Человек по имени Рабл Нун - Ламур Луис - Страница 6

— Она, говорю, не для таких, как вы.

— А какой я?

Старик впился в него глазами.

— Вот что, парень, я не простак. Я вижу, что вы за тип. По сравнению с вами те парни — грудные младенцы. Если бы я поставил на них хоть фальшивый грош, я бы их кое о чем предупредил. Но они сами увидят, что они стая шелудивых койотов, впустившая к себе матерого волка.

Старик направился к выходу, а назвавшийся Джонасом удивленно смотрел ему вслед. Неужели старик прав? Неужели он хуже тех? Неужели он злодей? Если так, то что же тогда зло?

Пожав плечами, он пошагал к Загону и грудью налег на коновязь, возле которой передвигались лошади. Его внимание привлек мышастый жеребчик с черными ушами, черной гривой и черным хвостом. Насторожившись, конь внезапно повернулся.

— Пойди сюда, мальчик, — позвал тихонько Джонас, и, к его удивлению, конь подошел… покосился одним глазом и покорно встал боком.

— Все в порядке, малыш, — прошептал Джонас и протянул руку.

Конь обнюхал его пальцы.

— Вы умеете ладить с лошадьми, мистер Джонас. — Фэн подошла бесшумно, он и не слышал. — Этот конь вне закона, — сказала она, — он никого до сих пор не подпускал к себе ни на шаг.

— Он ваш?

— Приблудился к нашему табуну на зимнем пастбище. Тавро на нем, по-моему, техасское.

— «Племя чероки», — сказал Джонас, удивившись, что он это знает. Фэн взглянула на него с любопытством и предложила:

— А вы оседлайте его… Если сможете.

— Стало быть, у него нет хозяина?

— Нет.

— Вы очень красивы, мисс Девидж.

Она слегка покраснела.

— Спасибо.

Резко повернувшись, Фэн пошла к дому. Она, видимо, что-то хотела сказать, но передумала. Он смотрел ей вслед, восхищаясь ее легкой походкой и покачиванием юбки для верховой езды. Ему нельзя думать об этой девушке, чтобы не навлечь беду, с которой он будет не в состоянии справиться. Ведь он не знает, кто он и кем был раньше.

Из барака вышел Раймс.

— Вы ели?

— Нет.

— Пошли.

Они пошли к хозяйскому дому. Длинная комната, где стоял обеденный стол, находилась рядом с кухней. На окнах висели цветастые занавески, на подоконниках стояли цветы в глиняных горшках. Все сияло чистотой.

Повар-китаец расставил тарелки. Нигде не наблюдалось и признака существования Кислинга. За дверью налево виднелись книжные полки.

— Не тревожьтесь насчет Кислинга, — пробормотал Раймс. — На ранчо никакой стрельбы не будет! Таков ее приказ… И его… Имею в виду Бена Джениша.

Через минуту Джонас сказал:

— После еды я думаю прогуляться верхом.

— Тогда отправляйтесь к горам, — сказал Д. Б. Раймс. — Если умеете обращаться со скотом, то спросите у Хенекера, что сейчас надо делать. Арч утром уехал. А мы все помогаем на ранчо.

— Предположим, я просто хочу покататься?

— Тут негде, кругом стена гор. Полсотни каньонов, но все тупиковые. Впереди пятьдесят с лишком миль самой что ни на есть труднопроходимой местности. И никакой пищи.

— Я все-таки должен узнать, кто я такой.

Помолчав, Д. Б. Раймс сказал:

— Бросьте вы это. Почему не начать все сначала, будто вы только что родились на свет? Пусть прошлое хоронит своих мертвых, как кто-то сказал.

— А может, мертвые не хотят, чтобы их хоронили, или прошлое не желает их хоронить. У меня на этот счет собственное мнение.

Раймс заговорил о хозяйстве на ранчо. Отсюда после смерти Девиджа скот не увозили. Местность вокруг была необыкновенно хороша, в горах естественные загоны, а спасающиеся здесь от правосудия работники ранчо не пускают сюда чужаков. Набеги полностью исключены. У подножия гор тысячи акров хороших пастбищ, где достаточно воды.

Раймс ушел, а Джонас, погруженный в беспокойные мысли, медленно пил кофе. Знает ли о нем что-нибудь Хенекер? Где его видел Кислинг? У них могли быть ключи к разгадке, ведь он с ходу опознал тавро жеребца. Племя чероки тоже укрывает беглецов от закона. В одном сомневаться не стоит: Бен Джениш наверняка знает, почему его хотят убить.

