Кей Дач ч.2. Императоры иллюзий - Лукьяненко Сергей Васильевич - Страница 15

- Понятно. И про категорию “С”, тоже?

- За пять минут до вашего прихода.

Дач засмеялся:

- И впрямь буду долго жить.

- Ну… мы часто про вас говорим…

Остановившись Кей взял девушку за плечи. Посмотрел в глаза ласково и

печально:

- Я, похоже, свалял дурака, улыбаясь тебе четыре года назад.

Рашель быстро покачала головой. Диадема на ее голове тонко пела,

расширяя поле зонтика, пытаясь прикрыть от дождя обоих.

- Девочка, разлюби меня, хорошо?

- Почему? - резко спросила Рашель.

- Я очень хорошо к тебе отношусь. Но не так, как тебе нужно.

- Это… - Рашель заколебалась, - …из-за Томми? Вы с ним любовники?

- О Боже! Ты только ему не ляпни. Мы шатались вместе четыре года, и

это было общим мнением. У Томми и так комплекс на этой почве… Нет,

конечно. Я стандартно ориентирован, а парню, по-моему, вообще на секс

наплевать. Он любит дурацкие игрушки, виртуальную реальность.

- Тогда почему?

- Раш, я предпочитаю любить человечество в целом.

- Это удобнее…

- Умница, - нежно сказал Кей. - Гораздо удобнее. Особенно, когда

сотню раз получишь пинка от тех, кого любишь. Собственно говоря, тогда это

становится единственным выходом.

- Я…

- Никогда бы меня не предала. Конечно. Ты сегодняшняя - нет. Но будет

завтра. Я прожил достаточно, чтобы понять - завтра наступает всегда. Порою

хочется не дожить до него… иногда это удается. Но завтра - все равно

наступает.

- Ну почему вы такой глупый! Я говорю, что я… что очень хорошо к

вам отношусь. А вы мне про свои обиды!..

Рашель отвернулась.

- Извини, - Дач потер лоб. - Ты права. И зови меня на “ты”.

- Ладно…

- Раш, мне просто показалось, что ты немного в меня влюблена. И я

решил сразу же тебя от этого предостеречь.

- Спасибо!

- Мир?

Девушка молчала.

- Когда я влюблюсь в тебя, ты немедленно узнаешь об этом, серьезно

продолжил Кей.

- Когда я тебя разлюблю, ты тоже почувствуешь, - Рашель посмотрела на

Дача. - А поцеловать меня рискнешь?

Если Кея и удивил ее неожиданный натиск, то это никак не отразилось

на его лице. Он наклонился к девочке - силовое поле скользнуло по волосам,

и отключилось.

Ее губы были неожиданно опытными, умелыми, и это вдруг кольнуло Дача

- странной, бессмысленной обидой. Словно неожиданная влюбленность Рашель

была правильной.

Словно в мире существовала верность - и он, живший случайными

романами, был вправе на нее претендовать.

- Пойдем? - Рашель отстранилась.

- Пойдем, - он снова взял ее за руку. Молодой мужчина, гуляющий по

вечернему саду с девочкой-подростком. Если мораль Таури не слишком

изменилась за последние двадцать лет, то он ничего предосудительного не

совершает.

Впрочем, по большому счету ему было на это плевать.

Дач замечал обратную дорогу - каким-то краешком сознания. Он слишком

устал, чтобы поддерживать нормальную беседу… хорошо хоть, что и Рашель

молчала. Когда деревья кончились, и они вышли на огромную, поросшую

высокой травой поляну, скорее даже маленькое поле, в центре которого стоял

дом, девушка остановилась.

- Пришли. Кей, хочешь чай?

Он покачал головой.

- Вон мое окно, на втором этаже. Я тебе помашу рукой. Подождешь?

- Подожду.

- Хочешь взять флаер?

- Зачем? Ножками прогуляюсь.

Рашель отпустила его руку, шагнула к дому:

- Я приду утром.

- Если Ванда решит, что я ее обманывал, то ты найдешь две свежие

могилки.

Девушка засмеялась.

- Зря, - серьезно сказал Кей. - Твоя старушка-соседка и не на такое

способна.

- Пока, Кей.

- Пока, Раш.

Было уже совсем темно, когда Кей вернулся к дому Каховски. Он

все-таки ухитрился заблудиться… надо было взять флаер, пусть и для

двухкилометровой дистанции.

Свет не горел ни в одном окне, лишь на крыше, венчая тонкую спираль

антенны, трепетал белый огонек. Дач остановился на крыльце.

- Поднимайся, поднимайся, - окликнул его сверху старческий голос. -

На третий этаж, и по коридору.

Дач молча последовал совету. Коридор кончился раскрытой на балкон

двухстворчатой дверью. В кресле (сколько их здесь, этих мягких символов

увядания), сидела Ванда Каховски. В длинном белом платье, с тлеющей

сигареткой в руках. Кей почувствовал сладкий запах наркотика.

- Почему девочки так легко влюбляются во взрослых мужчин… сказала

Ванда. - А?

- Наверное…

- Это риторический вопрос, Кей. Любой дурак со времен Фрейда способен

ответить. Ты читал Фрейда?

- Да.

- Ты слишком разносторонен для убийцы. Дач, ты супер?

- Я с Шедара.

- Понятно. Ты прекрасно получился… я всегда считала, что Грей не

прав с генетическим мораторием. Дач, все, что я могу проверить, будет

проверено завтра к полудню.

- Я рад, госпожа полковник.

Каховски раскурила еще одну сигарету, протянула ему. Кей молча

затянулся.

- Было так тихо… так мирно… - Ванда говорила, не смотря на Дача.

- Год за годом… в бесконечном саду. Я стала кое-что забывать, Кей! А ты

требуешь вспомнить…

- У нас иная судьба.

- Иная… Зачем нужны шипы, Кей?

Дач молчал несколько секунд, полузакрыв глаза. Сказал - очень тихо, и

даже голос его изменился:

- Шипы ни зачем не нужны, цветы выпускают их просто от злости.

- Не верю я тебе… - в тон ему отозвалась Ванда. - Они стараются

придать себе храбрости. Они думают: если у них шипы, их все боятся…

Минуту они молча курили. Потом Каховски хрипло рассмеялась:

- Молодец, Кей. Значит, ты поймешь.

- Я и так понял.

- Это все равно что сбросить старую оболочку. Тут нет ничего

печального.

Дач вытащил из кобуры под мышкой “Шмель”. Щелкнул предохранителем.

- В любом случае понадобится… - словно уговаривая себя сказала

Ванда. - Что тебя убивать, что Императора… не в этом же теле… аТан я

сняла только в семьдесят, вот в чем беда, Кей. Была руинами, стану

развалиной…

- До завтра, госпожа полковник, - сказал Кей.

- До завтра.

Дач нажал на спуск. Вспышка - вырвавшая из темноты спокойное, ждущее

лицо старой женщины.

- Доброго аТана, - отбрасывая сигарету сказал Кей. Приподнял легкое

тело, проверяя, не загорелось ли кресло. Нет, все было в порядке.

Постель ему была приготовлена в той же комнате, что и четыре года

назад. Дач уснул быстро, и в эту ночь ему ничего не снилось.

Утром на балконе уже не оказалось трупа, а на площадке возле дома

стоял прокатный флаер. Кей, вышедший в одних шортах из дома, с полчаса

разминался под легким унылым дождем. Потом он услышал шаги.

Ванда Каховски по-прежнему оставалась старухой. Лицо помолодело,

впрочем, такой же эффект принесла бы и обычная косметика. Но в ее

движениях больше не чувствовалась дряхлости. Лишь аккуратная, расчетливая

точность и собранность. Даже легкая хромота, которой еще вчера не было,

казалась нарочитой.

Дачу неожиданно вспомнилось детство. Цирк, и старая пси-мутированная

пантера, с которой осторожничал даже мршанец-дрессировщик.

- Неприятное занятие - хоронить себя, - вместо приветствия сказала

Ванда. Она была в глухом комбинезоне защитного цвета, с короткой штыковой

лопаткой на поясе. - Печальное занятие. У меня есть одна аллейка… на ней

всегда хорошие яблоки. Органика…

Дач счел полезным промолчать.

- Моя матрица снята в семьдесят, - Каховски прислонилась к дереву, то

ли в показной, то ли в настоящей усталости. - И не нынешние семьдесят, а

те… двухвековой давности. Дерьмовая пища, дерганые нервы, облучения,

травмы, частые роды. Вот и скриплю, по десять-двадцать лет.

- Вы в прекрасной форме.

- Не думаю. Да, спасибо за выстрел. Очень аккуратно и быстро. Может