Дом Дверей - Ламли Брайан - Страница 53

– А как же я? – завопил Варре. Пещера с хламом давила на его психику, и у него начался новый приступ клаустрофобии. – Черт побери, это всего лишь собака! – Тем временем Тарнболл зафиксировал ногу француза в бандаже из своей рубашки. Француз постанывал, пока агент делал перевязку, а потом вскрикнул во весь голос: – Ох!

– Я сейчас вас вырублю, – обозлился Тарнболл. – Вот он тут давным-давно – и жив! Мы можем многому научиться у этого пса, поэтому для нас он гораздо важнее, чем вы! Так или иначе, он – земной пес! И я буду беспокоиться о нем!

– Идиот! – взвился француз.

– Вы можете идти? – резко поменяв тему, спросил Тарнболл.

– Не уверен.

– Будьте лучше в этом уверены, потому что я не собираюсь нести и вас, и Баннермена! – Похоже, Варре довел Тарнболла до предела.

– Полегче, Джек, – осадил приятеля Джилл. – Мы поможем Баннермену. И помни, мы все сидим в одной лодке.

Тарнболл взглянул на экстрасенса, и линии его лица, казалось, разгладились, – Да, – он, наконец, согласно кивнул. – Но никто из нас не пытался топить эту траханую тварь! – Анжела отвернулась, и агент потер подбородок, словно понимая, что сморозил глупость. – Извини, – наконец сказал он, обращаясь в девушке. – Я всегда говорил довольно невежливо…

Варре поднялся на ноги. Он двигался медленно, но казался достаточно подвижным. Видимо, он и сам хотел как можно скорее выбраться из замкнутого пространства.

– Очень хорошо, – сообщил он остальным. – Давайте-ка, выберемся отсюда и посмотрим, куда это мы попали…

Глава тридцать вторая

А «попали» они, похоже, в один из самых странных миров, и Джилл вполне понял Анжелу, когда она сказала… что этот мир вовсе не Земля. Свалка металлолома – одно, но планета, превращенная в свалку ржавого металла, – совсем другое. Стоя на краю ржавой железной стены и вглядываясь в пейзаж, который показался бы ему совершенно невозможным и невероятным всего несколько дней назад, Джилл почувствовал себя совершенно ужасно. Чуть позже он нашел бы силы ответить своим спутникам, но пока не мог ничего сказать.

– А? – поинтересовалась Анжела, пытаясь вывести Джилла из состояния благоговейного страха и удивления, вырваться из липких лап страха.

Кивнув девушке, экстрасенс ответил, но голос его при этом дрожал:

– Я до сих пор не уверен в нумерологии, но в этот раз ты впервые угадала.

– Впервые? – не понимая, переспросила она.

– О чем это вы говорите, Спенсер? – Андерсон до сих пор старался выглядеть «королем на горе»… или замке?

– Она говорила о том, что последний мир, где мы побывали, оказался именно таким потому, что первым прошел через дверь Клайборн, – ответил Джилл, не поворачивая головы и продолжая изучать небеса. – Мне кажется, она права. В этот раз первым прошел через дверь я.

– Ну и как, Джилл? – робко спросил Тарнболл. – Что ты видишь?

«Я не могу описать все свои чувства», – подумал Джилл, но вслух он сказал совсем другое:

– Я вижу всего лишь мир машин, находящийся на крайней стадии распада. Мир, битком набитый машинами, где нет ничего: ни травы, ни деревьев, ни камня. Тут нет гор, кроме гор ржавого металла. Нет улиц, кроме гигантских стальных полос, и гигантских антенн, подпирающих небо, словно вестники конца мира. Мы находимся довольно высоко, и перед нами открывается обширный вид. Так вот, насколько хватает глаз, перед нами нет ничего, кроме металла и пластика. Мертвые машины и… – Он сделал паузу, переводя дыхание, замер, вглядываясь в горизонт, и добавил: – И некоторые из этих машин до сих пор работают.

Остальные проследили за его взглядом. Потом Джилл почувствовал, как пальцы Анжелы сжали его руку.

– Спенсер, что это за штука? – шепотом спросила девушка.

Это мог быть кран на гусеничном ходу и паровой тяге. А может, это был гигантский механический дровосек… Джилл не ответил девушке, потому что этот механизм был частью окружающего ужаса. Экстрасенс никак не мог понять, что же он такое. Похоже, материализовался его худший кошмар. Он был окружен машинами и частями машин, но не понимал, как они могли работать, не понимал принципа работы ни одной из них… В том числе и того ужасного механизма! Ведь он всего лишь был малой частью общего. А все остальное…

– Твое слово, Спенсер, – обратился к нему Тарнболл, тяжело вздохнув. – Вы думаете, что это место – порождение вашего разума.

– Моих страхов, – поправил его Джилл.

– Ваших страхов? – переспросил Варре. – Значит, здесь собраны те вещи, которых боялись вы? Вы это имеете в виду, Джилл?.. Итак, чего же мы должны опасаться?

– Вы? – Экстрасенс повернулся к французу. – Я уверен, вам-то нечего опасаться. Нет, вы – счастливчик. Это место – порождение моих кошмаров, а не ваших. К тому же я не похож на Клайборна, если вас волнует именно это.

– Ваш мир! Мир Клайборна! – Андерсон воздел руки к небу. Его голос был переполнен едва сдерживаемой яростью, безумным разочарованием и более чем небольшим страхом. Обернувшись, он бросил взгляд назад, в стальную пещеру, и облизал губы. – И куда мы теперь должны идти? Я имею в виду, где находится кристалл с дверями? Мы прошли через дверь, и кристалл исчез. Так… где же он?

– Эти двери имеют одностороннюю проходимость, – ответил Джилл. – Словно зеркало: с одной стороны есть отражение, с другой – нет.

– А по-моему, они больше всего напоминает трясину, – покачал головой Тарнболл. – Зыбучие пески, из которых невозможно выбраться. Вы будете погружаться, пока ваши ноги не коснутся дна…

Анжела бросила на агента хмурый взгляд.

– Нездоровая ассоциация… не научная. Мы согласны с тем, что во всем этом нет ничего сверхъестественного, точно так же как не было в мире Клайборна. Все дело в разуме или в том, что может породить этот разум. И все это находится под контролем Дома Дверей. Кристалл был всего лишь одной из его проекций, одной из узловых секций базовой структуры. Он не исчез, потому что мы прошли сквозь него. Он до сих пор находится на склоне Бена Лаверса, в мире кентавра это – особняк, в мире Клайборна – зловещий кристалл. Здесь… он тоже находится где-то неподалеку. – Девушка стояла рядом с Джиллом и разглядывала груды заброшенного металла. – Большая его часть…

У Джилла это место вызывало страх, который не могли ощутить другие. Они чувствовали всего лишь чужеродность данного места, в то время как экстрасенса охватил неподдельный ужас. Взгляд его наталкивался на машины и части машин и не мог осознать их. Он должен был как-то отгородиться от всего этого. Что он и сделал: крепко сжал веки, тряхнул головой и попытался отринуть ужасное зрелище.

«Нет, – сказал он себе. – Нет, это происходит не со мной. Не я создал все это… Это всего лишь увеличенная картина моих подсознательных страхов. Кто-то решил хитростью свести меня с ума, поместить в мир, где я – экстрасенс, чувствующий машины, окажусь среди машин, которых не смогу ни почувствовать, ни понять! Кроме того… этот неизвестный совершил большую ошибку!» Джилл понял, что именно сейчас ему выпал шанс как следует разобраться в происходящем и понять науку этих инопланетян.

– Спенсер? С тобой все в порядке? – Это была Анжела.

Джилл открыл глаза и кивнул.

– Да, со мной все в порядке. Но… что ты там говорила? Узловая секция той же базовой структуры? Проекция?

– Я говорила о Доме Дверей, – ответила девушка. – В тот момент, когда мы его используем, он срабатывает вроде переключателя и переправляет нас куда-то еще. Он остается на месте, но «стрелка» его показывает совершенно в другом направлении. – Она моргнула, а потом тряхнула своей очаровательной головкой. – Не обращай внимания. Я и сама не понимаю то, что пытаюсь сказать.

– Трогательно, – усмехнулся Тарнболл. После разговора с Андерсоном он чувствовал себя не в своей тарелке. – Дом Дверей напоминает фальшивый маяк, построенный мародерами. Мы, словно проклятые корабли, всякий раз идем на его свет и разбиваемся о прибрежные скалы.

– Скорее, мы напоминаем крыс в лабиринте, – встрял Варре. – Мы чуем запах пищи, находящейся в другом конце лабиринта. Но стоит нам добраться туда, экспериментаторы разворачивают лабиринт на сто восемьдесят градусов, и мы снова оказываемся в начале пути.