Непредсказуемый стал, расчувствовался. Раньше только злость в нем и играла.

— Не знаю, какая у него роль в спектакле с мечом, но, кажется, гнома от нее уже тошнит. Может, смысла в череде кровопролитий вовсе нет, и Рогала уже сыт ими по горло?

— Думаю, сперва он верил, а теперь разочаровался.

Так и болтали, пересекая Гудермут. Турек юноше нравился все больше: под запекшейся коркой ярости и боли они оказались так похожи! С настоящим Арантом, а не Меченосцем из легенд, можно дружить. И не забавно ли делить мозг с лучшим приятелем?