Чужая душа - потемки (СИ) - Романовская Ольга - Страница 95

   - Почему тоже?

   - Алоис Ксержик его очень ценит.

   - Увы, не разделяю его пристрастий, просто не ужинал, а в доме ничего другого нет.

   Эх, знала бы, сготовила бы ему чего-нибудь на студенческой кухне. Ну что это за еда для здорового мужчины-мага: печенье с чаем! Так жадно ест, что смотреть жалко!

   Лазавей сполз-таки с подлокотника на сиденье, но только чтобы положить на колени тарелку. Тут я не выдержала, заявила, что никакого разговора не будет, пока магистр нормально не поест, и устремилась на кухню.

   Да, негусто! Конь давно не валялся, хотя чашки, ложки, миски в полном порядке - чистые, разложены по полкам. Ладно, глянем, что есть в кладовой, а потом - по обстоятельствам.

   - Агния, - Лазавей стоял, упершись руками в дверной проём, - хватит дурью маяться! Не умру я, право слово! Обед был плотный, никого никуда перемещать в пространстве не предвидится, так что хватит и печенья. Вы моя гостья, а выходит, будто служанка.

   Отмахнулась, по-хозяйски распахнула дверцу и оценила содержимое полок. Похоже, преподаватели Академии питаются исключительно духовной пищей. Может, в леднике что отыщется?

   - Агния! - Меня ухватили за предплечья, приподняли от пола и оттеснили от кладовой. - Спасибо за заботу и всякое такое, но вы перебарщиваете. Чай остынет.

   Мне показалось, или за фразой скрывался намёк, что нечего мне делать на чужой кухне, лезть в чужую жизнь? Так или иначе, Лазавею не нравилась моя бурная деятельность. Если сначала его тон был смешлив, то теперь стал серьёзен, в нём проскальзывали сердитые нотки. Видимо, следующая стадия - сообщение открытым текстом, что мне пора уходить, раз не умею соблюдать иерархию.

   Я объяснила желание накормить магистра заботой о здоровье преподавателя, добавив, что точно так же поступила с любым другим человеком. Лазавей молчал и не спешил отпускать. Искоса глянула на него: хмурит брови. Плохо дело, если не включу дурочку, смело могу идти в ближайший трактир и напиваться до гоблинов в глазах. Ворота, конечно, заперты, но у меня друг - боевой маг, найду и возьму собутыльником. Главное, в одной постели утром не проснуться. Нет, Лаэрт, он хороший, только второго раза наша дружба не перенесёт.

   Воспользовавшись тем, что магистр держал некрепко, вывернулась и потянулась к леднику - должно же там быть что-то? Сейчас быстро сварганю ужин и расскажу о Школе иных. Кстати, есть у нас общая тема для разговора - Маргарита. Ничто не сближает людей, как беседа о приятных и знакомых обоим вещах.

   - Агния, я не дурак, можете не лгать, - голос обжигал холодом и ставил на место. Точно таким же тоном Лазавей разговаривал со мной на первой лекции. До чего же у него долгая память! С виду - такой милый, а внутри... Тшольке в своё время предупреждала, а теперь я сама убедилась.

   Вздрогнув, покачнулась и едва не упала в подпол. Зато сердце ухнуло в демоновы круги и там и осталось.

   Ладони вспотели. Я боялась обернуться: не нравился тон голоса магистра - серьёзный, официальный. Ой, Марра, устроит он скандал! И если бы женский, где покричишь, посуду побьёшь - и всё. Тут-то к другому дело шло: к потере доверия и шанса понравиться вновь, новой отработке на практике, незачёту и визиту на ковёр к ректору. Если честно, больше заботило то, что я никогда-никогда не смогу стать близка Лазавею.

   Хорошо утешаться, когда тот, кого любишь, не встречается тебе десятки раз за день, если не слышишь его голос, не сдаёшь ему зачёты и экзамены. Я с ума сойду от такой пытки!

   - О чём вы? - тихо пискнула я и поднялась с колен. Опустила глаза и бочком попыталась проскользнуть мимо Лазавея - не позволил, выставив руку, остановил.

   Вот оно, сейчас начнётся! А я так готовилась, так ждала этого вечера, так старалась, заботилась - и всё заботой же и испортила. Хоть в Ишбар поезжай, садись напротив Алоиса и проси эльфийского самогона. Что-то подсказывало, что Ксержик не только им напоит, но и совет какой-то даст. Только не хочу в своей слабости признаваться, позорно бежать к отцу под крыло.

