Принц Севера - Тертлдав Гарри Норман - Страница 27

Лис подготовился к этому, прицепив к поясу два средней тяжести кошелька. В одном покоилось пожертвование святилищу, в другом — подношение провожатому в оное (хотя о последнем прилюдно не упоминалось).

Вскоре выяснилось, что Джерину удастся сохранить часть своих денег. Когда они подъехали к мраморной стене, окружающей храм, у ворот ожидала приема лишь горстка посетителей. Чуть позже за Лисом и Вэном встали еще несколько. Вместо привычного орущего и ругающегося балагана соискатели божественных откровений образовали аккуратную очередь.

Вэн тоже смекнул, чем это обернется.

— Посмотрим теперь, как этим бурдюкам удастся хоть что-то из кого-нибудь выжать помимо причитающегося храму дара, — весело произнес он.

Надо отдать им должное, жрецы даже и не пытались. Они принимали просителей группами, в порядке очереди, уводя их животных туда, где за ними присматривали, пока хозяева общались с Сивиллой. Все шло как по маслу. Джерину оставалось лишь сожалеть, что не все его прежние посещения храма складывались так гладко. А еще он сожалел о причине, вынудившей его сюда приехать.

Пухлый безбородый молодой человек в блестящих, расшитых золотом одеждах приблизился к повозке. Поклонившись Джерину и Вэну, он сказал:

— Господа, вы можете звать меня Кинифором. Я провожу вас к Сивилле и выведу обратно после того, как бог поговорит с вами через нее. — У него был приятный, почти медовый голос, не совсем мужской, но и не женский.

Каждый раз, оказываясь рядом с евнухами, Джерин невольно ощущал свое превосходство, но поскольку те не были повинны в своем увечье, он изо всех сил старался это скрыть. Он сунул пухлый кожаный кошелек в такую же пухлую руку Кинифора и сказал:

— Это на содержание вашего святилища.

Евнух взвесил кошелек на ладони. Не только чтобы оценить его тяжесть, но и послушать волшебный звон серебра.

— Вы очень щедры, — сказал он.

Было видно, что он весьма доволен, несмотря на то, что деньги предназначались совсем не ему. Интересно, подумал Джерин, сколько из этих монет достанется непосредственно монастырю. Жрец меж тем, ничуть не смущаясь, продолжал:

— Пожалуйста, сойдите с повозки и следуйте за мной в храм.

Когда Джерин с Вэном спустились на землю, к ним подошел еще один служитель, одетый уже намного проще, и увел их лошадей. Путешественники последовали за Кинифором и вскоре оказались еще в одном дворе, окружавшем сам храм. Первое, что увидел Лис, был обнаженный труп, выставленный на всеобщее обозрение и покрытый страшными ранами. Он ткнул в него пальцем.

— Очередной несостоявшийся вор, пытавшийся ограбить храм?

— Именно. — Кинифор бросил на него любопытный взгляд. — Судя по тому, что вы не очень удивлены, вам и раньше приходилось видеть тех, кого за злые намерения покарал Байтон?

— По крайней мере одного, — ответил Джерин. — Однако, учитывая тот хаос, что поглотил северные земли с тех пор, как мне довелось в последний раз побывать здесь, я не был уверен, что ваш бог по-прежнему защищает свои сокровища от тех, кто на них посягает.

— Это владения Байтона на земле, — ответил Кинифор потрясенно. — Если он не проявит свою силу здесь, то где же еще он сможет тогда утвердиться?

«Возможно, нигде», — мысленно произнес Джерин. Когда элабонцы завоевали северные земли, они включили Байтона в собственный пантеон, сделав его сыном Даяуса. Но трокмуа идут со своими богами, и им совершенно нет дела до тех, что обитали здесь раньше. Если они одержат верх, Байтон вполне может остаться без приверженцев.

Вэн бросил оценивающий взгляд на множество разнообразных диковин, выставленных вокруг. Тут были и статуи из золота и слоновой кости, и другие — из мрамора, выкрашенного в естественные цвета, а также из зеленеющей бронзы. И котлы, и чаши на золоченых треножниках, и штабеля золотых слитков, чьи маслянисто посверкивающие грани отражали солнечные лучи.

Чужеземец тихонько присвистнул.

