Демогоргон - Ламли Брайан - Страница 53

Он начал говорить на каком-то резком, гортанном языке, чем-то напоминавшем арабский, звуки которого были столь чуждыми, что, казалось, человеческое горло вообще неспособно их воспроизвести. Трэйс чувствовал, как каждое незнакомое слово словно опаляет его разум. Это не причиняло особой боли, а скорее, походило на обманчиво безобидные прикосновения щипцов дантиста, вытаскивающего зуб из сильно обезболенной челюсти.

Через несколько мгновений после того, как Гоковски замолчал, они продолжали стоять неподвижно. С обоих ручьями лил пот.

— Ну и жарища же здесь! — заметил Трэйс, вытирая лоб, и снова — уже осторожно — положил листок на бюро.

Гоковски, казалось, был озадачен, но пистолет в его руке по-прежнему был нацелен на Трэйса. Он прищурился.

— Возможно, мне следовало бы для верности, прямо здесь и сейчас, — наконец прошептал он, — на всякий случай навсегда лишить вас возможности сыграть свою роль. Поскольку все равно остается незначительная вероятность того, что вы…

… Хотя нет, конечно же нет. — И, к великому облегчению Трэйса, поставил пистолет на предохранитель и убрал его обратно в бюро.

— Да вы с ума сошли! — наконец пробормотал Трэйс; он, прижавшись спиной к стене, дрожал как осиновый лист. — Вдруг ваш палец случайно нажал бы на курок чуть сильнее…

— Если бы я убил вас, — ответил Гоковски, тоже дрожа всем телом, — поверьте, это произошло бы отнюдь не случайно, Чарли Трэйс. Но нет, ведь мы пришли к выводу, что вы ни в чем не виноваты. Или, вернее сказать, никак не отмечены. Поэтому, раз уж я должен оставить вас в живых — просто не могу вот так взять и хладнокровно убить вас — попытаюсь ответить на ваш вопрос и рассказать, какое отношение все это имеет к вам.

Вы, надеюсь, уже поняли: сатана повторяет каждый шаг Господа, чтобы в мире воцарилось Зло. Отлично, тогда скажите мне — насколько хорошо вы знаете Библию? — Он жестом пригласил Трэйса сесть на стоявшую перед окном скамью и уселся рядом.

— Ну, наверное, как и большинство остальных людей, — ответил Трэйс, бросив взгляд на видневшееся внизу море. — Разумеется, я не могу цитировать ее, но содержание примерно знаю.

— А вы помните историю об Аврааме и Исааке из 22 главы Книги Бытия?

— Насчет жертвы? Когда Авраам положил на жертвенник вместо агнца собственного сына? Да, помню. В последний момент Бог все-таки вмешался и остановил руку, занесенную над Исааком. Но какое это имеет отношение ко мне?

— Никакого, кроме того, что здесь, возможно, имеются некоторые параллели.

— Не понимаю.

— Каждый раз, когда Аб — или, скажем, сын сатаны, антихрист — возрождается, приносятся в «жертву» трое людей: он поглощает их, чтобы их жизни питали его до следующего перевоплощения. В 1936 году Каструни удалось сбежать и Гуигос вынужден был использовать вместо третьего человека осла. Однако, в отличие от Авраама, руку Гуигоса никто не удерживал. Никогда. Ведь дьявола смерть только радует. Равно как и его подручного, Демогоргона. То же самое относится, конечно, и к антихристу. То есть, к тому существу, которое сейчас мы знаем как Хумени.

Короче говоря, Чарли, «жертва» должна быть обязательно. У Хумени три незаконнорожденных сына. И во время своей следующей и последней реинкарнации в этом цикле он намеревается поглотить всех троих — точно так же, как на глазах Каструни в 1936 году был поглощен Якоб Мхирени!

При этих словах у Трэйса буквально отвалилась челюсть.

— И он считает, что я — один из них?

— Я бы даже сказал, он уверен в этом. И если быя был уверен в этом так же твердо, как он — то есть, если бы у меня имелись основания предполагать, что это действительно так — вы, Чарли, уже ДАВНО были бы покойником. И для вас это было бы благом, поверьте! Но вы убедили меня в том, что он не ваш отец и поэтому я вижу в вас союзника. Естественно, на данном этапе пока еще трудно решить, в каком качестве вас использовать, но…

— Использовать? — перебил его Трэйс. — У меня нет ни малейшего желания быть кем-то использованным. Я намерен одолеть Хумени по-своему, так, как вам и не снилось. Антихрист он там, или нет, но теперь я убежден — именно он виновник безумия моей матери. Кроме того, мне известно, что он убил двоих, причем один из них поплатился жизнью, предупреждая меня об опасности. Более того, мне кажется, он еще и совратил одного человека… человека, который мне очень нравился. Поэтому, отныне, как вы, и как Каструни до меня, я тоже желаю ему смерти.

— И как же, интересно, вы собираетесь уничтожить его?

— Пока не знаю. Думаю, сначала я должен найти его или позволить ему найти меня. Вообще-то я более чем уверен, что он уже нашел меня.

Гоковски кивнул.

— Разумное предположение.

— Да, но все же выслушайте меня. Понимаете, Сол, я всегда сам по себе. Я не ваш, и уж тем более не его человек. Очень благодарен вам за гостеприимство и за то, что вы мне рассказали, но с этого момента я начинаю действовать самостоятельно. Просто так мне больше нравится, и так у меня получается лучше всего. Вопросы? О, да, вопросов у меня еще более чем достаточно. Но думаю, что задам их кому-нибудь другому.

Тут Гоковски встал и крепко пожал Трэйсу руку, с уважением глядя ему в глаза.

— Вы исключительно отважный молодой человек, Чарли. Вы спасли мне жизнь, и я очень благодарен вам за это. Что же до всего остального, то могу лишь пожелать вам удачи.

Трэйс на этом мог бы откланяться, но его беспокоило еще кое-что.

— Вы сказали, что следующая реинкарнация Хумени будет последней в цикле. Что вы имели в виду? Это единственный оставшийся у меня вопрос — во всяком случае, к вам.

— Да уж не сомневайтесь, это действительно так, — Гоковски жестом пригласил Трэйса следовать за ним обратно наверх. — Вы упомянули перечень дат в тетради Каструни, — продолжал он, быстро идя по лабиринту древних проходов, как человек, знающий их досконально. — Он начинается с «347 н. э. минус 20» и кончается на 1936 году. Так?

Трэйс прекрасно помнил перечень и сейчас мысленно представил его:

347 н. э. — минус 20

327 — .. 25

302 — .. 30

272 — .. 35

237 — .. 40

197 — .. 45

152 — .. 50

102 — .. 55

— — — — — — — — — — — — — — — — —

1936

— — — — — — — — — — — — — — — — —

— Верно, — сказал он. — Ну и что?

— А вы не поняли, в чем дело?

— Честно говоря, нет.

— Аб прожил 347 лет, но на вторую жизнь ему было отведено на ДВАДЦАТЬ ЛЕТ МЕНЬШЕ! То есть — уже 327 лет. В своей третьей жизни…

Но Трэйс уже догадался.

— В третьей жизни он прожил всего 302 года! То есть каждый раз он терял по пять лет!

— Именно. Не только он пожирал столетия, но и они поглощали его, поэтому его перевоплощения должны были происходить все чаще и чаще. В следующий раз он появился в качестве Боданга Монгола и на сей раз прожил всего 237 лет.

— Поэтому, когда он дошел до восьмого перерождения, впереди у него было только 102 года, которые и закончились к 1936 году! — уловил идею Трэйс.

— Опять верно, — кивнул Гоковски. — И какой же, по вашему, продолжительности его нынешний цикл?

— Минус пятьдесят пять, — прошептал Трэйс. — Всего сорок семь лет. А это означает, что…

— Это означает, что следующий год его реинкарнации — 1983, Чарли. Точный момент нам неизвестен. Его знает только сам Хумени. Но насчет года — это точно. И на сей раз это будет конец цикла. На сей раз он должен поглотить ПЛОТЬ ОТ ПЛОТИ СВОЕЙ! — то есть должен будет принести в жертву своих сыновей — во имя сатаны и для продолжения своего собственного существования. И тогда все начнется снова. Другой Аб, другой антихрист, следующие 347 лет ужаса. Разве что…

— Да?

— Разве что на сей раз это уже не будет длиться так долго. Столько времени просто не потребуется. Атомный век, Чарли! А сатана — великий подражатель, не так ли?