   - О ваших целях. Вернёмся в гостиную, поговорим.

   Ноги отказывались слушаться: я опасалась услышать то, чего боялась больше всего на свете. Сейчас магистр выставит меня вон, заявив, что я ему не нужна и противна. И это ещё лучший вариант. Худший - позорное исключение из Академии за домогательства. Буду стоять перед рядами студентов, а Тшольке с упоением расписывать, как я ещё в Омороне позволяла себе немыслимые вольности.

   Лучше волчий билет, чем общественная порка. А вообще, всё лучше, чем быть отвергнутой Лазавеем.

   Губы задрожали, сложившись в плаксивую гримасу. Чувства - зло, без них всё легко и просто.

   - Агния, чай стынет, - видя, что я не тороплюсь двинуться с места, напомнил магистр.

   Кивнула и деланно спокойно вернулась в гостиную. По дороге решила, что унижаться не стану, чести не уроню, уйду с высоко поднятой головой. А напоследок выскажу Лазавею всё, что о нём думаю. Если не исключат, Академию не брошу, с головой уйду в учёбу и стану магом. В прошлый раз меня спас демонический - что ж, продолжу изучение. За компанию и теорию колдовства освою, со всеми его импульсами, разными видами энергии и средами. Сдам на 'десятку', назло магистру.

   Села в кресло, взяла чашку, но под взглядом Лазавея не смогла сделать ни глотка.

   Давайте уж, ругайте меня, говорите, какая я безнравственная дрянь, зачем глазами буравить? Совесть пробудить пытаетесь - так она чиста.

   Поиграв минуты две в гляделки, магистр тяжело вздохнул, в свою очередь сел в кресло, предварительно смахнув крошки, и удручённо спросил:

   - Ну, и что же мне с вами делать?

   Я удивлённо взглянула на него. Внутри шевельнулась робкая надежда, что вечер не закончится провалом и слезами. Так или иначе, холодность из голоса ушла, сменившись усталостью. Я ведь так и не спросила, почему Лазавей не ел. Судя по тому, что он спешно умывался и переодевался перед моим приходом, то только что вернулся из города, а то и из другого места. Раз вспотел, то усердно колдовал и занимался либо физическим трудом, либо бегал.

   Магия много сил отнимает, неудивительно, что магистр голодный.

   Глупо улыбнулась, поддавшись чувствам, но тут же напомнила себе о предстоящем выговоре и покаянно сложила руки на коленях. Чашку, разумеется, отставила на стол. Оно и к лучшему - пальцы подрагивали, могла ненароком разлить чай, испортить ковёр.

   Видя, что магистр ждёт ответа на свой вопрос, обречённо промямлила:

   - Я не нарочно. Простите.

   Лазавей перевёл взгляд на мои руки, крепко сцепившиеся на коленях, и ещё раз вздохнул. Наверное, у меня был чрезвычайно жалко вид, раз даже магистра проняло.

   - Агния, Агния! - он покачал головой и практически всучил мне чашку с остывшим напитком. - Выпейте уж, зря старался?

   Я покорно сделала глоток, радуясь, что хотя бы зубы не стучат. Затем сделала ещё один и ещё, чуть ли не давясь.

   - Э, нет, захлебнуться я не просил! - прервал череду моих судорожных движений Лазавей. - Не надо с таким рвением исполнять мою просьбу. Медленными глотками, чтобы успокоить нервы. Да, вот так.

   В комнате ненадолго воцарилось молчание, прерываемое лишь хрустом печенья: магистр тайком таки жевал его, макая в чай. Я делала вид, что не замечаю: пусть хотя бы перекусит.

   - Ладно, расскажите теперь о Школе. Отличается ли система обучения от нашей, как строятся занятия.

   Сначала рассказ не клеился, выходил путанным и обрывочным, но магистр умелыми наводящими вопросами разговорил меня.

   Уютно потрескивал огонь в камине, убаюкивая, создавая иллюзию родного дома. Нет, разумеется, в наших Больших Выселках отродясь таких очагов не бывало, у Хендрика тоже, но я питала слабость к каминам. Видимо, пристрастилась в Ишбаре - у Маргариты имелся. Так и тянуло присесть возле него, протянуть руки к огню...