Пираты Черных гор - Черненко Дэн - Страница 19

– Ваше величество, вам больше не надо беспокоиться о бароне Кламаторе.

– Это хорошие новости, капитан, – сказал Ланиус – А как же случилось, что мне не надо о нем беспокоиться?

Усмешка Иктераса стала шире.

– Нам посчастливилось проезжать мимо него, когда он направлялся на пирушку к барону, живущему в соседнем замке. Мы сгребли его как ни в чем не бывало, и он оказался на пути в Лабиринт раньше, чем его люди вообще заметили, что им уже некого охранять.

– Отлично сделано, полковник!

Улыбка Иктераса стала еще шире и ярче. Ланиус не подозревал, что улыбка может быть такой.

Хорошие новости сделали короля счастливым на все оставшееся утро. Но позже, днем, им снова овладело беспокойство по поводу северных земель – итак, почти наперекор самому себе, он учился управлять королевством. Цифры в полученном отчете о налогах были такими, какими им и надлежало быть, – лучше, чем Ланиус ожидал. Но это вернуло его мысли к событиям на земле черногорцев. Встретил ли Птероклс могущественного волшебника, который склонился на сторону Низвергнутого? Или сам Низвергнутый распростер свое влияние с юга, чтобы наказать аворнийского колдуна? Впрочем, в отношении Низвергнутого – который носил имя Милваго – трудно было сказать что-то определенное.

И снова Ланиуса отвлекли, на этот раз служанка, которая заглянула к нему в кабинет:

– Прошу прощения, ваше величество, но можно поговорить с вами... минутку?

– Да, конечно, – ответил Ланиус – Что ты хочешь... м-м-м... – Он не мог вспомнить ее имени.

– Я Кристата, ваше величество.

Она была на несколько лет моложе Ланиуса – ей было около двадцати – и обладала светло-каштановыми волосами, зелеными глазами, вздернутым носом и всем прочим, что следует иметь девушке в ее возрасте. Однако служанка выглядела такой нервной и испуганной, что король почти не заметил, насколько она хороша.

– Говори все, что ты хотела сказать, Кристата, – велел он ей. – Что бы там ни было, я обещаю, у тебя не будет неприятностей.

– Эта фраза заметно подняла ей настроение; улыбка, которой она одарила короля, была достаточно яркой, чтобы улучшить и его настроение.

– Спасибо, ваше величество, – выдохнула она, но, помедлив, с тревогой спросила: – Даже если это о... ком-то из королевской семьи?

Лицо Ланиуса исказила гримаса. Теперь он сам испугался – того, что он знает, о чем именно Кристата собиралась «поговорить». Королю пришлось быстро ответить, чтобы показать ей, что он не передумал.

– Даже если это так. – Он постарался придать голосу как можно больше твердости.

– Поклянетесь богами? – Ответ не удовлетворил ее.

– Клянусь, – заявил он. – Клянусь всеми богами на небесах.

Это исключало Милваго – Низвергнутого.

– Ну хорошо, – сказала Кристата. – Это касается принца Орталиса, ваше величество. Помните, вы поклялись...

– Я помню.

Ланиус хотел было сказать ей, что он уже не раз слышал об Орталисе. Но слова не сорвались с его губ – это было нечестно по отношению к законному сыну Граса. Эти истории могли быть лживыми. Он так не думал, но почему не допустить такую возможность? И относительно того, что собиралась рассказать ему Кристата, – это тоже могло быть ложью. Лгать королю – рискованный поступок, и все-таки кто мог сказать наверняка? У Орталиса могли быть – нет, обязательно были – враги, которые могли использовать служанку, как орудие. Вздохнув, Ланиус махнул рукой:

– Говори.

Кристата начала. То, как она рассказывала свою историю, заставило Ланиуса думать, что, скорее всего, это была правда. Красивая внешность Орталиса, его положение – разве этого мало, чтобы соблазнить девушку? Но даже будь Орталис морщинистым и невзрачным, сказав «нет», Кристата бы упустила свой шанс, когда он позвал ее к себе. Такова жизнь – Ланиус сам пользовался правом господина в отношении служанок в те дни, когда еще не был женат.