— Я уже решил было, что мои воспоминания после прошлого посещения подводят меня, но нет. Здесь действительно целая куча добра, за которой вашему богу нужно хорошенько присматривать, а, жрец?

— Пока что Прозорливый прекрасно с этим справлялся. — Кинифор изобразил одной рукой жест благословения. — Да пребудет так вечно.

Беломраморный храм, где располагался вход в пещеру Сивиллы, был выполнен в смешанном ситонийско-элабонском стиле. Его возвели по велению Орена Строителя, желавшего снискать расположение служителей Байтона и самого бога. Это произошло почти сразу после того, как Элабон подчинил себе северный край. Изумительное строение, изящно-простое снаружи и богато отделанное внутри, было воистину великолепным, целиком и полностью отвечая своему назначению.

На первый взгляд совсем неуместным среди всего этого сверкающего камня, отполированного дерева и драгоценных металлов выглядел идол Байтона, возвышавшийся возле расселины в голой скале, уводившей под землю, где вещала Сивилла. Храм являлся памятником элабонской цивилизации в самых лучших ее проявлениях, то есть всему тому, что Джерин с немалым усердием старался хоть как-то привнести на свои земли, а вот идол… он был… был… ни на что не похожим.

Как и в прошлое свое посещение, Лис попытался представить себе возраст этого абсолютно черного прямоугольного базальтового столба. Как и в прошлый раз, ему это не удалось. Столб не являлся реалистичным изображением бога, заботливо высеченным каким-нибудь ситонийским скульптором или элабонским ваятелем, проведшим в Кортисе многие годы. Единственным намеком на принадлежность к чему-либо человеческому в этой созданной чуть ли не самой природой колонне были грубо высеченные глаза и торчащий фаллос. Однако, окутанный аурой глубокой древности, этот идол производил не меньшее впечатление, чем гладко отшлифованные творения каменотесов.

— Присаживайтесь, господа, — сказал Кинифор, махнув рукой в сторону скамей, стоявших рядами перед базальтовым идолом, — и помолитесь, чтобы взгляд владыки Байтона проник в самое сердце ваших тревог, какова бы ни была их причина.

Евнух сел рядом с Джерином, склонил голову и забормотал молитву, обращенную к богу. Лис тоже стал молиться, хотя не был уверен, что Байтон всем им так уж внемлет. Некоторые боги, как, например, Маврикс, казалось, прислушивались к каждому шепоту, обращенному к ним, а не то что к молениям. Другие же, как Даяус на небесах, были более удалены от людей. Лис не знал, какое место в этом ряду занимал Байтон, но решил все же не рисковать.

Едва закончив молитву, он взглянул на колонну. На мгновение ему показалось, будто карие глаза — едва различимые царапины на базальте — ответили на его взор. Он слегка вздрогнул. В прошлое свое посещение храма у него возникло такое же странное ощущение. Возможно, власть Байтона простиралась и не очень далеко, зато здесь, в сердце его владений, она была необычайно сильна.

Немного запыхавшись, из расщелины, ведущей в покои Сивиллы, выбрался упитанный евнух. За ним следовал седой элабонец с задумчивым выражением на лице. Кивнув Джерину, он вышел из храма и отправился за своей упряжкой.

— Теперь нам ничто не мешает испросить мудрого совета у Байтона через его Сивиллу, — сказал Кинифор. — Будьте любезны следовать за мной, и осторожней на спуске.

В прошлый свой визит к Сивилле Джерину пришлось сражаться не на жизнь, а на смерть с несколькими трокмуа, которым не понравилось услышанное от прорицательницы. Он посмотрел на пол, не осталось ли до сих пор пятен крови в трещинах между кубиками мозаики, и, ничего не увидев, остался доволен.

Кинифор шагнул в зев пещеры. Джерин ступил за ним. Темнота, разрываемая лишь огнями редких факелов, поглотила его. Под землей было прохладно и даже чуть влажновато по сравнению с удушающей жарой наверху, а в лицо все время дул ветерок, не дававший воздуху застояться.

Тень Кинифора, его собственная и Вэна дергались и трепетали в свете пляшущих языков пламени, напоминая обезумевших птиц. Дрожащие блики вырывали из темноты кусочки горного хрусталя, а быть может, и драгоценных камней, выступающих из каменных стен. Одно такое вкрапление вспыхнуло ярко-красным цветом, напоминающим кровь.