А письма и документ… У него пока не было возможности рассмотреть их как следует.

Может, он и есть Дин Кулейн? Письма адресованы неведомому Кулейну. Но что-то ему не нравилось в этой фамилии. Может, он их украл? Или получил для передачи Кулейну? Ни одно из этих предположений не казалось ему убедительным.

Пульсирующая боль в голове все еще беспокоила его. И не давала сосредоточиться, чтобы составить какой-то план действий. Видимо, скоро тут появится и Бен Джениш. Вот тогда всем будет весело. Но как Джениш отреагирует на человека, которого он пытался убить?

В комнату вошла Фэн.

— Если справитесь с тем жеребцом, можете съездить на пастбище и посмотреть, в каком состоянии сейчас находятся бычки.

— Не знаю, — сказал Джонас. — Откровенно говоря, понятия не имею, что бывает со скотом. Я даже не в курсе, умею ли ездить верхом.

— Если объездите этого коня, значит, вы настоящий наездник. Жеребец уже сбросил Кислинга и Черри. Они не справились с ним.

В кузнице, занимавшей угол сарая, висело несколько лассо. Он выбрал одно из них и вошел в загон. Лассо лежало в руке привычно, и он подумал, что скорее всего справится.

Раймс был неподалеку, когда он приблизился к лошадям. Животные сошлись в кружок и держались настороже.

Джонас посмотрел на мышастого, протянул руку.

— Иди сюда, мальчик, — позвал он. Конь подошел.

— Будь я проклят, — пробормотал Раймс, — никогда такого не видел.

Из барака вышел Кислинг и стоял, наблюдая за Джонасом. Хенекер, только что подъехавший на гнедом пони, остановился возле Фэн.

— Вот чудеса, — сказал он ей. — Наверное, лошадь его знает.

— Но как это может быть? Он только что появился на ранчо, а лошадь мы подобрали на дальнем зимнем пастбище.

— Конечно. Я сам привел ее, — сказал Хенекер сухо. — Но все же я считаю, что лошадь его знает. Мэм, дело тут нечисто. Чертовщина. Не доверяйте этому человеку, мэм. Плохой человек.

— Конь так не думает, — возразила она.

Хенекер хмыкнул и поскакал к загону.

Человек, назвавшийся Джонасом, вывел жеребца, держа его просто за гриву, затем взнуздал и набросил на него седло. Седлал он коня с такой сноровкой, как будто занимался этим всю жизнь. И конь стоял смирно.

Когда он кончил, Фэн подошла поближе.

— Джонас, кто вы? Почему оказались в здешних местах? — спросила она тихо.

Он ответил ей так же тихо.

— Вам известно столько же, сколько и мне. Моя вторая жизнь началась примерно за полчаса до того, как я сел в поезд, где меня обнаружил Раймс. А о первой я ничего не помню.

Прыгнув в седло, он ускакал, причем мышастый даже спину не выгнул. Фэн смотрела не отрываясь. Он сидел свободно и прямо, ноги пружинили. Он будто родился в седле.

В доме ее поджидал Билинг.

— Арч, ты не думаешь, что он представитель власти?

— Каким образом?

— Очень просто. Например, он может быть маршалом. Или его могла запустить по следу какая-то фирма. Откуда ему известно тавро «Племя чероки»?

— Вы хотите сказать, что считаете его человеком судьи Паркера из форта Смит? Далековато.

— Не исключаю, что он из Денвера или Эль-Пасо.

— Мэм, он плохой человек. Ставлю свою жизнь. Говорил вам Хен, что он сделал с Кислингом?

— Кислинг сам напросился.

— А как он это устроил! Будто отшлепал мальчишку. Кислинг бросился на него, а он даже на ноги не поднялся. Сидя на месте, едва не прикончил здоровенного мужика. И знаете, что еще? Ему на все наплевать. Он на редкость холоден и равнодушен.

Несколько минут они молчали, потом снова высказался Арч:

— Нами тут помыкает Джениш со своими подонками. А вдруг этот человек нас от них избавит.

— Каким образом?

— Да это же волк-одиночка. Он явился сюда с какой-то целью, но мы не знаем, с какой. И ему все равно, как мы к нему относимся. На мой взгляд, он из тех, кому море по колено.

— Джениш убьет его, Арч.

— Неизвестно еще кто кого. Хорошо бы, они угрохали друг друга.