Дело о свалке токсичных заклинаний - Тертлдав Гарри Норман - Страница 21

– Вы обвинили нас, «Шипучий джинн», в том, что мы – причина апсихии! – Он словно не слышал меня.

– Я не обвиняю вас, – произнес я громче. – Пока не обвиняю. Я просто веду расследование. И вы должны признать, что Соломоновы печати обладают весьма могущественной магией, причем с большим загрязняющим потенциалом.

Дурани возвел очи горе, а может, и еще выше, к самому Аллаху.

– Они думают, я гублю души, – пробормотал он, обращаясь к кому-то, а мгновение спустя бросил на меня быстрый взгляд. – Вы заблуждаетесь, несчастный чиновник! «Шипучий джинн» не вызывает апсихию. Я… мы… наш консорциум стоит на пороге исцеления этого ужасного заболевания!

Как только я осознал услышанное, вся моя злость мгновенно исчезла.

– Вы?! – воскликнул я. – Как, во имя Господа?

– Действительно, во имя Господа – сострадательного и милосердного. – Дурани успокоился, да так быстро, что я подумал, уж не показной ли была его ярость. Но все это ровным счетом ничего не значило, если он и в самом деле мог победить апсихию. Если ему это удастся, пусть кричит на меня хоть каждый день, а по пятницам – дважды.

– Пожалуйста, расскажите подробнее, – попросил я. – Люди пытались лечить апсихию со времен зарождения цивилизации, а может, и намного раньше. Современная магическая технология создает много чудес, но это…

– Джинная инженерия может добиться такого, о чем никто не помышлял еще поколение назад, – гордо сказал Дурани. – Сочетание неукротимой мощи джинна с суровостью и точностью западной магии…

– Это я знаю, – перебил я.

Предприятия джинной инженерии вот уже несколько лет вызывали бум на фондовой бирже, и не без причины. Их огромные доходы могли бы возрасти лишь в том случае, если бы джинны таскали из Иной Реальности мешки с золотом.

Но Дурани нашел им еще одно применение по Эту Сторону: он называл это «джинноплетением». Он хотел заставить джиннов отщипывать крошечные частички духовного содержимого бестелесных человеческих душ, переносить их на Эту Сторону и, используя восстановительную технику, которую не мог или не захотел описать, соединять со множеством других таких же кусочков. Так получается настоящая синтетическая душа, которую можно пересадить какому-нибудь несчастному младенцу, страдающему апсихией.

– Итак, вы видите, – заявил Дурани, лихорадочно размахивая руками, – никак невозможно, повторяю, никак невозможно, чтобы «Шипучий джинн» или какие-то наши побочные продукты вызывали апсихию. Мы намерены покончить с этой бедой, сделать так, чтобы люди забыли о ее существовании! Мы никому не желаем зла!

Тот, чьи магические отходы вызвали это заболевание, наверное, тоже никому не желал зла. Вот только отходы об этом не знали.

– А вы уже пробовали пересадить хотя бы одну из этих… гм… синтезированных душ человеку, лишенному души? – Я знал, что в моем голосе звучит такое же благоговение, какое вызывает проект «Птица Гаруда», и чувствовал, что нахожусь на пороге огромного открытия.

– Мы трансплантировали уже три, – скромно, но с достоинством ответил Рамзан Дурани.

– И?.. – Я чуть не набросился на него, чтобы поскорее вытянуть ответ.

– Похоже, что трансплантаты, или, как вы говорите, синтезированные души, прижились и придали человеку, страдающему апсихией, подлинную одухотворенность, которой он не знал раньше. – Дурани предупреждающе поднял руку. – Но настоящее испытание – Страшный Суд – они еще не прошли. Все трое, подвергшиеся пересадке, пока живы. Теоретически существует опасность распада синтезированной души на первичные фрагменты, когда ее связь с телом нарушится после смерти. Со временем мы это узнаем.

– Да, я тоже так думаю, – сказал я. В конце концов, душа существует в вечности – она живет в Нашем Мире лишь ограниченное время, а потом возвращается в Иную Реальность. Какая трагедия – дать человеку душу только для того, чтобы после смерти он ее потерял. Именно тогда, когда она больше всего нужна! По-моему, это еще хуже, чем совсем не иметь души, а ведь до сих пор я не мог представить себе ничего страшнее апсихии. И тут мне пришла в голову мысль:

– А что происходит с душами, у которых вы забираете маленькие частички? Не причиняете ли вы им вред? И способны ли они после этого одухотворять человека?

– Вот потому мы и берем от каждой совсем понемногу, – улыбнулся Дурани. – Наша измерительная аппаратура не выявила никаких заметных изменений. Их и не должно быть, потому что Господь наш, всепрощающий и милосердный, всегда прощает нам наше несовершенство.

– Может, оно и так, но не становятся ли эти… м-м… искромсанные души более подвержены злому влиянию Иной Реальности? – Чем дальше я углублялся в дело о Девонширской свалке, тем чаще чувствовал себя так, словно сидел на горящих угольях. Эта новая джинная технология достойна восхищения, но каково будет ее влияние на окружающую среду? Я уже предвидел бесконечные судебные процессы, которые захлестнут церковные суды в следующем столетии.

Вы можете подумать, что я преувеличиваю? Но это не так. Например, представьте, что кто-то совершает нечто действительно ужасное, допустим, поджигает монастырь. И представьте, что преступник сможет убедить суд, что технология Дурани лишила его одной десятой или одной тысячной процента души, которая была дана ему от рождения. Полностью ли он отвечает за то, что совершил, или это отчасти вина Дурани? Ловкий адвокат без труда состряпает хороший прецедент, чтобы обвинить «Шипучий джинн».

Я хоть и не пророк, но так и вижу толпы адвокатских сынков, рвущихся в высшую школу только потому, что они убеждены в прибыльном использовании такого довода.

А вот еще: предположим, что технология Дурани, как он утверждает, безопасна и не приносит ничьей душе непоправимого вреда. Предположим также, что синтетические души проходят испытание Страшным Судом. Но ни одно творение рук человеческих не сравнится с божественным совершенством. Что, если душа апсихика после смерти распадется, оставив его на произвол судьбы? Какое возмещение может потребовать его семья?

Я снова размечтался о том, чтобы магии не существовало и мы жили в механизированном мире. Да, я знаю, жизнь была бы намного тяжелее, но в то же время и намного проще. Вся беда техники в том, что решение одной проблемы тут же рождает две новые.

А беда нашего мира в том, что проблемы не решаются вообще. Я не думаю, что апсихики, которым неожиданно представился случай обрести лучшее будущее, будут беспокоиться о риске. Я бы на их месте не стал.

Наверное, ничто никогда не дается легко. И это в порядке вещей. Будь все так просто, не понадобилось бы нам Агентство Защиты Окружающей Среды, и я оказался бы безработным.

Погруженный в столь горестные размышления, я пропустил пару фраз Дурани. Когда я очнулся, он вещал:

– … и можем развить технику изъятия частицы души до такого уровня, чтобы заимствовать ее только у великих мира сего, которых можно назвать Махатмами, чья духовность намного выше, чем у простых людей.

– Любопытно, – вежливо сказал я. И так оно и было, хотя и в несколько ином смысле. Мне показалось, что Дурани больше всего заботила собственная безопасность. Интересно, какие у него будут адвокаты? Я надеялся, что хорошие, поскольку у меня возникло ощущение, что они скоро ему понадобятся, причем очень скоро.

– Что-нибудь еще, инспектор Фишер? – спросил Дурани, немного расслабившись. Я понял, что его темперамент проявляется лишь тогда, когда он подозревает, что его интересы будут ущемлены. Таких людей много.

– Пока достаточно, – ответил я, и Дурани расслабился еще заметнее.

Он решил, что главная часть фразы – слово «достаточно», а я считал – что «пока». Конечно, он изобрел нечто новое и удивительное, но я сомневался, что он извлечет из этого какую-нибудь выгоду. У него не было адвоката, и он лично звонил мне неделю назад. Скоро ему понадобится юрист, а по всей вероятности, даже целая стая.

Вспомнив о звонке Дурани, я вспомнил и о том, сколько мы с Би уже успели раскопать! Я спросил у хронометра, который час, и обнаружил, что уже около трех. Пожалуй, самое время отправиться в Девонширский Консорциум Землепользования и выяснить, каким образом их клиенты так быстро узнали о секретном расследовании АЗОС.