Человек по прозвищу Ки-Лок - Ламур Луис - Страница 9

Жеребец потянул удила, он волновался, хотя и торопился домой. Конь осторожно ступил на узкую тропку, пару раз фыркнул и стал аккуратно, словно по тонкому льду, прокладывать путь в низину. Время от времени камни, с грохотом сорвавшись с уступа, устремлялись вниз.

В ночь на шестнадцатый день Кристина верхом на лошади спустилась по дну ко входу в их каньон, который ответвлялся от более крупного. Остановив лошадь, прислушалась к наполнявшим темноту звукам, наблюдая, как одинокая летучая мышь кружит по небу.

Он придет. Где-то в глубине ее души зародилась уверенность, что она не покинута. До этого были моменты сомнений, но с наступлением сумерек все страхи рассеялись. Он не вернулся не потому, что бросил ее. Есть какие-то другие причины. Может быть, его повстречал Нирлэнд?

Теперь она почти не сомневалась, что Нирлэнд будет их преследовать. Им во всем двигала ненависть. Это чувство, казалось, необходимо Нирлэнду как кровь, текущая в венах. Почему-то Кристина подозревала, что Нирлэнд придет не один.

Все эти дни она не ленилась. Предаваться праздности было не в ее характере. Раньше ей приходилось охотиться и потрошить дичь. Убив оленя, она освежевала его, нарезала часть мяса тонкими полосками для копчения, хотя прежде ей никогда не приходилось делать это самой. Но она видела, как делают другие.

Кристина перенесла вещи под образованный скалами навес, скрытый зарослями ивы и манзанита. Из тонких ивовых прутьев и листьев соорудила две аккуратные кровати и расположила их вплотную друг К другу.

Однажды во время очередной прогулки по лесу она обнаружила небольшой возвышенный участок земли, заросший травой и кустарником, который легко можно было бы расчистить и превратить в огород. Поблизости протекал узкий ручей, значит, воды всегда будет в достатке. Работа в саду ее увлекала с детства, но раньше она относилась к ней как к любимой игре, теперь от подобного занятия будет и польза.

Вопреки всем трудностям быта она чувствовала себя счастливой. Осознание этого пришло к ней внезапно на четвертый день самостоятельной жизни в горах. Она знала, что муж должен скоро вернуться, и одиночество не подавляло ее. Хотя Кристина долго вращалась в обществе, любовь к уединению среди первозданной природы, путешествиям по заснеженным холмам и глухим лесам была в ней всегда. Вот почему скоро она начала восторгаться этой дикой и прекрасной страной.

Теперь, оглядываясь назад, понимала, что многое из прежней жизни готовило ее к нынешней: бег на лыжах, штурм вершин, верховая езда, плаванье…

Сама удивившись своему счастью, она развеселилась при мысли о том, что могли бы подумать о ней, нынешней, некоторые ее друзья. О ней, прежде блиставшей на балах, раутах и приемах при дворе и теперь чувствующей себя радостно и непринужденно в забытом Богом каньоне.

В соответствии с семейной традицией, воспитанием и по образованию ее отец был дипломатом, но к научным исследованиям он испытывал природную склонность. В их доме часто собирались многие выдающиеся ученые Европы. Их посещали Бушер де Пертес и Вильям Пенглли и вели с ней беседы о происхождении человека. Частым гостем в доме ее отца был Кристиан Йоргенсон Томсен, датский археолог, который первым предложил делить доисторическую эпоху на три века: каменный, бронзовый и железный. Много раз он брал любознательную девчонку с собой в свой музей в Копенгагене. Побывала она в подобном музее и в Стокгольме. Древние жилища индейцев вызвали у нее огромный интерес.

Обитатели скальных жилищ сбрасывали свой мусор в пропасть, и его там скопилась большая куча. В поисках разных забавных вещей она перерыла весь хлам, выковыривая из земли предметы быта и внимательно их изучая.

Там, среди кусков древесного угля и тонких каменных сколов, отходов производства каменных наконечников, попадались разноцветные осколки керамики — черные и белые, оранжевые, красные. В изобилии встречались остатки изношенной обуви и сломанные каменные ножи.

Постепенно у нее сложилось определенное представление о людях, некогда населявших эти места. Она бродила по давно покинутым пещерам, стараясь представить себе тех, для кого когда-то они были домом.

