Источник - Ламли Брайан - Страница 30

— Тогда за мной пожаловал сэр Кинан Гормли. А на этот раз — ты. Возможно, в этом таится какое-то предупреждение для тебя.

Кларк понимал, о чем идет речь. Гормли был выпотрошен Борисом Драгошани, советским некромантом. Он выжал его, как тряпку, чтобы выкрасть его секреты.

— Нет, — Кларк покачал головой, — тут не тот случай. Со мной этого не произойдет. У меня трусливый талант самосохранения: при первом же признаке опасности — хочу я того или нет — мои ноги несут меня прочь от нее. Я, во всяком случае, пользуюсь своими возможностями.

— Так ты попробуешь? — вопрос был задан многозначительно.

— Что ты имеешь в виду?

— Я оставил кое-какие вещички в отделе, — сказал Гарри. — Одежда, бритвенный прибор, всякие мелочи... Они там так и находятся?

Кларк кивнул.

— К твоему кабинету не прикасались — только делали уборку. Мы всегда надеялись на твое возвращение.

— В таком случае мне не придется ничего брать с собой. — Он закрыл дверь в патио. Кларк встал.

— У меня приготовлено два железнодорожных билета на Лондон. От станции я ехал на такси, так что придется... — он сделал паузу. Гарри не двигался, а его улыбка была хитроватой, если не зловещей. Кларк спросил:

— Что-нибудь еще?..

— Ты сказал, что используешь свои возможности, — напомнил ему Гарри.

— Да, но... что ты имеешь в виду в данном случае?

— Я уже давным-давно не путешествую поездом, автомобилем, пароходом, Кларк, — сказал ему Гарри. — Это пустая трата времени. Кратчайшее расстояние между двумя точками — уравнение. Уравнение Мёбиуса!

Глаза Кларка расширились, и стало хорошо слышно его тяжелое дыхание.

— Минутку, Гарри, я...

— Когда ты шел сюда, ты знал, что, выслушав эту историю, я не смогу отказать тебе, — оборвал его Гарри. — Нет никакого риска ни для тебя, ни для отдела. Твои способности сами позаботятся о тебе, об отделе позаботится сам отдел, а неприятности достанутся лишь Гарри Кифу. Там, куда я собираюсь, — куда бы я" ни собирался, — не раз мне придет в голову, что лучше было бы не слушать тебя. Так что, как видишь, рискую лишь я. Я верю тебе, верю в свою удачу и в свои способности. А где же твоя вера, Дарси?

— Ты хочешь доставить меня в Лондон... своим методом?

— Да, по ленте Мёбиуса. Через бесконечность Мёбиуса, — Это называется растлением, Гарри, — Кларк состроил гримасу. Он все еще не был убежден в серьезности предложения собеседника. Мысль о бесконечности Мёбиуса завораживала и одновременно пугала его. — Это все равно, что предложить испуганному ребенку прокатиться на велосипеде. Предложить человеку взятку, от которой он не в силах отказаться.

— Даже хуже, — добавил Гарри. — Ребенку, страдающему головокружениями.

— Но я не страдаю...

— Будешь страдать, — пообещал Гарри. Кларк быстро заморгал глазами.

— А это безопасно? Мне ничего не известно об этих вещах.

Гарри пожал плечами.

— Но если бы это не было безопасно, твои способности предупредили бы тебя, разве не так? Знаешь, для человека, защищенного в такой степени, как ты, уверенности в тебе маловато.

— В этом-то и состоит парадокс, — признал Кларк. — Действительно, я все равно выключаю весь свет в доме, прежде чем сменить электрическую лампочку. Ладно, ты победил! Как мы туда отправимся? И... ты уверен, что знаешь дорогу? Я имею в виду нашу штаб-квартиру. — Кларк, похоже, начал паниковать. — И вообще, откуда у тебя уверенность в том, что ты сохранил эти способности?

— Это как с ездой на велосипеде или с плаванием, — улыбнулся Гарри (улыбкой естественной, как с облегчением отметил Кларк). — Единожды научившись, мы умеем это всю жизнь. Единственная разница в том, что моему искусству почти невозможно обучить. У меня был лучший в мире учитель — сам Мёбиус, и все равно это заняло у меня много времени. Так что я даже не стану пытаться что-то объяснять. Двери Мёбиуса есть везде, но их нужно уметь заметить за долю секунды до того, как воспользуешься какой-то из них. Я знаю уравнение, позволяющее вычислять их местоположение. А потом... я просто втолкну тебя в дверь.

Кларк слегка отступил назад, но это движение было чисто инстинктивным — его дар не предупреждал о какой-либо угрозе.

— Давай потанцуем, — предложил Гарри.

— Что? — Кларк выглядел так, будто подыскивал удобный момент для побега.

— Возьми мою руку вот так, — объяснил ему Кларк. — Правильно. Теперь другой рукой обхвати меня за талию. Вот видишь, как все просто.

Они начали вальсировать. Кларк делал маленькие шажки в тесноте кабинета, а Гарри, позволив ему вести себя, просматривал мелькающие в сознании символы Мёбиуса. “Раз-два-три... Раз-два-три...”. Он создал изображение двери и спросил:

— Вы часто бываете на танцах? Это было первым проявлением чего-то напоминающего юмор, и Кларк решил подыграть в тон:

— О, только... — задыхаясь, начал он отвечать. И в этот момент Гарри ввел их в невидимую дверь Мёбиуса...

— ...в брачный сезон! — выдохнул Кларк. И потом:

— О Господи!

За метафизической дверью Мёбиуса простиралась тьма — сама Первичная Тьма, существовавшая еще до начала Вселенной. Это было место абсолютного отсутствия чего-либо — даже параллельного плана бытия — потому что здесь не существовало ничего. Во всяком случае, при нормальных обстоятельствах. Если где-то и существовало место, где тьма покрывала лицо бездны, так это здесь. Тут вполне могло располагаться место, откуда Господь произнес: “Да будет свет!”, призвав к существованию физическую Вселенную и отделив ее от метафизической пустоты. Ведь бесконечность Мёбиуса была не чем иным, как бесформенной пустотой.

Сказать, что Кларк был “поражен”, значило бы сильно недооценить глубину охвативших его эмоций. На самом деле он испытывал совершенно новые ощущения, соответствовавшие совершенно новым условиям его бытия. Даже Гарри Киф, впервые попав в бесконечность Мёбиуса, испытывал несколько иные чувства, поскольку инстинктивно понимал его, предощущал, в то время как Кларк был попросту “брошен” в него.

Здесь не было воздуха, однако не было и времени, так что не существовало нужды дышать. А поскольку не было времени, не было и пространства — было отсутствие обоих главных видов материи. Но Кларк не разрывался на куски и не разлетался в стороны, ведь и лететь было некуда.

Возможно, он закричал бы, видимо, он закричал бы, но он держался за руку Гарри Кифа, остающуюся единственным якорем Нормальности, Существования, Человекообразия. Он не мог видеть Гарри, здесь не было света, однако мог ощущать пожатие его руки; и в данный момент это было вообще единственным его физическим ощущением в этом бесплотном мире.

И все-таки — возможно, благодаря наличию особых экстрасенсорных способностей — Кларк кое-что знал об этом месте. Он знал, что оно реально, потому что им пользовался Гарри, а сейчас и он. И знал, что по крайней мере в данный момент ему нечего опасаться, поскольку в противном случае ему подсказало бы это внутреннее чувство. Таким образом, несмотря на замешательство, граничащее с паникой, он мог анализировать свои чувства и делать сопоставления.

Отсутствие пространства было буквально тотальным. В то же время отсутствие времени носило иной характер — попросту можно было попасть в любой его отрезок или вечно странствовать в нем в никуда, что и произошло бы с Кларком, если бы его оставил Гарри Киф. А потеряться здесь значило потеряться навсегда: в отсутствие времени и пространства ничто не менялось и не старело — под влиянием внутренних или внешних импульсов — кроме силы воли. А воля могла реализоваться лишь с появлением кого-то, пришедшего сюда и умевшего пользоваться ею — кого-то вроде Гарри Кифа. Гарри был всего лишь человеком и, несмотря на это, мог творить в бесконечности Мёбиуса неслыханные вещи. А что мог бы сделать здесь сверхчеловек или Бог?

И вновь Кларк подумал про Бога, который произвел Великие Изменения в этой бесформенной пустоте, создав из нее Вселенную! И еще одна мысль пришла в голову Кларку: “Гарри, нам не следовало появляться здесь... Это место не для нас...”. Эти невысказанные мысли прозвенели в мозгу гулко, подобно гонгу, оглушительно громко! Гарри, очевидно, тоже воспринял их.