Дочь снегов. Сила сильных - Лондон Джек - Страница 57

И он умоляюще взглянул на девушку. Фрона пожала ему руку в знак сочувствия, но ничего не сказала; она мысленно обдумывала все за и против.

Наконец она тихо покачала головой.

— Да, дело обстоит неважно. Их нужно убедить…

— Но, Боже мой, Фрона, ведь я не виновен! Святым я себя не считаю, но убийцей никогда не был!

— Но не забудьте, Грегори, — сказала девушка, — что не я буду вас судить. К сожалению, вашими судьями будут все те, кто сегодня присутствовал здесь на собрании, и задача в том, чтобы убедить их в вашей невиновности. Главные улики против вас — предсмертное показание Беллы и кровь у вас на рукаве рубашки.

— Весь пол хижины был залит кровью, — горячо воскликнул Сэн Винсент, вскакивая с места. — Буквально залит кровью, говорю я вам! Как же я мог не запачкаться, когда валялся по полу во время этой ужасной схватки! Неужели вы мне не верите…

— Тише, тише, Грегори, успокойтесь. Сядьте. Вы совсем вне себя. Вы сами отлично знаете, что если бы ваша судьба зависела от меня, вы были бы тотчас же оправданы. Но все эти люди… ведь вы знаете психологию толпы… каким образом убедить их в том, что не вы убили Борга? Неужели вы не понимаете? Вы не можете выставить ни одного свидетеля в свою пользу. Слова умирающей будут всегда иметь больше веса, чем какие бы то ни было уверения благополучно здравствующего подсудимого. Можете ли вы объяснить, почему эта женщина решилась солгать перед смертью? Имела ли она причины ненавидеть вас? Сделали ли вы ей или ее мужу какое-нибудь зло?

Сэн Винсент покачал головой.

— Для нас, конечно, это вещь необъяснимая, но ваши судьи и не будут искать объяснений. Для них все дело несомненно и не требует доказательств. Наша задача в том, чтобы доказать обратное. В силах ли мы это сделать?

Грегори опустился на стул с видом полного отчаяния. Голова его склонилась на грудь, и он весь как-то сгорбился.

— В таком случае я пропал!

— Да нет же. Дело обстоит не так уж плохо. Вас не повесят. Положитесь только на меня.

— Но что вы можете сделать? — безнадежным тоном произнес он. — Они взяли правосудие в свои руки и вершат все сами.

— Во-первых, река вскрылась, а это уже большой плюс. Теперь можно каждую минуту ожидать прибытия губернатора и окружных судей, а они явятся вместе с отрядом полиции. Здесь они остановятся несомненно. Кроме того, мы сами можем кое-что предпринять. Река вскрылась, и, если дело примет слишком уж скверный оборот, вы можете спастись бегством: такая вещь не придет в голову никому из наших противников.

— Нет, нет, это невозможно! Что можем мы с вами сделать против такой толпы?

— Но с нами мой отец и Курбертэн. А четверо решительных людей могут, действуя сообща, совершить чудеса. Положитесь на меня и верьте, что все будет хорошо!

И с этими словами она наклонилась к нему, поцеловала его и погладила по голове, но это, по-видимому, ничуть его не успокоило.

* * *

Джекоб Уэлз успел переправиться через пролив задолго до наступления темноты. С ним вместе явились Дэл, Курбертэн и Корлис. Пока Фрона переодевалась в одной из маленьких хижин, предоставленной в ее распоряжение жившими в ней золотоискателями, отец ее занялся больным курьером. Привезенные им депеши оказались чрезвычайно важными, настолько важными, что Джекоб Уэлз несколько раз читал и перечитывал их, и озабоченное выражение долго не сходило с его лица; но когда он вернулся к Фроне, то принял обычный спокойный вид. Сэн Винсент сидел арестованный в соседней хижине, но ему было разрешено свидание с друзьями.

— Дело обстоит неважно, — объявил Джекоб Уэлз, прощаясь на ночь. — Впрочем, будьте покойны, Сэн Винсент, как бы плохо ни было, я даю вам слово, что не допущу вашей казни, если только я не утерял своего прежнего влияния. Я уверен, что не вы убили Борга, — вот вам в том моя рука.

— Каким длинным мне кажется сегодняшний день, — сказал Корлис, когда провожал Фрону до ее хижины.

— А завтрашний покажется еще длиннее, — устало ответила она. — Мне так хочется спать!

