Владыка Севера - Тертлдав Гарри Норман - Страница 91

Когда все закончилось, Лис выслал отряд на восток вдоль Ниффет, чтобы найти галеры, на которых приплыли гради. Два столба дыма, поднявшихся в небо, сообщили о том, что его люди не только нашли их, но и подожгли.

— Зря они это сделали, — сказал Джерин, указывая на дым.

— А почему нет? — спросил Адиатанус. — Ведь они нашли лодки, значит, надо было от них избавиться, а?

— Вообще-то ты прав, — ответил Джерин. — Но этот дым будет виден издалека. Боюсь, что наблюдатели армии гради на западе, там, куда мы еще не добрались, заметят его и поймут, что мы разделались с их товарищами.

— О какой армии ты говоришь? — спросил Адиатанус и добавил: — Ты что, малость тронулся? Ведь нам все время попадаются какие-то ошметки войск гради. Никаких признаков мало-мальски чего-то стоящей армии нет. Хотя нельзя сказать, что я этому не рад, заметь.

— Подумай хорошенько, — сказал ему Лис. — Зачем гради высаживать такое малочисленное войско у нас за спиной? Пешком они не смогли бы нас догнать, а если бы даже и смогли, то не справились бы с нами. Пока что я прав?

— Йо, вроде бы, — ответил вождь трокмуа. — Ну и что из этого и как это указывает на существование огромной армии гради, которая якобы ожидает нас впереди?

Джерину редко выпадал шанс поиграть в логические игры, но когда выпадал, он выжимал из него все, что можно.

— Подумай хорошенько, — повторил он. — Эти гради не смогли бы догнать нас и разделаться с нами самостоятельно. Тогда зачем они были нужны? Единственное, что я могу предположить, — это то, что им отводилась роль блокирующей силы, способной приостановить нас во время отступления и дать возможность тем, от кого мы удираем, догнать нас. А от ошметков войска мы бы не побежали. Только большая сплоченная армия способна погнать нас назад. Поэтому… как ты считаешь, есть ли в моих словах смысл?

Длинное костлявое лицо Адиатануса было напряжено, пока он слушал доводы Лиса. Наконец вождь лесных разбойников произнес:

— Возможно, ты опять прав. Ну и хитрец же ты… вычислил армию, хотя и не видел ее в глаза. Ты и за мной так присматривал все эти годы?

— Даже пристальней, — признался Джерин.

— Тогда я должен считать себя счастливчиком, да и ты себя тоже… ведь я до сих пор жив, а ты по-прежнему можешь за мной приглядывать, — сказал Адиатанус. — Хотя ты, наверное, скажешь, что был бы счастлив, если бы меня не было вообще.

— Более чем, — невозмутимо ответил Лис. Адиатанус бросил на него такой оскорбленный взгляд, какой только можно себе представить. Оба расхохотались. Джерин продолжил: — А теперь давай-ка подумаем, что мы можем сделать, чтобы разогнать армию, которую пока что видит только мой внутренний взор. Кто знает, может, я ошибаюсь.

— По правде, я буду очень удивлен, если окажется, что это так, — сказал Адиатанус. — Ты так складно говорил, как будто шел с факелом по темной тропе и освещал мне дорогу.

— Тебе действительно надо научиться читать, — сказал ему Джерин. — Я еще сделаю из тебя философа, вот увидишь.

— Пф, — фыркнул Адиатанус, — уж лучше пусть гради убьют меня.

Лис бросил на него гневный взгляд, но тут же понял, что трокмэ всего лишь позволил себе отыграться.

Время от времени интуиция Джерина вкупе с хваленой способностью логически мыслить с треском подводила его. Ведя свою армию на запад, он начал подозревать, что, возможно, сейчас как раз тот самый случай. Он выслал людей на разведку, и те рыскали впереди, на значительном удалении от основной части войска. Он миновал пару мест, где, по его представлениям, могли развернуть свою армию гради, чтобы дать ему бой.

Затем с юго-запада прискакал один из разведчиков. Рядом с ним в колеснице стоял испуганный, вцепившийся в поручни крестьянин.

— Этот малый говорит, что знает, где находятся гради, — крикнул разведчик.

— Хорошо. — Джерин взмахнул рукой, и его армия остановилась. Разведчик стал понемногу придерживать бешено мчащихся лошадей. Это явно обрадовало крестьянина или, по крайней мере, сделало его не таким несчастным.

