Ледяное сердце (СИ) - Романовская Ольга - Страница 17

Внутри ее колотило, сердце белкой металось по груди, но внешне Зара была спокойна. Чтобы все прошло гладко, нужно держать себя в руках.

— Ты ничем не хуже них, — как заклинание, повторяла она.

— Мы тоже рады видеть Вас у себя, сеньорита….

— Зара Эзита, — мягко улыбнулась девушка, слегка потупив взгляд.

— Зара моя школьная подруга, помните, я рассказывала вам?

— Да-да, конечно, дорогая. И предупредила, чтобы мы не беспокоили прекрасную сеньориту сравнением ее глаз и глаз одной известной особы, хотя, не спорю, сходство присутствует. Но цвет глаз, он ведь не уникален, верно, дорогая? Пойдемте, я Вас со всеми познакомлю, — графиня Одели взяла Зару под свое крыло. — Как Вы относитесь к танцам?

— Положительно, сеньора, — в школе, помимо прочих, была и такая дисциплина.

— Прекрасно! А то я так волновалась, что виконту Оже не достанется пары. Но, в прочем, Вы сами вольны выбрать себе партнера, — поспешила исправить свою нечаянную оплошность графиня. Конечно, кто же согласиться танцевать с Оже, особенно такая хорошенькая девушка!

Зара довольно быстро освоилась. Она предпочитала больше слушать, нежели говорить, справедливо полагая, что обрывки разговоров консулов принесут ей в будущем гораздо больше пользы, чем обсуждения последних веяний моды. В случае чего, всегда можно расспросить Ри.

Тем не менее, девушка отдала дань и танцам. Ей не пришлось сидеть в сторонке, дожидаясь очередного кавалера — синие глаза сделали свое дело и привлекли к своей обладательнице несколько достойных молодых людей. С каждым она станцевала по одному разу, но никто не показался ей достаточно интересным, чтобы согласиться на второй.

В пансион они вернулись под утро, немного пьяные от танцев, вина и пунша, зато счастливые.

Волшебная монетка Бланш, утонувшая в широкой ладони привратника, помогла им проникнуть за ограду, еще одна, выданная сторожу, отперла засов на двери пансиона.

Так закончился первый великосветский прием Зары Эзита, первый, но не последний.

Глава 7

Зара думала, что не переживет, что у нее вдруг остановится дыхание, и она упадет в обморок. Судорожно вцепившись пальцами в колонну — и чтобы не упасть, найти точку опоры, и чтобы ничего не сделать, девушка не сводила глаз с высокой фигуры в конце зала. Да, она его никогда не видела, да, мать скупо, общими штрихами обрисовала его внешность, но это был именно он. Почему? Да потому, что было достаточно одного взгляда, чтобы понять, что с консулом разговаривает тот, кого она так жаждала найти. Рэнальд Хеброн Рандрин, герцог С» Эте. У них одинаковые глаза, таких глаз у других не бывает; даже стоя здесь, на другом конце зала, Зара различала эту безграничную переливающуюся, преломляющую сотни кристаллов света, синеву.

Все вдруг потеряло значение: и новые впечатления, и танцы, и попытки завязать знакомство с членами магической магистратуры — была только эта фигура, такая спокойная, невозмутимая, будто этот человек в жизни не совершал ничего, в чем стоило бы раскаяться.

Что она чувствовала? Сначала будто ее больно кольнули, ударили в грудь, так, будто намеревались уничтожить одним ударом.

Когда он вошел, Зара искала Бланш, хотела о чем-то спросить ее. Если бы она не подняла глаза, могла бы и не заметить, ведь она никогда не слышала звука его голоса. Но девушка огляделась — и наткнулась на эти глаза. Свои глаза.

Все, о чем Зара могла думать, — это он, тот, кто вычеркнул ее из своей жизни еще до ее рождения. Что, те деньги, которые через десятые руки передал всемогущий Рандрин, сюзерен Айши, считать заботой? Эту подачку? Этим он пытался откупиться от них, этим возместил горе ее матери и одиночество дочери? Нет, ее слезы стоили гораздо дороже.

Вдохнув побольше воздуха, Зара разжала пальцы.

Столько лет! Сколько же лет она мечтала увидеть его, подойти к нему так близко…

Негодяй, мерзавец, подонок! У нее не хватало слов, она задыхалась от мысленной ярости, от того пожара, который та зажгла в ее сердце.

Что, дружеское воссоединение семьи? Что, радостные объятия? Возвращение блудного папочки? Да какое, ко всей подземной нечисти, возвращение, он и не думал возвращаться, они для него не существуют! Ее мать была для него девушкой на одну ночь — и после этого броситься целовать его в обе щеки? Не бывать этому! Никогда!

Вот мы и встретились, Рэнальд Рандрин!

Зара усмехнулась и, откинув волосы, направилась к нему.

Сейчас, папочка, всего пара минут — и ты узнаешь, что я о тебе думаю. И что я к тебе чувствую, девушка без фамилии. Без фамилии по твоей вине! Крестьянские выражения грубы, но так хорошо передают эмоции. Ничего, благородные дамы, заткните уши, я скажу этой скотине все, что хочу сказать, я унижу его, здесь, перед всеми: знатью, консулами, магами, почетными гражданами столицы. У этого приема будет эффектный финал, твоя дочка кое-чему научилась в школе. Да, она всего лишь первокурсница, но по кое-каким предметам она набрала высшую годовую оценку и кое-чему научилась сама по книжкам своей безмозглой соседки. Ничего, у нее получится, ярость придает силы, а уж ее-то в крови было предостаточно!

Если во всех Рандринах заложены магические способности, то она их сейчас раскроет. Так, сначала маленький фокус с огнем, а потом такое честное разоблачение безупречной репутации герцога. Разумеется, девушка кое-что приукрасит, кое-что добавит, но она имеет на это право — у нее еще до рождения отняли принадлежавшую ей по праву жизнь, заставили пятнадцать лет гнить в глухом захолустье, самой добиваться того, что у нее должно было быть изначально.

Сконцентрировав потемневшие до оттенка ночной сини глаза на лице улыбающегося отца, плотно сжав побелевшие губы, Зара решительным шагом пробиралась к Рандрину сквозь группки гостей. Постепенно зрачки непроизвольно расширялись, пока не превратились в кошачьи.

— О, сеньорита Зара, я давно… — какой-то молодой человек попытался привлечь ее внимание, но тут же отпрянул, непроизвольно выставив для защиты руку.

— Ведьма! — испуганно прошептал он.

Девушка повернулась к нему и усмехнулась. Будто он не знает, на кого учат в Высшей школе магического искусства, не на домоправительниц же!

Зара вдруг ощутила в себе небывалую силу; ей на миг показалось, что, стоит ей только захотеть, — и это непременно исполниться. Кажется, еще несколько минут — и у нее вырастут крылья — черные могучие крылья Темных демонов; они уже режутся под лопатками, отчаянно рвутся наружу вместе с потоками ненависти.

Отец? Где отец?!

Девушка в бессильной ярости огляделась по сторонам — ушел! Будь проклят этот вертопрах, он отвлек ее своей дурацкой фразой, она упустила из виду Рандрина!

— Где Рэнальд Хеброн Рандрин? — спросила Зара первого попавшегося гостя и сама не узнала своего голоса с шипящими змеиными интонациями.

— Только что уехал, — растерянно пробормотал он и почему-то попятился. Гость был втрое старше нее, но почему-то смотрел на нее со смесью страха и почтения. Что же он видел?

Зара в отчаянье сжала кулаки, остановила проходившего мимо слугу и залпом выпила бокал вина. Обычно спиртное действовало на нее умиротворяющее, но в этот раз девушка никак не могла успокоиться, кругами ходила по дому, будто пытаясь отыскать спрятавшегося от разъяренной дочери отца. Но, разумеется, это было не так, герцог просто уехал, отбыл на другой званый вечер, а то и вовсе по своим делам, может, даже сердечным. При мысли о том, что он поехал к женщине, Заре еще больше хотелось убить его, разорвать на кусочки, уничтожить, растоптать.

В таком взвинченном состоянии, почти обезумевшую от несбывшейся мести, ее нашла Бланш.

— Что с тобой? Ты похожа на сумасшедшую, — она заботливо обняла ее за плечи. — Боги, да ты дрожишь!

Зара очнулась от наваждения, убрала в ножны свои невидимые клинки, вернула глазам прежний цвет и обернулась к подруге. Та действительно за нее беспокоиться, беззвучно просит объяснить, что случилось, но разве она может сделать это теперь? Бланш — примерная дочь, она все расскажет родителям, а, если и не расскажет, все равно все испортит.