Морской волк. Бог его отцов. Рассказы - Лондон Джек - Страница 48

— Помочь вам высказать перед смертью вашу благодарность? И не подумаю. Мы не умрем. Мы высадимся на этот остров и найдем приют прежде, чем окончится день.

Я говорил решительно, хотя не верил ни единому своему слову. Я лгал не потому, что боялся. Я не испытывал страха, хотя был уверен, что мы погибнем в этом кипящем прибое, среди выраставших перед нами скал. Ветер в любую минуту мог перевернуть лодку; волны грозили залить ее. За себя я не боялся, но мое воображение рисовало Мод, разбитую и растерзанную прибрежными камнями, и эта мысль была для меня невыносима.

Я ужаснулся картине столь страшной гибели, и на миг у меня мелькнула дикая мысль схватить Мод в объятия и прыгнуть с нею за борт. Потом я решил подождать и лишь в последний миг, шепнув ей о своей любви, броситься вместе с ней навстречу неминуемой смерти.

Мы невольно придвинулись друг к другу на дне лодки. Ее рука искала мою. И так, без слов мы ожидали конца. Мы были недалеко от западного края мыса, и я слабо надеялся, что нас пронесет мимо прежде, чем мы достигнем линии прибоя.

— Мы проскочим, — заявил я с уверенностью, не обманувшей ни меня, ни ее. — Клянусь Богом, мы проскочим!

В своем волнении я побожился, вероятно, первый раз в своей жизни. И это смутило меня.

— Простите, — сказал я.

— Этим вы только убедили меня в вашей искренности, — со слабой улыбкой ответила Мод. — Теперь я знаю, что мы проскочим.

За мысом я увидел отдаленные холмы, и перед нами открылась береговая линия, образовывавшая глубокую бухту. До нашего слуха долетал непрерывный и мощный рев. Он напоминал отдаленный гром и шел с подветренной стороны, заглушая грохот прибоя и достигая нас, несмотря на бурю. Когда мы обогнули мыс, то увидели дугу берега, покрытого белым песком и усеянного мириадами котиков. От них-то и исходил слышанный нами рев.

— Лежбище! — воскликнул я. — Теперь мы действительно спасены. Тут должны быть люди и крейсера для защиты животных от охотников. Вероятно, на берегу есть стоянка.

Но, продолжая изучать линию прибоя, я заметил:

— Плохо, но все же лучше, чем раньше. Если боги будут милостивы к нам, мы обогнем следующий мыс и подойдем к совершенно защищенному берегу, где сможем выйти из лодки, даже не замочив ног.

И боги были милостивы к нам. Пройдя в опасной близости от мыса, мы вошли в глубокую бухту. Здесь море было спокойно, и, втянув наш плавучий якорь, я сел на весла. Берег изгибался все дальше на юго-запад, и наконец показалась бухта внутри бухты, маленькая закрытая гавань, где вода стояла ровно, как в пруде, и лишь изредка подергивалась рябью, когда дыхание шторма врывалось сюда между окружающих скалистых стен.

Котиков здесь не было. Киль лодки черкнул по твердой гальке. Я выскочил и протянул руку Мод. Миг — и она была рядом со мной. Но как только я отпустил ее руку, она поспешно ухватилась за меня. В тот же миг и я закачался и чуть не упал на песок. Так повлияла на нас внезапная неподвижность. Мы столько времени провели на морских волнах, что твердая почва оказалась непривычной для нас. Представлялось, что берег тоже должен подниматься и опускаться, а скалы — качаться взад и вперед, как бока корабля.

— Я должна сесть, — сказала Мод, нервно смеясь, и, действительно, тут же опустилась на песок.

Закрепив лодку, я присоединился к ней. Так мы высадились на Остров Усилий, больные «земной» болезнью после долгого пребывания на море.

Глава XXIX

— Дурак! — дал я выход своей досаде.

Я разгрузил лодку и перенес ее содержимое повыше на берег, где и принялся устраивать стоянку. На берегу мы нашли много щепок, принесенных волнами, и вид кофейника, захваченного мною с «Призрака», подал мне мысль о костре.

— Настоящий идиот! — продолжал я.

Но Мод мягко остановила меня, осведомившись, почему я настоящий идиот.

— Нет спичек! — простонал я. — Я не захватил с собой ни одной спички, и теперь у нас не будет ни горячего кофе, ни супа, ни чаю, ничего!

