Воин древнего мира - Ламли Брайан - Страница 42

— Не думаю, — ответила Аштарта, тяжело дыша и стараясь не отстать от гиганта, идущего широкими шагами. Она нагнулась, чтобы вытащить из воды нож Кхайя, и увидела огромную шишку у мальчика на виске. — Ты его сильно ударил? Ты его не убил?

— Нет, но убил бы, если бы ты меня не остановила.

— Несмотря на то что он застрелил тех двух животных, набросившихся на меня?

— Но я же этого не знал. В любом случае, если наши враги дерутся между собой, это нам лишь на руку.

Эфраис повел Аштарту от реки. Девушка посмотрела назад, не понимая, почему часовой хочет обойти одно место на берегу, и резко вдохнула воздух, увидев ногу своей служанки, торчащую из высокой травы.

Она узнала Лауни по красному браслету на щиколотке.

— Лауни...

— Она мертва, — хриплым голосом сообщил Эфраис. — Она пошла за тобой по берегу, а я направился следом за ней. Если бы ты не убежала, а я шел побыстрее, то она, возможно, осталась бы жива.

Аштарта содрогнулась.

— А если бы этот кеметский мальчик не помог бы мне, то я присоединилась бы к ней, — заплакала Аштарта. — Бедная Лауни.

— Слишком поздно горевать, девочка, — проворчал Эфраис. — И у тебя еще будет много поводов лить слезы после того, как мы отчитаемся перед твоим отцом. Ему придется решать, что делать с парнем. А пока расскажи мне все, что знаешь о нем. Что он тебе сказал, если вообще что-то говорил? — Гигант внимательно посмотрел на принцессу. — Похоже, что он тебе понравился.

— Он мне помог и... я дала ему обещание.

— Да? И какое?

— Я обещала ему... что ему не сделают ничего плохого, — соврала Аштарта, но про себя добавила: «Когда-нибудь, Кхай из Кемета, странный, голубоглазый мальчик, я могу сдержать свое обещание... Но только после того, как стану царицей всего Куша, а ты — полководцем моей армии»...

Следя за девушкой уголком глаза, Эфраис удивился, почему принцесса вдруг зарделась.

Часть 7

Глава 1

Заклятие на смерть

В то время как часовой по имени Эфраис принес Кхайя, перекинутого через плечо, в лагерь кушитов, Анулеп в Асорбесе пал ниц перед фараоном в зале аудиенций внутри пирамиды и выслушал тираду из угроз и обвинений.

— Исчез! — шипел фараон из-под церемониального наряда и маски, правда, меньшего размера, чем во время выступлений перед народом. — Кхай сбежал? — Хасатут сидел на маленьком троне и весь дрожал от нетерпения и раздражения. — Ты говоришь, что его нет уже несколько дней... А я узнал об этом только сегодня утром? Что это за интрига, Анулеп? Я хочу видеть мальчика, а ты не можешь его представить!

— Он убежал, Всемогущий, — лепетал Анулеп, прижимая лысую голову к полу и в страхе косясь на маленькую, но тем не менее грозную фигуру царя-бога Кемета. — Он бежал в ночь после царского парада. Выбравшись из города, он отправился вверх по реке.

— Но почему мне об этом не сообщили раньше? — прошипел фараон.

— Я надеялся найти его и вернуть, — ответил визирь. — Я наказал бы его, заставил раскаяться, и вам, Всемогущий, не пришлось бы беспокоиться.

— Но это дело касается только меня лично! — закричал Хасатут. — Как он мог убежать? Где он сейчас? Немедленно позови моих черных магов. Они скажут мне, где он.

— Я уже ходил к ним, господин, — ответил Анулеп, подползая чуть ближе. — После исчезновения мальчика я постоянно советовался с ними. Даже они не могут сказать, как он сбежал, но они знают, где он сейчас.

— Ах так! — склонился вперед Хасатут. Его огромные глаза уставились на Анулепа сквозь прорези в позолоченной маске. — И где же он?

Анулеп дрожал всем телом.

— Он столкнулся с бандой разбойников-кушитов...

Они забрали его. Семеро великих увидели это в своей магической жидкости и...

— Кушиты! — зашипел Хасатут. — Снова эти проклятые кушиты! — Здоровая рука фараона выскользнула из-под одежды и сжала ручку трона так, что костяшки пальцев побелели.

