Некроскоп - Ламли Брайан - Страница 24

В юности он был знаком с отцом Джорджа Ханнанта. В то время Дж. Г. Ханнант занимал должность директора Харденской школы, а Хармон преподавал основы математики и естествознания в небольшой школе в Мортоне, одном из шахтерских поселков. Время от времени в течение всех этих лет он встречался с юным Ханнантом и имел возможность наблюдать, как тот растет. Поэтому его совершенно не удивил тот факт, что Джордж Ханнант со временем тоже “вошел в дело” преподавательский труд стал такой же неотъемлемой частью его натуры, как и его отца.

Как ни удивительно, несмотря на то что Джордж учил детей уже более двадцати лет, Хармон по-прежнему называл его про себя “юным Ханнантом”.

Чтобы поговорить о Гарри Кифе, Хармон вызвал учителя математики к себе в Хартлпул. Они встретились в колледже в ближайший после экзамена понедельник. Хармон жил по соседству и пригласил молодого коллегу к себе на ленч, состоявший из холодного мяса и пикулей. Его жена, зная о том, что это деловая встреча, накрыла на стол и ушла за покупками, поэтому они имели возможность спокойно побеседовать во время еды. Хармон начал с извинений:

— Я надеюсь, что, вызвав тебя таким образом, Джордж, я не причинил тебе особого неудобства? Я знаю, что Говард достаточно сильно загружает тебя работой.

Ханнант кивнул:

— Ничего страшного. Шеф сам заменяет меня сегодня. Он любит делать это время от времени. Говорит, что скучает по урокам. Я уверен, что он с радостью променял бы свой кабинет и всю административную работу, связанную с его должностью, на заполненный мальчишками класс.

— О да, конечно! Любой из нас был бы этому рад, — усмехнулся Хармон. — Но все дело в деньгах, Джордж, все дело в деньгах. А еще, как мне кажется, свою роль в этом играет престиж. Ты поймешь, что я имею в виду, когда сам станешь директором. Ну, а теперь расскажи мне о Кифе. Ты ведь первый его открыл, не так ли?

— Я думаю, правильнее было бы сказать, что он сам раскрылся, — ответил Ханнант. — Такое впечатление, что он только недавно проснулся, чтобы проявить наконец свои способности. Как говорится, запоздалый старт.

— Но такой, который позволил ему одним рывком догнать и перегнать всех остальных, да?

Ханнант вздохнул с облегчением. Поскольку Хармон ни словом не обмолвился о результатах экзамена, где-то в глубине души Ханнант опасался, что Гарри провалился. То, что Хармон вызвал его сюда, несколько приободрило его, а замечание о том, что Киф “перегнал всех остальных”, окончательно рассеяло сомнения. Ханнант улыбнулся:

— Значит, он выдержал экзамен?

— Нет, — покачал головой Хармон. — Он провалился — с треском! Его подвела работа по английскому языку. Думаю, что он очень старался, но...

Улыбка Ханнанта погасла, плечи его опустились.

— ...Но я его все равно приму, — закончил Хармон, усмехнувшись при виде того, как широко раскрылись глаза Ханнанта, и встретившись с ним взглядом, — поскольку все остальные экзамены он выдержал с блеском.

— Выдержал с блеском? Хармон кивнул.

— Признаюсь, я дал ему самые трудные вопросы, какие только мог найти, но он моментально и без видимых усилий справился с ними. Единственным недостатком его работы — если вообще это можно назвать недостатком является весьма неординарный подход к решению, точнее нетрадиционный. Такое впечатление, что он обходится вообще без общепринятых формул.

Ханнант молча кивнул, а про себя подумал: “Да, я прекрасно знаю, что вы имеете в виду”. Однако увидев, что Хармон ждет от него ответа, вслух произнес:

— О да, именно так.

— Я полагал, что это относится только к математике, но тот же необычный подход к решению я обнаружил и в ответах на вопросы другого экзамена. Как бы его ни называли — “определение коэффициента умственного развития” или “выявление способностей”, — его главной задачей является определение интеллектуального потенциала ученика. Один из ответов показался мне особенно интересным. Не сам по себе ответ, который тем не менее был абсолютно правильным, — ты понимаешь, что я имею в виду? — но тот путь, которым мальчик пришел к этому заключению. Вопрос касался треугольника.

— Да?

"Треугольника... — подумал Ханнант, отправляя вилкой кусок курицы в рот. — Именно это меня и интересовало — как он справится с треугольниками”.

— Конечно, решить задачу можно было тригонометрическим способом — (Хармон, казалось, читал его мысли) — или даже чисто визуально, она не была такой уж трудной, это, пожалуй, был наиболее легкий вопрос во всем задании. Позволь, я тебе покажу.

Он отодвинул в сторону тарелку, достал ручку и на бумажной салфетке начертил треугольник.

— Здесь AD равно половине AC, a AE равно половине АВ. Вопрос: Во сколько раз большой треугольник больше маленького?

Ханнант прочертил на рисунке пунктирные линии: и добавил.

— В четыре раза больше. Решение, как вы сказали, чисто визуальное.

— Правильно. Но Киф просто написал ответ. Никаких пунктирных линий — только ответ. — “Как ты пришел к этому?” — спросил я. Пожав плечами, он сказал:

"Половина, помноженная на половину, равно четверти — меньший треугольник составляет одну четверть от большего”.

Ханнант улыбнулся, пожав плечами.

— Это так типично для Кифа, — произнес он. — Именно этим он впервые привлек мое внимание. Он не признает формулы, одним махом, опуская все естественные в данном случае рассуждения, перескакивает с одного конца на другой.

Выражение лица Хармона не изменилось, оно по-прежнему оставалось очень серьезным.

— Какие формулы? Разве он уже изучил тригонометрию?

Улыбка сползла с лица Ханнанта. Он нахмурился и замер с вилкой у рта:

— Нет, мы еще только начинаем изучение.

— Следовательно, он еще не мог знать необходимую для данного случая формулу?

Ханнант помрачнел еще больше:

— Действительно, не мог.

— Но он ее знает — знает не хуже нас.

— Простите? — Ханнант отвлекся и что-то упустил в разговоре.

Хармон продолжил:

— Я сказал ему: Киф, все это очень хорошо, ну а если бы треугольник не был прямоугольным? Что если он был бы, например... таким?

Он снова начертил, но уже другой треугольник.

— Я сказал ему, — продолжал Хармон:

— На этот раз AD равно половине АВ, но BE равно только четверти ВС. — Ну, — едва взглянув на чертеж, сказал Киф, — одна восьмая. Четверть помноженная на половину”. А затем он начертил следующее...

— Что вы хотите этим сказать? — Ханнант был заинтригован — ему хотелось выяснить причину столь напряженного выражения лица Хармона. К чему это он клонит?

— Но это же совершенно очевидно. Это и есть формула. И вывел он ее совершенно самостоятельно. А главное, сделал это непосредственно здесь же, во время экзамена!

— Возможно, вы ошибаетесь, считая это необъяснимым проявлением чрезвычайной одаренности, — покачал головой Ханнант. — Я уже говорил, что мы в скором времени собирались начать изучение тригонометрии. Киф знал об этом. Возможно, он успел прочитать кое-что в порядке подготовки, вот и все.

— Да? — просиял Хармон и, потянувшись через стол, похлопал Ханнанта по плечу. — Тогда сделай мне одолжение, Джордж, пришли мне экземпляр учебника, которым он пользовался. Мне бы очень хотелось взглянуть на него. Видишь ли, за все годы моей преподавательской деятельности я нигде не встречал этой формулы. Возможно, ее знал Архимед, Евклид или Пифагор, но мне она абсолютно незнакома.

— Что? — Ханнант вновь вгляделся в чертеж, потом стал рассматривать его с еще большим вниманием. — Но я уверен, что мне это знакомо. То есть я хочу сказать, что понимаю принцип подхода к решению, которым воспользовался Киф. Я безусловно видел его раньше. Я, наверное... Бог мой, я преподаю тригонометрию уже двадцать лет!

— Мой юный друг, — ответил Хармон, — я тоже, причем гораздо дольше. Послушай, я знаю все о синусах, косинусах и тангенсах, прекрасно разбираюсь в тригонометрических соотношениях, мне не хуже, чем тебе, известны все математические формулы. Вероятно, даже лучше. Но я никогда не видел, чтобы идея была так прекрасно разработана и так блестяще изложена. Да, именно изложена! Нельзя сказать, что Киф изобрел эту формулу, поскольку он ее не изобретал, — точно так же как Ньютон не изобрел земное притяжение, — равно как и не “открыл” ее, как принято говорить. Нет, она существовала всегда, как и число Пи, — он пожал плечами. — Как мне еще объяснить, что я имею в виду?