Восхищенная каменными руинами, о которых прежде никогда не слыхала, она собрала сотни осколков керамики, обносков сандалий, наконечников стрел и других свидетельств существования давно ушедшего народа.

Но дни шли за днями, и в глубине ее души появилась растущая тревога. Что-то случилось с Мэттом. Может, встретился с Нирлэндом? Или убит индейцами? Или его сбросила лошадь?

Но на шестнадцатую ночь сомнения ее как-то сами собой улеглись, она успокоилась и почувствовала уверенность: он возвращается. Где-то там, в темноте, едет и видит те же самые звезды над головой, вдыхает тот же воздух пустыни, ощущает тот же холод ночи.

Она вернулась к стоянке, расседлала лошадь и отвела к воде, потом оставила пастись на лужайке поблизости.

Под утро ее разбудило ржание. Вскочив с постели, она схватила винтовку, которую ей оставил Мэтт, и прислушалась. Спустя несколько минут отчетливо различила стук копыт идущей шагом лошади, ступающей уверенно и неспешно. С винтовкой в руках Кристина продолжала ждать. В горле пересохло от волнения, сердце тяжело стучало в груди.

А потом до нее донеслись тихие слова:

— Отлично, приятель, путешествие кончилось. Вот мы и дома.

Без сил она опустилась на землю.

Глава 5

Верхом на буланом Ки-Лок поднялся на Ребристую гору. Это было самое высокое место к востоку от скальных жилищ и к северу от Болотного перевала. Здесь он спешился и, чтобы расширить обзор, забрался еще выше на скалы.

Гора не имела явно выраженной вершины, но ее высота позволяла осмотреть изрезанную каньонами долину, простирающуюся до Замковой горы и песчаных дюн. Выбрав место, с которого открывался хороший обзор, Мэтт сел и достал бинокль. Еще до конца не рассвело, но он надеялся отыскать струйку дыма, облачко пыли или отблеск зари на стальной поверхности. Вернее, надеялся этого не обнаружить, так как предпочел бы, чтобы его оставили в покое.

Мэтт просидел на горе почти час, пока у него за спиной не. взошло солнце и вымело своими лучами тени из долины. Он наблюдал, как вдалеке Звучащие скалы покрылись золотом, как побелела и замерла под солнечным светом земля, как остался стоять во мраке, неподвижно застыв, Бандитский утес, словно солнце не могло до него дотянуться.

Широко раскинув крылья, проплыл в небе гриф… вдали пронесся табун диких лошадей… несколько перепелок перекликались неподалеку. Но он так и не увидел всадников и вообще никаких признаков человеческого присутствия. Не было даже индейцев.

Продолжая наблюдать, Мэтт думал о Кристине. Вероятно, поступил легкомысленно, взяв ее сюда, женившись на ней. Но в тот самый момент, как увидел ее, он понял, что эта женщина рождена для него. И уже ничего не мог с собой поделать.

Кристина была образованна, хорошо знала мир, о котором он имел лишь смутное представление. Конечно, ей приходилось жить в походных условиях, лазать по горам Европы, она даже преодолела на судне океан, но все же понятия не имела о том, с чем столкнулась здесь.

Он не сомневался, что любит ее, и верил, придет время, она тоже по-своему полюбит его. Но одной любви недостаточно. Брак в равной мере заждется на любви и расчете. И вот теперь ему приходилось гадать о том, что делать. Те убогие условия, на которые он соглашался, ей не совсем подходили. Пограничная жизнь не вполне то, что она предпочла бы, хотя и приняла ее и приспособилась так, словно родилась для этого. Но ему было больно видеть, как она грубеет от работы, солнца и непогоды.

Вскоре его мысли потекли в другом направлении. Ясно как белый день, что Нирлэнд выследит их и что придет с подмогой. Один раз ему, Мэтту, повезло, но интуиция подсказывала, что больше на удачу полагаться не стоит. Нирлэнд человек опасный. Умеет ненавидеть и совсем не трус… А появиться может в любой момент. Ки-Лок подождал, успокоился и, снова взявшись за бинокль, увидел табун диких лошадей, медленно передвигающийся к воде по заросшему кустарником плато возле Бандитского утеса. Следы этих мустангов он встречал и раньше, намеревался даже разыскать табун. Иногда среди дикарей попадались хорошие лошади, но навахо и юты просеивали табуны, забирая себе самых лучших.