Американские рассказы и повести в жанре «ужаса» 20-50 годов - Каттнер Генри - Страница 57

Затем Теофил, говоря едва слышным, прерывающимся голосом, обещал, что предо мной откроются любые двери, вплоть до Аббатства в Перигоне, и будет оказано необходимое содействие. Немного подумав, я сказал им: «Сейчас мы с вами расстанемся, а за час до захода солнца пусть прискачут к моему дому два воина, ведущие с собой оседланного коня. И выберите тех, кто известен выдержкой и отвагой, ибо нынешней ночью я отправлюсь в Перигон, туда, где по всем признакам затаилось зло».

Помня слова плененного в камне демона, я не стал собираться в дорогу, лишь надел на указательный палец кольцо Эйбона, а вместо меча заткнул за пояс небольшой молоток. Затем стал ждать, и в назначенный час у дома моего появилась обещанная помощь.

Мне прислали надежных, испытанных в сражениях воинов, облаченных в кольчуги и вооруженных мечами и алебардами. Я сел на черную норовистую кобылу, что привели они с собой, и мы покинули Ксим, направившись к Перигону по короткому пути, коим нечасто пользуются, ибо он проходит по чаще леса, где обитают оборотни. Мои спутники оказались неразговорчивыми: они лишь коротко отвечали на вопросы. Такая сдержанность в речах обрадовала меня, ибо она служила залогом их будущего молчания касательно всего, что может случится сегодня до рассвета. Мы мчались вперед, а тем временем солнце скрылось за высокими деревьями, разливая повсюду алый свет, словно жаркую кровь; вскоре небо меж кронами деревьев стала затягивать тьма, сплетая черные нити от ветки к ветке, словно стремясь поймать нас в свою зловещую паутину. Мы проникали все глубже в угрюмую чащу, и даже я, способный повелевать сверхъестественными силами, не мог унять дрожи при мысли о том, что угрожает нам здесь, скрываясь в сумраке ночи. Однако мы благополучно добрались до Аббатства. На небе уже сияла луна и все монахи кроме привратника разошлись по своим кельям. Вернувшись из Ксима на закате, аббат предупредил о прибытии гостей и хотел нас встретить; но я рассудил иначе. У меня имеются веские причины полагать, что Зверь вновь проникнет в Аббатство сегодня ночью, сказал я привратнику; мы хотим устроить засаду у стен монастыря. Я попросил его провести нас вокруг Аббатства и объяснить, где находятся разные помещения. Он согласился и во время обхода указал на окно второго этажа, отметив, что там располагается келья Теофила. Оно было обращено к лесу, и я посетовал, что аббат поступает беспечно, оставив его открытым. Так он делал всегда, отвечал мне привратник, и даже постоянные вылазки Зверя не заставили Теофила изменить своему обычаю. В жилище аббата слабо мерцала свечка, словно указывая на то, что он еще бодрствует. Мы оставили коней на попечение привратника. Удостоверившись, что больше от него ничего не требуется, он удалился, а мы встали под окном кельи Теофила и приготовились к долгому ожиданию. Бледная и бесстрастная, словно лицо мертвеца, луна проплыла по небу, поднявшись выше над темными кронами дубов, и омыла призрачным серебряным светом серый камень монастырской стены. На западе на фоне поблекших созвездий пылала комета; нависнув совсем близко над Землей, она затмевала своим сиянием изогнутое жало небесного Скорпиона. Спрятавшись от глаз обитателей монастыря в тени могучего дуба, что с каждым часом становилась короче, мы терпеливо ждали. Когда луна удалилась на запад, тень стала удлиняться и тянуться к стене. Царила мертвая тишина; вокруг все замерло, лишь медленно смещались расчертившие землю темные полосы. Между полуночью и рассветом свечка в жилище Теофила потухла, будто выгорела без остатка; после этого келья погрузилась во мрак.

Мои спутники терпеливо стояли рядом, ни о чем не спрашивая, держа оружие наготове. О, эти люди хорошо понимали, с каким дьявольским ужасом им возможно придется столкнуться, прежде чем взойдет солнце! Однако они ничем не выдавали своего волнения. И зная то, что было им неведомо, я снял кольцо Эйбона и приготовился исполнить указания заключенного в камне демона.

Воины стояли ближе меня к лесу, и повинуясь строгому приказу, избегали поворачиваться к чаще спиной. Однако среди окутанных мглой деревьев не замечалось никакого движения; тем временем бесконечная ночь шла на убыль и небо стало светлеть, знаменуя скорый восход. Наконец, за час до рассвета, когда тень от огромного дуба достигла монастырской стены и протянулась к окну Теофила, явился тот, кого я ждал. Окруженный адским красным сиянием ужас ничем не выдал свое приближение; неожиданно вырвавшись из лесного мрака, он молнией метнулся к нам, усталым и изнуренным после ночного бдения.

Один из воинов был повержен на землю, и над ним я увидел окутанную изменчивым алым, словно призрачная кровь, светом черную извивающуюся фигуру Зверя. Склонив над жертвой плоскую, лишенную ушей и носа змеиную голову, он пытался разодрать человеческую плоть, но острые акульи зубы с громким лязгом и скрежетом скользили по прочной кольчуге. Я поспешно положил кольцо Эйбона на камень, который приготовил заранее, и одним ударом молотка раздробил темно-пурпурный камень.

Из мгновенно разбившейся на мелкие осколки прозрачной темницы выплыл освобожденный демон, который принял форму окруженного дымом огня. Поначалу крохотный, не больше жаркого язычка горящей свечи, он сразу же вырос, полыхая словно огромный костер. Негромко шипя и свистя, как поющее пламя, и раскалившись до яростного, ослепительно-желтого цвета, демон ринулся в битву, выполняя свое обещание сразиться со Зверем, которое дал мне в обмен на избавление от многовековой неволи.

Поднявшись до неба будто костер, на который инквизиция обрекает отступников, он окружил чудовище своим беспощадным огнем, а Зверь оставил беспомощно лежащего воина и извиваясь всем телом, отпрянул, как обожженный змей. Его туловище и конечности корчились в чудовищных судорогах. Казалось, под напором пламени они начали таять, словно слепленные из воска, и неясно меняться, подвергнувшись невероятным метаморфозам. Как оборотень сбрасывает свое звериное обличье, так и чудовище миг за мигом превращалось в подобие человека. Нечистая черная плоть его, то растекаясь будто ртуть, то взвиваясь вверх как дым, обвилась вокруг неясной фигуры, сложилась в складки ниспадающего темного одеяния и наконец обернулась сутаной, которую носят монахи ордена бенедиктинцев. А внутри капюшона появилось призрачное лицо, и хотя черты его были ужасно искажены, я узнал аббата Теофила.

Все это длилось не более нескольких мгновений, но я стал свидетелем преображения, и мои спутники также увидели его. Тем временем огненный демон продолжал жечь чудовищно переменившегося Зверя, лицо вновь растеклось, образовав податливую черную массу, и тут вокруг распространился запах горящей плоти, смешанный с ужасающей вонью, поднялся огромный столб темного дыма. И сквозь эту завесу до нас донесся приглушенный шипением демона короткий крик, который исторгли уста Теофила. Но дым сгустился, скрыв от глаз и победителя, и побежденного, и более мы не слышали ничего, кроме пения насытившегося огня. Наконец черные клубы рассеялись, растаяв среди кустов, а бушующее золотое пламя умалилось, превратившись в светлячка, который взмыл над деревьями и полетел к звездам. И я понял, что демон кольца, исполнив свое обещание, возвращается в те сокрытые от людей отдаленнейшие глубины космоса, откуда в незапамятные времена выманил его Эйбон, великий маг Гипербореи, дабы сделать своим пленником, заключив в пурпурный камень. Резкий запах гари и отвратительная вонь постепенно исчезли, а от того, что некогда было Зверем, не осталось и следа. Я уверился, что огненный демон изгнал ужас, принесенный красной кометой. Распростертый на земле воин, который остался невредимым благодаря кольчуге, поднялся и подошел к товарищу; они застыли подле меня, не говоря ни слова. Но я знал, что оба заметили метаморфозы Зверя и поняли многое из того, что на самом деле произошло. И видя что луна уже теряет свой цвет, знаменуя скорый восход, я взял с них страшную клятву не разглашать правду, повелев засвидетельствовать перед монахами Перигона истинность моих слов. Уверившись, что доброе имя Теофила не пострадает, мы разбудили привратника. Я сказал, что ночью Зверь застал нас врасплох и успел проникнуть в келью, а когда вышел, сжимал в своих по — змеиному извивчатых лапах аббата, словно желал забрать его с собой на опустившуюся комету. Я сумел изгнать нечистого демона, и он исчез в раскаленном облаке зеленовато-желтого пламени и серных испарений, но увы, Теофила тоже поглотил огонь. Гибель его стала настоящим подвигом во имя веры, и она была не напрасной: Зверь больше никогда не нарушит покой жителей Перигона и других городов и деревень провинции, ибо мои экзорцизмы обладают неодолимой силой. Монахи не усомнились в правдивости нашего рассказа, и очень горевали из-за мученической смерти добродетельного аббата, который пользовался всеобщей любовью. Воистину, он заслужил подобное почитание, ибо ничего не ведал о том, что с приходом темноты перевоплощался в чудовище в своей келье, и был неповинен в страшных деяниях демона, владевшего его причудливо менявшейся плотью. Каждую ночь ужасная тварь спускалась с пролетавшей кометы, дабы утолить свой адский голод; а коль скоро сама по себе она бессильна и эфемерна, словно призрак, вселялась в тело Теофила, преображая его в подобие одного из хищных монстров, что водятся на неизвестной нам, немыслимо далекой планете. Той ночью, пока мы ждали возле Аббатства, чудовище успело умертвить молодую крестьянку из Сан-Зенобии. Но больше Зверь в Аверони не появлялся; страшные убийства прекратились. Через некоторое время комета улетела к иным мирам и постепенно исчезла с неба, а черный ужас, что принесла она с собой, подобно всем деяниям минувших дней превратился в приукрашенную молвой легенду. Аббата Теофила за его странное мученичество причислили к лику святых, и те, кому в далекой будущем доведется прочесть сие свидетельство, усомнятся в его правдивости, сказав: не мог демон или нечистый дух одолеть настоящего избранника Господа. Воистину, это будет благое неверие, ибо слишком тонок покров, отделяющий человека от бездны, где нет ни Бога, ни Сатаны. Небо полнится тайными силами, знание о которых лишает рассудка, а меж Землей и Луной и по просторам вселенной вечно скитаются удивительные создания тьмы. Безымянные порождения иных миров являлись к нам в чуждом человеку страшном обличье, и придут снова. А зло, рожденное среди звезд, не похоже на наше земное зло.