— Вы храбрая маленькая женщина, и я горжусь вами, — ответил Корлис, разглядывая в полумраке — было уже десять часов — льдины, плывшие мимо по реке, словно призраки. — А сейчас, когда у вас беда, можете на меня рассчитывать; для вас я готов на все.

— На все? — переспросила девушка слегка дрогнувшим голосом.

— Будь я героем из мелодрамы, я сказал бы: «Даже на смерть!». Но так как я на эту роль не претендую, то просто повторю: «На все».

— Какой вы хороший, Вэнс, мне никогда не отплатить…

— Шшш… Я своих услуг не продаю. Ведь любовь, если я не ошибаюсь, и есть служение.

Фрона посмотрела на него долгим взглядом. Лицо ее выражало мягкое удивление, но в душе она ощущала какую-то тревогу; все события минувшего дня, а за ними и все этапы ее знакомства с Корлисом вдруг всплыли перед ней.

— Верите ли вы в дружбу? — произнесла она наконец. — Мне хотелось бы, чтобы мы с вами всегда оставались добрыми друзьями, чтобы между нами были тесные, приятельские отношения.

Фрона сама понимала, что эти слова не вполне выражают то, о чем она мечтала. Но когда Вэнс отрицательно покачал головой, она почувствовала какую-то непонятную ей самой радость.

— Дружба? — спросил он. — Ведь вы знаете, что я вас люблю!

— Да, — тихо ответила она.

— Боюсь, что вы плохо знаете психологию мужчин. Поверьте мне, что мы не из такого теста слеплены. Дружба? Разрешение прийти с холода и погреться у вашего очага? На это я согласен. Но приходить к вам греться, если около вас сидит другой? Нет! Если мы друзья, то я должен радоваться вашему счастью; а неужели вы думаете, что я был бы в состоянии видеть вас с ребенком на руках, — с ребенком от другого, — с ребенком, которого я мог бы, при других обстоятельствах, назвать своим? Видеть, как в глазах этого ребенка отражается душа другого, как он смеется его смехом? Неужели вы думаете, что я мог бы радоваться вашему счастью? Нет, нет, любовь не может быть скована дружбой!

Фрона дотронулась до его руки.

— По-вашему, я не прав? — спросил он, удивленный ее странным выражением.

Фрона тихо всхлипывала.

— Вы переутомились и переволновались. Поэтому покойной ночи. Вам надо поскорее лечь спать.

— Нет, нет, подождите! — она остановила его. — Нет, нет; я такая глупая. Вы правы, я переутомилась. Но вот что, Вэнс, у нас много дела. Мы должны выработать план действий на завтра. Войдите сюда. Там совещаются мой отец и Курбэртен; если случится то, чего мы опасаемся, то нам четверым предстоит совершить большие дела.

* * *

— Немного театрально, — сказал Джекоб Уэлз после того, как Фрона, кратко обрисовав общий план действий, объяснила каждому, в чем его задача. — Но имеет шансы на успех именно благодаря тому, что никто этого ожидать не будет.

— Настоящий государственный переворот, — определил барон. — Великолепно. Ах! Я весь горю при одной мысли. «Руки вверх!», — крикну я вот так, с самым свирепым видом.

— А что если они не захотят поднять руки вверх? — выразил он опасение, обращаясь к Джекобу Уэлзу.

— Тогда стреляйте. Всегда выполняйте свои угрозы, когда стоите с пистолетом в руках, Курбертэн. Это рекомендуется всеми авторитетами.

— А на вашей ответственности, Вэнс, будет «Ля Бижу», — продолжала Фрона. — Отец считает, что завтра река совсем очистится от льда, если только ночью не образуется где-нибудь затор. Лодка должна находиться наготове, у самого берега, как раз против двери хижины. Разумеется, вы не будете знать, что происходит, покуда не выбежит Сэн Винсент. Тогда забирайте его скорее в лодку и везите в Даусон. Поэтому я сейчас не только пожелаю вам спокойной ночи, но и прощусь с вами: утром, может быть, не удастся.

— Сначала плывите по левому рукаву реки, покуда не дойдете до поворота, — посоветовал Джекоб Уэлз, — а там проберитесь между островами в правый, в нем течение быстрее. Ну а теперь ступайте и скорей забирайтесь под одеяло, ведь до Даусона семьдесят миль, а вам придется домчаться туда одним духом.