Отношения между Орталисом и Кристатой начинались более чем хорошо. Принц был мил. Он делал подарки. Девушка не пыталась скрыть, что она сказала «да» по причинам отчасти меркантильным, что снова заставило Ланиуса склониться к тому, чтобы поверить ей.

Мало-помалу дела шли хуже и хуже. Кристата не смогла сказать, когда это началось. Поначалу то, что потом стало казаться ужасным, было захватывающим. Но когда девушка по-настоящему начала тревожиться, она обнаружила, что все зашло слишком далеко.

В ее голосе слышалась неприкрытая горечь:

– Скоро я стала для него просто куском мяса, куском мяса, в котором есть необходимые дырки. А потом... вы не представляете, что произошло потом.

Она помолчала. Ланиус не знал, как себя вести, и издал вопросительный звук.

Должно быть, такая реакция что-то значила для Кристаты. Кивнув, как будто он только что сделал умное замечание, она сказала:

– Я могу показать вам это. Я все могу вам показать, если хотите, но и этого будет достаточно.

Ее полотняная туника не сковывала движений и сидела на ней достаточно свободно. Повернувшись спиной к Ланиусу, она спустила ее вниз с одного плеча, обнажая то, что должно было быть ровной спиной с мягкой, нежной кожей.

– О! – воскликнул он и непроизвольно закрыл глаза. Вряд ли те, кто имел зуб на Орталиса, смогли бы уговорить ее пройти через это... даже ради денег.

Девушка быстро поправила тунику.

– В конце концов это зажило, – будничным тоном сообщила она. – И он кое-что дал мне за это... потом. Я взяла деньги и дальше собиралась молчать. Но... разве это правильно, ваше величество, когда человек может использовать другого человека, как игрушку? А если бы он убил меня? Он легко бы мог это сделать. Некоторые девушки, которых уже нет во дворце... Думаю, они не просто покинули его, а исчезли – каким-то другим образом...

Ланиус знал об этом. Но никто еще не обнаружил каких-либо улик, связывающих Орталиса с этими исчезновениями. Между прочим, не все исчезли бесследно: несколько горничных вернулись домой в свои деревни, получив хорошее вознаграждение за то, что держали рот на замке. Кристату, судя по всему, такой финал не устраивал. Ланиус спросил ее:

– Как ты думаешь, что мне следует сделать?

– Накажите его, – сразу же ответила она. – Вы ведь король, не так ли?

Настоящим ответом на этот вопрос было: и да, и нет. Он царствовал, но едва ли правил. Но если бы он стал объяснять свои собственные проблемы Кристате, это вряд ли помогло бы ей.

Ланиус, помолчав, сказал:

– Лучше бы король Грас сделал это, чем я. Кристата бросила на него взгляд, который он часто ловил на своем лице. Взгляд говорил: «О, господи, а ты, оказывается, не такой сообразительный, как я думала». Вслух Кристата осторожно произнесла:

– Принц Орталис – сын его величества. «Наверное, так она разговаривала бы с ребенком-идиотом».

– Да, я знаю, – ответил Ланиус. – Но королю Грасу – поверь мне, пожалуйста – не нравится, когда его сын так поступает с девушками.

Кристата выглядела абсолютно разочарованной. Вздохнув, Ланиус добавил:

– И король Грас, поверь мне, пожалуйста, – именно тот человек, который обладает властью, чтобы наказать принца, когда тот совершает такие поступки. Я – не обладаю и не наказываю.

– О, – сказала она унылым голосом. – Мне следовало бы раньше понять это, не правда ли? Извините, ваше величество, что побеспокоила вас.

– Никакого беспокойства. Ты... – Ланиус остановился.

Он хотел сказать что-то вроде: «Ты слишком хорошенькая, чтобы стать причиной для беспокойства». Если бы он произнес эту фразу, то сделал бы первый шаг к осложнению его жизни с Сосией. И совершенно очевидно, Кристата могла слышать такого рода вещи от Орталиса. Она поверила ему – тогда и пожалела – потом. Что, как думала она, Ланиус может сделать для нее, если бы она снова решилась поверить?

Несмотря на то что он не договорил фразу, глаза девушки красноречиво свидетельствовали: она поняла, что король имел в виду. На этот раз вздохнула она. Возможно, больше для себя, чем для него, Кристата сказала: