Книга 22. Язык духовных миров (старое издание) - Лайтман Михаэль - Страница 17

Поэтому именно желание является сосудом, пригодным к наполнению наслаждением. Желание же является настоящим только тогда, когда человек жаждет его реализовать, наполнить. Иногда же человек хочет чего либо, и казалось бы, есть у него желание, однако это его желание пока еще не истинное, не способное пока еще исполниться.

Желание только тогда является настоящим, когда человек страдает от того, что не может его реализовать. Достижение же необходимого человеку является реализацией, наполнением этого желания и называется наслаждением. И именно в той степени, в которой есть у человека страдание от отсутствия желаемого, именно в этой степени он может насладиться его получением.

Теперь можно вернуться к вопросу о молитве. Молитва — это наша просьба о помощи, обращенная к Творцу, когда мы просим то, что нам представляется наилучшим для нас, и верим, что Он слышит молитву каждого, и полагаемся на Него в этом, однако полагаемся мы не на то, что Творец должен нам помочь, согласно человеческому пониманию, а полагаемся мы на Него в том, что Он поможет нам согласно Своему пониманию.

Зачем же, спрашивается, человек должен молить Творца о помощи, если Творец всегда все делает согласно своему пониманию? Дело в том, что посредством молитвы увеличивается потребность к достижению желаемого. Выходит, что когда человек приумножает свои молитвы, увеличивается в нем желание, и он начинает ощущать все большую потребность в том, о чем он молится. В то время как, когда он только начинал просить об исполнении своего желания, тогда еще не было в нем ощущения истинности этого желания. Он просто-напросто видел, что другие хотят что-то, и слышал, что нужно просить об этом Творца. Поэтому и он начал молиться Творцу об исполнении своего желания. Но еще не было в его сердце ощущения истинности этой просьбы.

Когда же человек приумножает свои молитвы, то он уже сам начинает всматриваться, по-настоящему ли не хватает ему того, что он просит, является ли это его желание основным или же это, требуемое им, наслаждение, является для него просто излишеством. Возможно, что основным для него является быть таким, как массы — простым человеком, выполняющим Его заповеди, а то, что он просит сейчас, является для него всего лишь неким дополнительным духовным заработком.

И это внимание человека к молитве, которую он обращает к Творцу, приводит его к осознанию, что он в самом деле нуждается в помощи Творца, чтобы совершить хоть какое-то духовное действие. Молитва человека обращает его внимание на себя, на то, зачем же он молится: на самом ли деле не хватает ему того, о чем говорится в молитвах, составленных мудрецами. Т.е. не хватает ли мне того же, чего не хватало им, или же я хочу чего-то другого — того, чего требует мой эгоизм, того, что, в его понимании, стоит просить.

Выходит, что после множества молитв начинает появляться у человека настоящее желание, такое, что он начинает страдать от ощущения недостатка. И вот только тогда сформировывается в человеке истинное желание, чтобы Творец приблизил его к Себе. И это называется помощью Творца, как написано в Зоар: «Положись на Творца, что Он поможет так, как нужно», то есть вся уверенность должна быть в том, что Творец ответит на молитву человека согласно собственному Его пониманию о том, как необходимо ответить.

А сейчас разъясним продолжение слов Зоар — «даст Творец силу своему народу», то есть Тору. И еще — «счастлив человек, чья сила в Творце». Это означает, что человек должен заниматься Торой «ради имени Творца», то есть ради Шхины, называемой «имя Творца».

Почему же написано — «ради имени Творца», то есть ради Шхины, называемой «имя». Ведь известно, что все наше намерение должно быть ради отдачи Творцу. Почему же тогда написано не ради Творца, а ради Его имени? Выходит, что во время занятий Торой и Заповедями намерение наше должно быть — ради Шхины. Поэтому необходимо понять, что такое Шхина. И еще написано в Зоар, что намерение во время занятий Торой и Заповедями должно быть о «поднятии Шхины из пепла». Почему же говорят «Шхина», а не Творец?

Сказано в Зоар: «Он Присутствующий (Шохен), и Он Присутствие (Шхина)». Бааль а-Сулам объяснил, что место, то есть желание, в котором раскрывается присутствие Творца, называется «Шхина». Следовательно Творец и Шхина едины, и нет между ними никакого различия. И это называется свет, то есть постижение Творца и сосуд — желания, с помощью которых и происходит Его постижение. Поэтому, когда говорят про Творца, то говорят только про Его раскрытие в наших сосудах — желаниях.

О свете же — в отрыве от желания к нему — не говорят вообще. Так вот, когда мы называем замысел творения, состоящий в желании насладить творения, по имени «Мир бесконечности», то сосуд, в котором происходит постижение всего добра и всех наслаждений, существующих этому замыслу, называется «Малхут» и называется «Шхина».

Творец желает насладить творения и для этого творениям не хватает только сосудов — исправленных желаний, способных получить это наслаждение. И это происходит по причине противоположности в свойствах между получающими и отдающим. Поэтому не раскрыты в мире добро и наслаждение, и существует поэтому зло в мире: т.е. человеку представляется духовное, отдача, как нечто плохое, неприемлемое, и лишь получение ради себя представляется, как хорошее.

И поэтому нет никакой возможности у человека в его неисправленных состояниях сделать что-либо ради отдачи, потому что не может он сделать плохо самому себе. И не раскрыты из-за этого человеку добро и наслаждение, идущие от Творца.

Выходит, что Шхина, то есть имя Творца — «Добрый и Несущий добро» — скрыто от человека в этих его низменных состояниях, «находится в изгнании». Поэтому, когда человек, хоть в чем-то, хоть чуть-чуть начинает работать ради отдачи, немедленно он начинает ощущать это «изгнание» в своей работе, и он хочет скрыться, уйти от этого состояния. Происходит это потому, что, пока человек погружен в свой эгоизм, нет у него никакого представления об альтруистической работе. Когда же он начинает чувствовать, что продвигается в отдаче и не получает ничего, ему становится как бы темно в глазах, и он хочет убежать из этого состояния, подобно человеку, стремящемуся убежать из изгнания.

Как человек, согрешивший против власти и изгнанный в наказание за это, постоянно думает, как вернуться, также и у человека, ощущающего, что он не получает ничего от своих усилий в духовной работе, исчезает желание работать, и он вообще хочет бросить занятия Каббалой. Такое состояние, когда человек ощущает вкус изгнания в своей работе, и называется, что имя Творца — «Шхина»— находится в изгнании.

И поэтому мы молим Творца и занимаемся Торой и заповедями, чтобы «встала Шхина из пепла». Шхина, то есть имя Творца — «Добрый и Приносящий добро» — раскрывается только в альтруистических желаниях. Однако что делать, если человек ощущает в альтруистической работе вкус пепла, вкус изгнания? А это и называется, что «Шхина находится в изгнании». И стремится тогда человек избежать этой духовной работы, заключающейся в отдаче Творцу.

И вот поэтому каждый из нас должен просить об избавлении, т.е., чтобы каждый почувствовал, что он вышел из изгнания. А это означает, что во время занятия альтруистической работой человек должен ощущать себя на земле Израиля, т.е., что его желанием является достичь только стремления к Творцу. (Израиль переводится с иврита, как «прямо к Творцу», а земля — «эрэц» означает желание — «рацон»).

И подтверждение, проверка этого желания в том, может ли человек всем сердцем произнести слова (из благословения после трапезы): «Благодарим тебя, Творец наш, что Ты дал отцам нашим землю прекрасную, добрую и широкую…». И, кроме того, что мы просим о всеобщем избавлении, мы должны молиться и за каждого.

Выходит, что в том месте, то есть в тех желаниях, в которых человек ощущает себя в изгнании, в то время, когда представляет себе, что означает отдавать, и не ради себя, а ради Творца, он ощущает вкус пепла. Во время же избавления и выхода из изгнания, то есть во время исправления этих желаний, он, совершая альтруистическую работу, ощущает себя на «прекрасной, доброй и широкой земле».