Проституция в древности - Дюпуи Эдмонд - Страница 20

Мильто, которую называли восточной Аспазией, родилась в Фокиде и отличалась в такой же мере красотой, как и скромностью. История ее такова: она была похищена одним Сатрапом и отвезена в Сарды во дворец: Кира, где евнухи поместили ее в отделение царских жен. Плачущая Мильто ясно представляет себе ожидающую ее судьбу. С негодованием отвергает она принесенное ей в дар ожерелье; она с молитвами обращается к богам и родителям своим, умоляя о мщении. Ее схватывают и ведут в залы пиршества. Кир находится в состоянии полного опьянения. Мильто борется со всеми покушениями на свою честь, но затем, когда Кир для достижения своей цели прибегнул не к насилию, а к ласке — она уступила. Кир предложил ей щедрые дары, но она ответила ему следующими, необычными в устах куртизанки, словами: «эти щедрые дары принадлежат твоей матери Парисатиде, эти деньги и ценности — твоему народу. Мне же принадлежат сокровища твоего сердца». Мильто воздвигла золотую статую Венеры, которую считала своей покровительницей. После смерти побежденного Кира Мильто попала в плен к победителю Артаксерксу, который пленился ею и сделал ее своей любовницей, но Мильто не сумела полюбить своего нового властелина который одновременно пылал страстью к прелестной Мильто и к отвратительному евнуху.

Леена — гетера-философ, любовница Гармодия, составила с ним заговор против тирана Гиппия. Пытками хотели вырвать Леены имена ее сообщников. Не чувствуя в себе достаточно сил, боясь выдать тайну, Леена зубами перегрызает свой язык и бросает его в лицо своим мучителям. В ее честь был воздвигнут возле афинской крепости медный памятник, изображающий львицу с раскрытой пастью, без языка.

Таргелия отказалась предать свою родину Ксерксу. Она была любовницей чуть ли не всех греческих полководцев и как пишет Плутарх, стала, благодаря своему уму и красоте — королевой Фессалии.

Пигарета — была любовницей знаменитого философа Стильпона из Мегары. Сама отличный математик, она питала особую склонность ко всем, занимающимся этой наукой.

Теорида — отдала свою любовь престарелому Софоклу. Демосфен с целью отомстить ей за пренебрежение, добился того, что она, в качестве жрицы храма Венеры и Нептуна, была приговорена к смерти по ложному обвинению в оскорблении божества.

К Теориде же относился написанный престарелым Софоклом «Гимн Венеры»: О, богиня, внемли моей мольбе! Сделай Теориду нечувствительной к ласкам юношей, которым ты так покровительствуешь. Удели часть своего обаяния моей седине, сделай, чтобы Теорида предпочла им всем старца. Силы его, правда, уже истощены, но уму его не чужды еще юные порывы.

Теодота пылко любила Сократа, который называл себя мудрым советником в любви, sophos ta erotica, и другом женщин. Влюбленный в Теодоту, Аристофан, желая отомстить своему счастливому сопернику, обвинил его в том, что он развращает юношество и вводит новые божества. Сократ был присужден к смерти и погиб от цикуты, но его смерть нисколько не подняла шансов Аристофана у прекрасной куртизанки.

Гнатена, замечательная своим умом и красноречием, долго была тиранической любовницей поэта Дифила. По примеру философов, вывешивавших в своих школах программу своих философских учений, Гнатена вывесила в своей передней шуточные правила в стихах о законах любви и о том, как вести себя в ее доме.

Питиониса знаменита царской роскошью, которой окружил ее Гарпал, представитель Александра в Вавилоне.

Сциона, Сатира, Ламиа и Нанион — впрягались однажды в колесницу Фемистокла. Можно назвать еще целый ряд куртизанок, охотно даривших свою благосклонность как знаменитым поэтам, ораторам и ученым, так и просто людям знатного происхождения и богачам.