— Разве Робинзон Крузо не добывал огня трением одной палки о другую?

— Но мне много раз случалось читать рассказы потерпевших кораблекрушение, которым это не удавалось, несмотря на все усилия, — ответил я. — Я припоминаю Винтерса, газетного репортера, много путешествовавшего по Аляске и Сибири. Однажды он рассказывал нам о своих попытках добыть огонь с помощью двух палок. Забавно было слушать его. Он неподражаемо рассказывал об этой своей неудаче. Я помню его заключительные слова, когда он, сверкнув своими черными глазами, сказал: «Джентльмены, быть может, островитяне Тихого океана или малайцы и делают это, но даю вам слово, что это недоступно белому человеку».

— Ну что же, до сих пор мы ведь обходились без огня, — весело отозвалась Мод, — можем обойтись и впредь.

— Но вы подумайте о кофе! — воскликнул я. — А кофе у нас прекрасный, я взял его из личных запасов Ларсена. Посмотрите на эти великолепные дрова!

Признаюсь, мне ужасно хотелось кофе. Вскоре я узнал, что и Мод питает слабость к этому напитку. Кроме того, мы так долго сидели на холодной пище, что застыли внутри так же, как снаружи. Горячая пища была бы как нельзя более кстати. Но я больше не жаловался и начал устраивать из паруса палатку для Мод.

Это казалось мне простой задачей, так как у нас были весла, мачта, парус и большой запас веревок. Но я не имел опыта в этом деле. Каждую подробность приходилось изобретать во время работы, и палатка была готова лишь к концу дня. А потом, ночью, пошел дождь, палатка промокла, и Мод пришлось перейти назад в лодку.

На следующее утро я окопал палатку неглубокой канавой, но часом позже внезапный порыв ветра подхватил мою постройку и швырнул ее на песок на расстояние в тридцать ярдов.

Мод рассмеялась над моим унылым видом, и я сказал:

— Как только утихнет ветер, я выйду в лодке обследовать остров. Где-нибудь тут должна быть стоянка и люди. И корабли не могут не заходить сюда. Какое-нибудь правительство защищает этих котиков. Но прежде, чем я тронусь в путь, я должен устроить вас поудобнее.

— Я хотела бы сопровождать вас, — сказала она.

— Вам лучше было бы остаться. Вы и так натерпелись довольно лишений. Чудо, что вы вообще пережили их. Не так уж уютно плыть в лодке в такую дождливую погоду. Вам необходим отдых, и я был бы рад, если бы вы остались и отдохнули.

Что-то подозрительно похожее на влагу заблестело в ее прекрасных глазах. Потупившись, она отвернулась.

— Я предпочла бы поехать с вами, — произнесла она тихим умоляющим голосом. — Я могла бы немного по… — ее голос прервался, — помочь вам. Если что-нибудь случится с вами, подумайте, каково будет мне здесь одной.

— О, я буду очень осторожен, — ответил я. — И я не поеду так далеко, чтобы не успеть вернуться к ночи. Итак, я думаю, что вам лучше всего остаться здесь, спать, отдыхать и ничего не делать.

Она повернулась и посмотрела мне в глаза пристальным, но нежным взглядом.

— Пожалуйста, пожалуйста, — чуть слышно прошептала она.

Собравшись с духом, я отрицательно покачал головой. Она все еще ждала и смотрела на меня. Я заколебался. Тогда радость засияла в ее глазах, и я понял, что проиграл. Теперь я уже ничего не мог возразить.

После полудня ветер улегся, и мы решили двинуться в путь на следующее утро. Мы не могли проникнуть в глубь острова из нашей бухты через отвесные береговые скалы.

Настало тусклое, серое, но спокойное утро, и я, рано проснувшись, снарядил лодку.

— Дурак! Болван! Идиот! — закричал я, когда пришло время будить Мод. Но на этот раз я кричал весело и метался по берегу без шапки, в притворном отчаянии.

Ее голова показалась из-под складок паруса.

— Что случилось? — заспанным голосом, но все же с любопытством спросила она.

— Кофе! — крикнул я. — Что сказали бы вы о чашке кофе? Горячего кофе?

— Ах, Господи! — пробормотала она. — Вы напугали меня. И вообще, это жестокая шутка. Я только что примирилась с мыслью, что кофе не будет, а вы снова дразните меня!