Тварь внутри тебя - Ламли Брайан - Страница 38

Аркис и Шайтис поднялись на ноги, и оба какое-то время задумчиво смотрели на Фесса. Шайтис упрятал свои мысли (впрочем, в них не было ничего зловредного в отношении остальных); но Мордоворот не очень был доволен новой расстановкой сил и не собирался так легко отпускать с крючка Ференца.

— Гляди, как все переменилось, — сказал наконец Прокаженный, — я тут подыхал с голоду — да, подыхал и не знал, выживу ли, а ты и этот вонючий бурдюк, вы диктовали свои условия. Зато теперь... теперь ты — один, против меня и лорда Шайтиса.

— Все верно, — Фесс, встал и, потягиваясь, завел за голову руки с могучими когтями. — И знаешь, это меня удивляет. Что нашел в тебе лорд Шайтис? На мой взгляд, пользы от тебя столько же, сколько было от этой бочки помоев, Вольша Пинеску! А теперь послушай! Я тут наслушался оскорблений и намеков, пока рассказывал свою историю. Да, я тогда замерз и чертовски хотел жрать, а пока набиваешь желудок, можно многое пропустить мимо ушей. Но сейчас-то я сыт и больше не мерзну. Так что тебе лучше помалкивать, Мордоворот, иначе с тобой случится то, что обещает твое имя, а то и похуже.

— Вот именно, — поддакнул Шайтис и встал между ними. — Ну все, хватит. Вам что, непонятно, что у нас в этих Ледниках хватает забот и поважнее, чем хватать друг друга за глотки? — Он схватил их за руки и опустился вниз, заставляя их сесть рядом. — Что еще вы знаете об этих краях, об их секретах? Черт возьми, я тут новичок, а вы уже много чего повидали. Чем раньше я узнаю все, что известно вам, тем скорее мы сможем что-то предпринять.

Шайтис переводил взгляд с одного на другого и наконец остановил его на темном и искаженном злобой лице Аркиса, его полных губах и желтых клыках.

— Ну, Аркис? — сказал он. — У тебя, конечно, было меньше возможностей, чем у Фесса, но все же тебе удалось исследовать несколько ледяных замков. Вот Ференц нам сейчас рассказал свою историю, про этот кошмар в пещерах вулкана, а теперь пора послушать твою историю про эти ледяные гнезда. Что ты разузнал про древних изгнанников, закованных в лед лордов Вамфири?

Аркис хмуро глянул на него.

— Ты хочешь послушать об этих замороженных?

— Чем скорее, тем лучше.

Аркис пожал плечами, не проявляя энтузиазма.

— Как пожелаешь. Значит, все, что я видел, делал, обнаружил? Это не такая уж долгая история, можешь мне поверить.

— Ты начинай, — сказал Шайтис, — а мы потом разберемся.

Аркис снова пожал плечами.

— Будь по-твоему, — согласился он.

Глава 4Властители, скованные льдом

— Не я один понял, — начал Аркис, — что пора уносить ноги, когда мы продули битву за сады. Этот Обитатель со своим отцом, которого принесло к нам прямо из Адовых Краев, разобрал по косточкам все наше войско, порушил наши древние утесы, разорил наши замки покруче любого вампира. Вамфири пали, так что только полные дурни могли захотеть остаться там среди развалин и дожидаться, пока эти дьяволы разъярятся еще больше и камня на камне не оставят от Темной стороны.

Ну, ты сам знаешь, у нас это издавна ведется: проигравший может покинуть свои края и отправиться к Ледникам. Так что, когда битва поутихла, все, кто выжил и имел своего летуна, не стали долго ждать и двинули сюда. И я в том числе.

Со мной были Горам и Беларт Ларгази, мои рабы, бывшие Странники. Они братья-близняшки, и такие ретивые: каждый думал, что уж он-то точно получит от меня яйцо вампира. Мы отправились на развалины моего замка и расчистили вход в секретный подвал — я там припрятал одного боевого зверя и одного летуна, на крайний случай, как раз такой, как эта битва с Обитателем. Оседлав этих зверей (себе я взял боевого, у него скверный нрав, натренирован специально по моему вкусу), мы покинули пепелище и двинули на север. Вообще-то не совсем на север, чуть западнее, но не в этом суть. Крыша мира, она и есть крыша мира.

Стоянку в пути только раз делали: увидали во льдах мелкое озерцо, в котором плавали здоровущие голубые рыбины. Мы там подкрепились и дальше двинули. Но вышло так, что не слишком далеко. Летун с моими рабами скоро совсем выдохся — два седока, как ни крути, — пошел резко вниз и плюхнулся с ними в воду у самого берега какого-то моря, не очень большого.

Я опустился неподалеку на кромку льда и послал своего крылатого к близнецам. Мой зверь свесил вниз свои ноги, чтобы они ухватились и перебрались на берег. Мы малость огляделись — место того, странное. На снегу тут и там лопались пузыри горячей воды, снег от них пожелтел. От этих горячих гейзеров получились бассейны теплой воды. Берег как пеной облеплен, а в эту пену то и дело кидаются птицы за добычей, потому как мелкие рыбешки приплывают сюда на нерест и мечут икру. Да, странное место. Пока мои подручные сушились, я поискал подходящую площадку и приказал своему зверю опуститься на поверхность ледника, она наклонно уходила в море. Мой крылатый тоже изрядно устал, да и спасение близнецов, барахтавшихся в воде, сил ему не прибавило. Эти боевые звери должны убивать, и, если им долго не удается добыть красного мяса, они начинают чахнуть. И тут я спросил себя: кто больше пригодится в этих Ледниках — пара сварливых и прожорливых рабов или могучий воин? Ха! Нет вопросов.

Мне пришло на ум схватить одного из них и на месте скормить моему зверю. Но тут-то... ладно, признаю, недооценил я этих честолюбцев. Они раскинули мозгами и поняли то же, что и я, — что от зверя мне проку больше, чем от них. И они, понятное дело, умотали подальше и забились в какую-то ледяную расщелину, откуда было никак их не выкурить — ни посулами, ни угрозами. Подлые собаки! Отлично, пускай замерзнут. Пускай подохнут с голоду, оба.

Я оседлал зверя и шпорами послал его вперед по скользкому льду, под уклон в сторону моря. Наконец он, разбежавшись, подпрыгнул и взлетел — в последнюю секунду, у самой кромки льда. Он летел так низко, что до меня долетали соленые брызги. Ну, так или иначе, я был в воздухе.

Зверя своего я развернул в сторону суши и поднял повыше. Мои беглые высунулись из укрытия, когда я пролетал над ними, и посмотрели вверх. Я помахал рукой этим подлым предателям и направился к цепочке горных пиков, над которыми в небе то разгорались, то угасали сполохи северной зари. К той самой гряде, что мы сейчас видим, с вулканом посередине, где в пещерах живет Ференцово чудище с костяным тараном. Да, к ней я и полетел, к этой гряде.

То, что нам тут Фесс рассказал про гибель Вольша, — думаю, так все и было, потому что мой бедняга-зверь тоже погиб, напоровшись на что-то странное. Не эта ли проклятая тварь прикончила Вольша и моего несчастного зверя?

Я расскажу, что сам видел. Летун мой тогда устал прямо до смерти; ну, не совсем до смерти, вы же знаете, боевой зверь — тварь выносливая, от усталости не умрет, но он был почти на пределе, тяжело пыхтел и жаловался. Я стал высматривать место для посадки. Натеки лавы на склоне центрального вулкана, гладкие и ровные, годились для взлета моего зверя, если он вообще сумеет еще взлететь.

С посадкой он не справился, грохнулся на лаву и меня сбросил. Его грудная броня от удара треснула, одно крыло смялось, о зазубрины лавы он разодрал на морде входное отверстие своего канала для реактивной тяги. Из него вытекла чуть не бочка крови, пока вампир успел затянуть самые большие раны. Сам я легко отделался и не обратил внимание на царапины, но здорово разозлился и стал орать на зверя, пинать его ногами. Наконец он тоже рассвирепел, зарычал и плюнул в меня. Пришлось успокоить эту тварь; потом я помог ему доковылять до входа в ближайшую пещеру, точь-в-точь как та, а может, впрямь та самая, где живет Ференцово кровавое чудище. Потому что эта пещера тоже была выходом туннеля, который когда-то проплавила горячая лава, вырвавшись из нутра вулкана. Надо было сперва все там разведать, но тогда меня ничего не насторожило.

Меня разбирало любопытство насчет этих сверкающих ледяных замков, которые я приметил, когда мы подлетали к вулкану: вы же видели, они точь-в-точь наши утесы, только изо льда; поэтому я велел зверю подлечиться, а сам спустился по склону и потом по этой ледяной равнине в сторону замков. И я вам скажу, обнаружил там диковинные, прямо скажем, страшненькие вещи. Они покоились, запечатанные в сердцевине своих сверкающих замков, вмороженные в глыбу льда — лорды, некогда изгнанные в эти края. Которые погибли, их раздавило или разодрало при подвижке льдов, другие — их тоже немало — сдались, не приняли ледяного сна; прочие были целы и дремали в толще льда, крепкого, как железо. Их вампирский метаболизм был такой замедленный, что сперва казалось — века совсем не изменили их; но это только казалось: их медленные сны почти завяли — тусклые отголоски прежней жизни, старых времен, когда первые Вамфири жили на Темной стороне в своих замках-кручах и не могли поделить территории.