Противоестественная любовь в Греции

Педерастия и Содомия

Испорченность азиатских нравов, выразившаяся в противоестественной любви мужчин и женщин, распространилась в Греции вместе с культом идолов и приняла характер извращения человеческих чувств и чувственности. Культ Венеры и женская проституция отчасти задержали склонность греков к этому пороку, свойственному восточным народам, и в частности, лидийцам, сирийцам и финикиянам. Первые законодатели Греции, Дракон, Солон и др., прилагали все старания к подавлению гибельных последствий противоестественной любви и особенно заботились о защите детей от покушения взрослых. В своей речи против распутного Тимарха Эсхин обращается к судьям со следующими словами:

«Мы обязаны вверять своих детей только таким учителям, которые отличаются чистотой нравов и мудростью. Но законодатель не удовлетворяется такой предосторожностью и точно обозначает час, когда свободнорожденное дитя должно отправляться в школу и возвращаться оттуда. Закон, оберегая детей от хождения по улицам в потемках, запрещает учителям и начальникам училищ открывать школу до восхода солнца и закрывать их обязывает до заката. Для участия детей в празднествах Вакха закон устанавливает возраст не менее 14 лет, т. е. возраст наступления зрелости. По мысли законодателя ребенок должен получить хорошее воспитание и дать полезного отечеству гражданина. Но если природные свойства с самого начала испорчены порочным воспитанием, то, выросши, дети могут превратиться только в испорченных граждан, подобных Тимарху. Законодатель установил еще одну меру, имеющую целью защиту детей, — я разумею закон о проституции. Установлены самые суровые наказания за проституирование свободнорожденного ребенка или женщины. Что еще существует у нас в этом отношении? Существует еще закон об изнасиловании, — выражение, объединяющее всевозможные преступления этого рода. Закон гласит совершенно определенно, что всякий, кто тяжко оскорбит (растлит, купит для своих удовольствий) ребенка, мужчину, женщину, свободнорожденного или раба, всякий, кто воспользуется другим человеком для преступных наслаждений, подлежит телесному наказанию».

Далее, Эсхин напоминает судьям закон против мужчин, которые сами занимаются проституцией; закон этот гласит: «Кто из афинских граждан занимается развратом для удовольствия других, не может быть избран в число архонтов; он не может быть жрецом, не может выступать на суде, не может быть должностным лицом ни в городе, ни вне его, ни по жребию, ни но избранию, он не может быть вестником или послом на войне. Он лишен права участия в сенате и права голоса в народном собрании». Все эти предосторожности, принятые законодателем, показывают, как сильно было тяготение греков к противоестественному пороку. Действительно, несмотря на всю суровость законов, Афины почти в такой же степени прославились своей педерастией и педофилией, как Коринф своими трибадами. Аристофан всвоей написанной против Сократа комедии «Облака», говорит: «Прежде мальчикам разрешалось приходить в театр только в длинном, доходящем до ляжек платье, которое не показывало бы посторонним ничего нескромного; вставая, он никогда не забывал позаботиться о том, как бы не обнажить какой-либо часта своего тела и не вызвать этим в ком-либо желаний». Греческие историка рассказывают, что вблизи гимназий и палестр нередко находились лавочки цирульников, pogonokouureion, парфюмеров, muropoleia, менял, trapedzai, ремесленников, ergateroi, a также бани, balaneia; все эти заведения служили для свиданий активным и пассивным педерастам. Судя по речи Эсхина, педерастия и содомия практиковалась публично в глухих и отдаленных частях города, а особенно на площади Пникс, расположенной перед Акрополем. Этот порок за который в Спарте, по свидетельству Платова и Ксенофонта, подвергали бесчестию, изгнанию и смерти, далеко не везде встречал подобное отношение; так в Эолии и Беотии он не только допускался, но вполне признавался законом. Порок этот был настолько распространен в Халкиде, Эвбее, Хиосе и на островах Архипелага, что названием этих местностей иногда пользовались для образования синонимов глагола paiderastein, заниматься содомией. По Розенбауму, греки видели в педерастии не более, как необычную страсть, особую форму распущенности, akolasia. Для некоторых педерастов находили, быть может, доводы, которые как будто даже оправдывали их странные вкусы, и в подобном способе наслаждения видели не более, как средство утолить страсть, нечто вроде figura veneris, которая приближалась к онанизму. Но по отношению к пассивному педерасту подобного оправдания не было, потому что тогда еще не знали, что prurigo ani impudicus является физической причиной пассивной педерастии. По-видимому, на пассивных педерастов смотрели как на людей, поддавшихся болезненному влиянию извне.