— Кто ты и что тебе известно? — спросил его Джерин.

— Господин, меня зовут Озар, сын Позела, — ответил тот, хотя Джерин не был уверен, что правильно все расслышал. Он бы вообще предпочел разговаривать с Озаром через переводчика, так как речь крестьянина была неразборчива из-за отсутствия большей части зубов, да к тому же он говорил на западном диалекте, и без того труднодоступном для понимания.

— Итак, Озар, что тебе известно? — повторил Джерин. Крестьянин указал туда, откуда его привезли.

— Господин, там гради, много гради. Они около пруда Бидгош. Хорошо бы кто-нибудь с ними расправился.

— А зачем же я здесь, по-твоему? — сказал Лис. — Ради забавы? Или, может, в качестве декорации?

— Кто знает, что делают господа и зачем? — возразил Озар. — Тот, кто не глуп, держится от них подальше.

Эти слова огорчили Джерина, но не вызвали удивления.

— Где этот твой пруд Бидгош? — спросил он.

— Где? Что значит где? Как можно не знать, где находится пруд Бидгош?

Озар, без сомнения, прожил всю жизнь в своей деревне. Все ее окрестности — и этот пруд, где бы он ни находился, и все окружающие холмы и леса он изучил как свои пять пальцев. Поэтому вопрос местонахождения чего-либо близлежащего был для него так же непонятен, как и вопрос о том, где находятся его пальцы. Ему сложно было представить кого-то, кто никогда не видел пруда Бидгош; так же сложно, как представить земли, расположенные дальше, чем в одном дне пути от его деревни, где он, вероятно, никогда не бывал.

— Не важно, — ответил Джерин, вздыхая. — Давай-ка залезай в мою колесницу. Покажешь дорогу к пруду. Если начнется бой, я позволю тебе выпрыгнуть раньше. Тебя это устраивает?

— Разве у меня есть выбор? — задал Озар извечный и горький вопрос крепостного. Он забрался в колесницу Лиса и сказал: — Ладно, едем обратно, туда, откуда меня привезли.

— Подумай, каким героем ты станешь в глазах своих односельчан, — сказал ему Джерин. — Ты прокатился на колеснице, даже на двух, а еще ты поможешь избавить округу от гради, чтобы они вас больше не донимали.

— Мне придется провести все эти чудные повозки через поля, так что всех нас ждет голод, — возразил Озар, сын Позела. Он покачал головой. — Хотя урожай и без того скудный… до недавнего времени ужасная холодина просто не позволяла расти ничему.

Оказавшись в знакомых местах, он перестал чувствовать себя бесполезным перевозимым туда-сюда грузом, а наоборот, ощутил свою важность и принялся рассказывать Джерину гораздо больше, чем тот хотел знать. О каждом недороде и о каждом из стад, когда-либо пасшихся здесь, начиная с тех времен, о которых у Озара сохранились воспоминания, то есть примерно с момента рождения Лиса. О своем крошечном мирке он знал все. Посмеиваясь, он сказал:

— Впервые переспал с девушкой вон за теми деревьями, хотя тогда они не были такими большими. Что за милая штучка была эта девчушка и что у нее были за штаники… просто слезы…

Через какое-то время Джерин прервал поток его любовных воспоминаний, спросив:

— Где же твой пруд?

Озар неприязненно взглянул на него. Лис прекрасно его понимал — вспоминать о любовных играх, несомненно, гораздо веселее, чем думать о предстоящем сражении. Однако через мгновение крестьянин вытянул руку:

— Сразу за вон тем леском.

И действительно, за деревьями что-то поблескивало. Очевидно, солнце, отражавшееся в воде. А еще там мелькали какие-то тени.

— Притормози, — сказал Джерин Дарену. Сын повиновался, и тогда Джерин обратился к Озару: — Тебе лучше уйти. Ведь не твои же односельчане там прячутся, а?

— Вряд ли это они, — ответил крестьянин.

Он спрыгнул вниз и на удивление проворно поспешил прочь от колесниц, сгрудившихся за спиной Лиса. Учитывая то, что вот-вот должно было здесь разыграться, Джерин на его месте тоже не стал бы мешкать (хотя ему сложно было представить на его месте себя).

Указывая вперед, Вэн сказал: