Бендиго Шефтер - Ламур Луис - Страница 31

— Мы здесь жили втроем, — рассказывал смотритель, — но недели три тому назад Джо поехал на охоту… С тех пор мы его не видели и ничего о нем не слыхали.

— Искали?

— Да… Мы нашли его следы. А миль через шесть-семь потеряли. Ходили еще несколько раз… Похоже, он попался индейцам.

Сколько же народу погибло вот так? Сколько уехало, чтобы никогда больше не вернуться?

— У него была семья?

— Не знаю. Не говорил он об этом. Никогда не говорил. Хуже всего, что он поехал на моей лошади. Гнедой конь с белым пятном на лбу, с тремя белыми чулками… один аж до самого плеча. Длинная такая грива, хвост. Я его всегда расчесывал, как будто это ребенок. У меня раньше никогда такого не было. Умный был конь.

Станционные, наверное, были рады новому человеку и говорили без умолку. Только замолкал один, как начинал другой. Еда у них была хороша. От самого форта Бриджер ничего лучшего не попадалось.

Потом я открыл книгу Блэкстоуна, но слова не шли на ум. Я думал об этом Джо, об одном из многих, что нашли свою смерть в этом краю. Они, конечно, тоже поглядывали вокруг, но видели ли? Маловато у них для этого было времени. Чтобы здесь выжить, приходится непрерывно вкалывать. А тем более на станции, где, остерегаясь нападения индейцев, приходилось держать наготове лошадей на подмену, готовить еду для проезжающих, менять лошадей и запасаться сеном.

Глава 22

Я выехал еще до рассвета, чтобы оглядеться и кое-что разведать.

— Стадо? — Кузнец оторвался от работы. — Тут была хреновая зима, парень. Если найдешь продавца, считай, тебе сильно повезло. Но все же съезди, поговори с Беном Снайпсом. — Он взмахнул клещами, указывая направление. — Он знает по именам всех коров долины Кликитат. Скажи, что ты от Айка Ланкастера.

Когда я подъехал к дому, в дверях меня встретил верзила не меньше шести футов росту и весом побольше семидесяти фунтов. На нем была белая рубашка с завернутыми рукавами и подтяжки.

— Я Бендиго Шафтер из Южного ущелья. Хочу купить скот. Айк Ланкастер сказал, что вы можете помочь.

— Слезайте с коня и входите. — Он кликнул мальчишку-индейца: — Чарли! Поставь лошадей этого джентльмена в загон, ладно?

Он двинулся в дом.

— Мы как раз садимся ужинать. Вы присоединитесь к нам?

После ужина он вместе со стулом отодвинулся от стола и раскурил трубку.

— Зима была суровой, так что скота здесь осталось немного. У меня самого для продажи есть несколько волов.

— Мне нужен племенной скот.

— Так я и думал, — сказал он, посасывая трубку. — У парня, что живет за ручьем, кое-что найдется… Вы с наличными?

— Деньги л найду.

— Тогда он вам продаст. Ему нужны деньги. Мне они ни к чему, так что если бы у меня что-нибудь и было, я бы все равно не продал. Зима была тяжелой, но это же одна только зима, и она уже прошла. Здесь живут настоящие скотоводы, а парень, о котором я говорю, решил дать отсюда деру. У него сохранилось шестьдесят-семьдесят голов. Все молоденькие, и еще один хороший бык. Парень хочет все продать и убраться.

— А что же вы сами не купите его стадо?

Бен Снайпс хмыкнул.

— У меня наличных не хватает. Я собираюсь продать волов на мясо и еще одолжить, чтобы прикупить скотину. Эти шестьдесят голов для меня — все равно что маленькая заплатка на голой заднице. Давайте покупайте сами. Вы ведь дорого не дадите, верно? — улыбнулся он.

— Заплачу, сколько смогу. После зимы скот небось в плохом состоянии, а мне его еще гнать. Рискованно! Но если не торопиться, думаю, получится.

— Ладно. — Он начертил на дощечке карту. — Тот человек живет в хорошем месте, но зима его сильно напугала, а пуще — его жену. Продаст он дешево.

— А как насчет лошадей?

— Покупайте у индейцев, только будьте осторожны. Они хитрые, могут последнюю шкуру содрать. У них хорошие лошади: крепкие, горной породы, холода не боятся. Есть и рабочие.

Слушать его было интересно. Похоже, он был хорошим скотоводом, и тяжелая зима не смогла его подкосить. У него можно было многому научиться.

И он оказался прав. Человеку, о котором он говорил, не терпелось уехать. Но поначалу я ни словом не обмолвился о покупке.

Когда я приехал к Теллегану, он, по здешнему обычаю, пригласил меня спешиться и сесть за стол. Мы долго разговаривали о тяжелых временах и трудной зиме. А также о сочной весенней травке. Потом я не выдержал и признался:

— Хочу купить коров. Но ищу, где подешевле. Деньги есть, но они собраны с людей, которые сами едва сводят концы с концами.

Он опустил свою чашку.

— Могу продать. Десять долларов за голову.

— Дороговато, — покачал головой я. — У вас была тяжелая зима, и скот в плохом состоянии. Весна еще не наступила. Будет непогода, и часть поголовья не доживет до свежей травы. Погонишь сотню, пригонишь шестьдесят. И мне придется двигаться очень медленно: скотина, наверное, такая, что ей не одолеть длинные переходы.

Они были хорошими людьми, но ведь и мне жить нужно. Оба хотели уехать, но ведь могут пройти года два, пока кто-нибудь с мешком золота возьмет их стадо за хорошую цену. Придется им отдать скот мне, и отдать дешево. Я понял, что гак оно и будет.

Мы объехали владения Теллегана. Кое-где снег еще держался, стога сена были почти съедены, а скотина — одна кожа да кости. И все же — молодая и хорошей породы, недурно сложенная и, судя по глазам, здоровая.

Насчитали мы пятьдесят две головы, включая одного матерого и одного молодого быка.

— Хорошие тут места, — сказал я. — Жаль только, что я приехал после тяжелой зимы. Поеду-ка я, пожалуй, в Орегон. Может, куплю скотину там.

Теллеган помолчал и сказал:

— Я могу сбросить цену.

Мы сошлись на пяти долларах за голову. В помощь я нанял мальчика-индейца. Ему было лет четырнадцать, он происходил из племени уматиллов, с востока Орегона. Забрав стадо, я лишил его работы у Теллегана, но зато он получил работу у меня. Теллеган сказал, что это надежный парень.

— Только он не будет ночевать на ранчо, — добавил он. — Как ночь, так уходит в горы.

Ну и пусть. С горами у нас тоже все в порядке. Вначале все было хорошо, но после первых миль пути мальчик сделался каким-то озабоченным. Неужто что-то замышлял?

Я заранее приметил луг, с которого сошел снег, чтобы стадо могло попастись. До него было всего пять миль, которые мы и прошли в первый день. Наломали льда для питья, а потом погнали коров на траву. Они были слишком усталыми, чтоб доставлять нам хлопоты. И, хоть трава была не первый сорт, все же им было чем заняться.

Пока я готовил еду, мальчишка нервно ерзал. Я прямо спросил, что его беспокоит. Конечно, пришлось потрудиться, чтобы вытянуть из него правду.

Дело было в его дедушке. Старик жил в пещере в трех милях отсюда, а мальчик каждую ночь носил ему еду. И сегодня он тоже собирался туда.

— Привози его, — сказал я. — Пусть едет с нами.

Так у меня появились двое индейцев — лучше не придумаешь.

Урувиши был крепок, но стар. Сколько ему лет, я так и не понял, но смерть его была не за горами. Он уже подготовился к уходу, спев свою песню Великому Духу, но задержался, чтобы, по его словам, увидеть, как встанет на ноги его внук, Коротышка Бык.

Старик рассказывал мне, что племя уматиллов невелико и все их мужчины — отважные воины, великолепные следопыты и охотники. А Коротышке Быку еще многому нужно научиться.

Я редко сталкивался с индейцами, но их обычаи меня всегда интересовали. Рут Макен и Этан Сэкетт знали их хорошо, говорили на некоторых наречиях и частенько рассказывали мне о них.

Теперь, сидя у костра, я поделился со стариком своими заботами:

— Скотина, конечно, слаба. Прошлая зима была тяжелой, и человек, который продал мне стадо, не верил, что она сможет одолеть дальнюю дорогу. Но моим людям нужен скот, чтобы его вырастить и съесть, если наступит голод. Я гоню стадо в Вайоминг, и этот путь займет много лун.

Урувиши поговорил с внуком, и Коротышка Бык сказал мне: