Проституция в древности - Дюпуи Эдмонд - Страница 6

Эта распущенность мужчин и женщин, которые отдавались культу восточных божеств, не могла не вызвать у них появления некоторых болезней половых органов; научно обозначить эти болезни было бы трудно, но существование их не подлежит сомнению. Геродот говорит об этом, по поводу похода скифов в Азию и их пребывания в Сирии; они вернулись на родину с новой болезнью, полученной ими в общении с сирийцами. Эту болезнь, Nosos Theleia, легенда считает местью Милитты, храм которой в Аскалоне разрушили скифы; о ней же упоминается также у историка Евсебия Памфилия, который описывает храм Венеры на горе Либан: «Там, говорит этот автор, была школа разврата для кутил, которые всячески покрывали позором свое тело; женоподобные мужчины унижали свое достоинство и предметом поклонения объявляли поразившую их болезнь. Между прочим, здесь же практиковались преступные объятия между женщинами; здесь происходили самые отвратительные формы полового общения».

Авторы дают описание и других болезней, которые поражали рот и половые органы (Morbus phrenicus, scclerala lues); эти болезни несомненно венерической и заразительной природы и их можно рассматривать как признаки сифилиса. Впрочем, некоторые комментаторы и особенно Розенбаум полагают, что болезнь скифов, Nosos Theleia, не есть заразительное венерическое поражение, а состоит в ослаблении мужской силы, оканчивающемся страстью к пассивной содомии. Не может быть сомнений на счет этого вида мужской проституции в древности: идол храма в Аматонте представляет собой женщину с бородой, в женском костюме и с атрибутами мужчины; она же была изображена в виде конуса из простого белого камня в Пафосе в честь богини Киприды.

Азиатские Венеры

Ассирийская Венера носила имя Милитты или Милидаты, что по Скалигеру обозначало «рождающая», так как она считалась первоисточником всего живого на земле. Согласно свидетельству Геродота и Сельдена, персы называли ее Митра, а арабы Алитта. По свидетельству аббата де-ла Шо ей поклонялись халдейцы под именем Делефат, вавилоняне называли ее Саламбо, а сарацины — Кабар. В Сирии и Финикии ее называли Астарта или Ассера, в Армении Анаитис или Анаис, наконец, в Аскалоне и в Иоппе — Дерцето. Эту последнюю изображали в виде женщины, туловище которой заканчивалось рыбьим хвостом.

По существу Митра или Милитта ничем не отличалась от Венеры, от любви, как основы деторождения. Действительно, на некоторых наречиях Востока слово «Митра» обозначает свет и любовь. По Геродоту персы заимствовали этот культ у жителей Индии и передали его киликийцам. Гаммер считает Митру гением солнца, Ised. Настоящее имя гения солнца, которое греки пишут Mitbras, есть Mihr, и это имя на персидском языке также обозначает солнце и любовь. Впервые культ Милитты возник в Халдее, и оттуда распространился по соседним народам. Везде он освящал религиозную форму проституции и скоро выродился: циничные оргии совершались публично в воздвигнутых богине храмах. Отец истории, Геродот оставил нам описание приемов культа Милитты, которые дают представление о сущности религиозной проституции; он пишет:

«Девушки Вавилона были обязаны один раз в жизни в храме Милитты отдаваться за деньги чужестранцу. Знатные женщины, гордые своим богатством, не хотели смешиваться с другими и приезжали в храм в закрытых колесницах. Они останавливались перед храмом, окруженные большим количеством слуг, которые оберегали их от жрецов. Но большинство женщин оставались в окружающих храм аллеях, с венком из цветов на голове. Протянутыми веревками аллеи эти разделились на отдельные участки, по которым прогуливались чужеземцы и выбирали себе какую-нибудь из женщин. Когда женщина заняла здесь место, она не смеет уходить отсюда раньше, чем не отдастся какому-нибудь чужестранцу, последний дает ей денег, говоря: «Я призываю богиню Милитту». Как ни скромна была бы предлагаемая им сумма, он не получит отказа; закон защищает его, так как это золото священно. Она следует за первым, кто бросит ей деньги, так как отказываться она не вправе. Отдав таким образом дань богине, она удаляется и после этого ни обещания, ни самые крупные дары не могут побудить ее вновь отдаться чужестранцу. Стройные и красивые женщины остаются в храме недолго, некрасивые же остаются там долгое время, так как не могут выполнить закон. Бывает даже, что женщины остаются там в продолжение трех и четырех лет!»[13] Обычай этот существует не только у Вавилонян, но и у всех народов Малой Азии, знакомых с культом Милитты. Философы и историки пытались определить происхождение этого обычая безнравственной продажи женской невинности чужеземцам. Эту форму священной проституции относили в верованию, распространенному у всех народов Азии и состоящему в том, что всякое благо вкушает бог первым, раньше людей, и потому женская девственность должна быть использована в интересах богини любви. Но если это был акт религиозный, то почему приглашали на эту церемонию чужестранцев и предупреждали их о необходимости дать денег девушке, которая отдаст им свою девственность? И вот для объяснения дефлорации азиатских девушек привлекли мысль о нечистоте крови, вытекающей после разрыва hymen'a. Но это мнение никогда не получило подтверждения в подлинных текстах. Если кровь первого совокупления религия считает действительно нечистой, то почему жрецы брали на себя столь неподходящую обязанность?[14] Разве не было Phallou и деревянных приапов, предназначенных для разрыва hymen'a?

По нашему мнению, здесь вся суть в денежной выгоде, и приезжие купцы, жившие в приморских городах, щедро платили за эту невинность, которая была главным источником для храмов и бедных семейств. Доказательство этому мы находим в свадебных церемониях у некоторых племен: «у Назамонов, маленького народа Лидии, — рассказывает Геродот, — новобрачная принадлежит всем гостям и получает от каждого подарок, который тот приносит с собой из дому». Торговля девственностью имеет давнишнюю и несомненную связь с приданным для бедных девушек. Девушки же привилегированных классов имели достаточно средств для того, чтобы содержать в храме богини рабынь, так наз. hierodules permanentes, которые отдавали вместо них дань священной проституции.

На большой таблице, приобретенной из королевской библиотеки в Ниневии, приведены различные магические заклинания, из которых одно употреблялось священными проститутками, которые преступили закон, покинув святилище.

Таким образом Венера потеряла свой характер богини деторождения и превратилась в покровительницу бесстыдной страсти. Храмы и рощи уже перестали быть местом, где оба пола соединились в целях произведения потомства, и стали местом необузданного разврата. Жертвоприношения превратились в простую дань проституции: храмы сделались настоящими публичными домами, в которых жрицы Милитты или Астарты открыто играли роль проституток на глазах у жрецов и под маской религии.

Вообще проституция девушек была только прелюдией к проституции женщин, и храм Милитты в Вавилоне скоро не вмещал уже всех поклонников богини. Но в окрестностях храма была большая площадь с бассейнами, рощами, садами и вот она-то, по словам Пьера Дюфура, сделалась центром проституции. Женщины, которые уходили в это священное место, находились здесь в безопасности, ибо глаз отца или мужа не мог их здесь застигнуть. Геродот и Страбон ничего не говорят о том, какую часть приношений, делаемых благочестивыми поклонницами Милитты, забирали себе жрецы, по пророк Барух описывает их как людей, которые «ни от чего не отказываются».

Священная проституция вскоре вызвала сильную порчу нравов в Вавилоне. Этот колоссальный город с населением в несколько миллионов человек, весь отдался самому неслыханному разврату. Квинт Курций в своей «Истории Александра Великого» дает следующую картину развращенности Ассирийской столицы: «Нельзя себе представить ничего более распутного, чем этот народ; не может быть большей утонченности в искусстве утех и сладострастия. Отцы и матери мирились с тем, что их дочери за деньги продавали гостям свои ласки, мужья спокойно относились к проституированию своих жен. Вавилоняне были погружены в пьянство и во все бесчинства, связанные с этим. Женщины на пирах снимали свои верхние одежды, потом остальное платье, одно за другим, мало-помалу обнажали свое тело и наконец оставались совершенно нагими. И так распущенно вели себя не публичные женщины, а самые знатные дамы и их дочери».