— Маги говорят, — быстро продолжал Анулеп, — что сам Мелембрин командует этим отрядом. Как вам известно, о, Всемогущий, кушитский Лис уже несколько месяцев насылает свои отряды на Кемет.

— Месяцев? Мне казалось, что лет! — в ярости воскликнул фараон. — И что мы сделали, чтобы положить конец этим набегам? Ничего!

— Господин, час расплаты близок, — дрожащим голосом пробормотал визирь.

— Что? Каким образом? Говори, пока я еще тебя слушаю.

— Но вы же сами недавно приказали, чтобы войска отправились на запад! — ответил Анулеп, немного распрямляя спину. — Вы же сами послали армию, чтобы усилить границу с Кушем. Скоро они возьмут Мелембрина в кольцо.

— И ты утверждаешь, что Кхай находится в плену у царя кушитов?

— Так мне сказали семеро черных магов, господин. Разбойники захватили его примерно час назад.

Хасатут медленно опустился на трон, с которого привстал в ярости, и замолчал. В конце концов он задумчиво заговорил голосом, больше напоминающим шипение ядовитой змеи:

— Куш! Всегда Куш! Почему каждое второе слово, которое я слышу, связано с Кушем? — Теперь он снова сел прямо, а его голос стал громким и четким:

— Надо положить этому конец. Я хочу, чтобы все племена Куша были уничтожены и их пепел развеян по ветру. Кемет долго терпел соседей-паразитов. Пусть начнется война. Меня не волнует, что она будет длиться много лет и погибнут тысячи воинов, но Куш должен быть уничтожен. Пусть все увидят мощь фараона!

— Все будет так, как вы прикажете, господин, — Анулеп коснулся лбом пола.

— Вставай, верховный жрец, и принимайся за работу, — приказал Хасатут. — Встреться с полководцами и передай им мой приказ. Мы разделаемся с Кушем раз и навсегда, а после этого — кто знает? Не нравится мне этот черный выскочка Ньяка. К тому же в Нубии есть золото, много золота для отделки моей пирамиды.

— Господин, я ухожу, — Анулеп стал пятиться. — Я немедленно сообщу ваши приказы. Я...

— Вернись, визирь, — прошипел Хасатут. — На колени.

Когда Анулеп снова приблизился к фараону, тот положил здоровую руку ему на блестящую дрожащую голову.

— Визирь, — тихо сказал фараон, — если у меня появится подозрение, что ты каким-то образом помог мальчику бежать — например, испугался за свое положение и хотел нарушить мои планы — то тебя ждет плачевный конец.

И с этими словами он глубоко, специально медленно и сильно, вонзил длинные ногти в голову Анулепа.

— Господин, я...

— Очень плачевный конец, — фараон медленно провел ногтями по лысой голове Анулепа, оставив четыре кровавые царапины, затем оттолкнул верховного жреца ногой и крикнул:

— А теперь убирайся! Чтоб я тебя больше не видел.

Заходя в комнату семи великих, Анулеп испытывал те же чувства, что человек, оказавшийся в яме со змеями. Он содрогнулся — даже он, Анулеп! — и остановился на несколько секунд перед дверью, собираясь с духом, прежде чем оказаться среди сосудов с пузырящимися жидкостями и услышать монотонные заклинания. Как только он вошел, семеро магов зашевелились и бормотание прекратилось. Один из них обратился к визирю голосом, напоминающим шипение гадюки:

— Ты снова пришел говорить с нами, визирь?

— Да, я пришел снова, — подтвердил Анулеп, промокая платком кровь, выступившую из царапин на затылке.

— Мы не лекари, Анулеп, — прошептал второй маг. — Мы не сможем залечить твои раны.

— Следи лучше за своим здоровьем, колдун! — рявкнул визирь.

— Что-нибудь не так?

— Я не стану отнимать у вас время, — заговорил Анулеп. — Фараон подозревает, что я обманул его, причем с вашей помощью!

Семеро магов тут же начали смеяться. Когда же веселье поутихло, один из них заметил:

— Мы не помогали тебе обманывать фараона.

— Правда? А как насчет мальчика Кхайя? Вы могли его найти, пока он находился в Асорбесе, если бы захотели.

— Мы ничего не знали про мальчика! — заскулил третий маг. — Мы узнали про него только после того, как ты нам рассказал. Какое нам дело до каких-то мальчишек, нам, которые служат бессмертным богам!