Время камней - Ежов Михаил - Страница 8

— Это вы? — раздался низкий знакомый голос. — Догнали? — вслед за этим раздались шаги, дверь распахнулась, и на пороге перед Сафиром появился старец, который при виде незваного гостя отшатнулся и едва не упал, зацепившись за табурет.

— Нет, как видишь, это не они, — сказал Сафир, входя и прикрывая за собой дверь. — И, боюсь, те, кого ты послал за мной, больше не вернутся. Сбежать удалось только одному, но, похоже, он не счел нужным возвращаться сюда, чтобы защитить тебя.

— Такова людская благодарность, — отозвался старец без особой выразительности. — Никто не может ждать, что получит за свои труды сполна. Да я и не ради этого здесь поселился.

— А зачем же?

— Это тебя не касается. Убей меня и отправляйся к своим. Доложи, что Самира больше нет. Тащить меня куда бы то ни было бесполезно. Остальных я все равно не выдам.

— Ну, не будь так уверен в своей твердости, — произнес Сафир рассеянно. Он слушал старика вполуха, осматривая комнату и прикидывая, что может пригодиться ему в дороге. — Я видел людей, которые смеялись палачам в лицо и клялись, что не скажут ни слова, а потом рыдали, словно малые дети, и умоляли прикончить их.

— Пытать меня нет смысла, — покачал головой старик, — я слишком стар и быстро умру. Вашим мучителям не удастся…

— Ну хватит, — перебил его Сафир. — Мне надоело слушать всякий бред. Говори, как мне без помех добраться до Урдисабана, и можешь продолжать заниматься своими делами, которые меня совершенно не интересуют.

— Ты думаешь, я тебе поверю?

— Слушай, — Сафир тяжело вздохнул, — может, ты не заметил, но я не собираюсь вырывать у тебя никаких тайн. Мне просто нужно срочно попасть в Тальбон. Скажи, где находится дорога, на которой нет мародеров и прочих препятствий, и я уеду. Остановить ты меня все равно не сможешь, так что не понимаю, чего ты упрямишься.

Старик помолчал, потом криво усмехнулся.

— Иди на север, — сказал он тихо. — Шагов семьсот, не больше. Попадешь на старый тракт. Но на лошади там не проедешь, после урагана его завалило деревьями. Поэтому там никого нет и опасаться нечего.

— Как же я поеду, если путь завален?

— А ты иди пешком. Все равно другого пути нет.

— Откуда мне знать, что ты не врешь?

— Если не найдешь дорогу, вернись и убей меня. Уходить мне все равно некуда.

— Ладно. А ты уверен, что лошадь…

— Не пройдет, поверь, — отозвался старец. — Но учти, тракт действительно сильно завален. Поэтому его и не стали расчищать. Тем более что есть другая дорога, пошире и получше. Та, на которой ты встретил мародеров.

— Ладно. Прощай, — сказал Сафир. — Я возьму у тебя кое-что, — с этими словами он прихватил со стола краюху хлеба, ломоть вяленой свинины и мешочек сухарей.

— Бери, бери, — отозвался старец, садясь на низкую скамью у стены.

Через пару минут Сафир вышел на улицу и огляделся: нет ли того крестьянина, что сбежал. Но на поляне было пусто и в ближайших зарослях вроде тоже. На всякий случай держа меч наготове, Сафир направился к своей стоянке. Хотя коня нужно было оставить, он не собирался обрекать животное на гибель. Жеребца следовало отвязать, а из леса он выберется сам. Кроме того, к седлу был приторочен мешок с кресалом и остатками провизии, а оставлять их в планы Сафира не входило.

Собрав все вещи, он отправился через лес на север, надеясь, что старик не солгал и рано или поздно он все-таки выберется на дорогу, пусть даже она будет завалена сотней деревьев. Конечно, в начале пути Сафир не думал, что добраться до Тальбона окажется так трудно. Проклятый мятеж! Если бы не он, Сафир мог бы уже мчаться по трактам Урдисабана, а не скользить по замшелым корням, кляня все на свете.

Он шел почти полчаса, прежде чем деревья расступились, и вышел на заброшенную дорогу, такую узкую, что по ней, должно быть, и в лучшие времена не могли разъехаться двое. Неудивительно, что ее не стали расчищать. Шагах в пятидесяти справа виднелся поваленный ствол давно мертвого дерева, лишенный листьев, но с кучей торчащих во все стороны сухих веток.

Перелезть через него оказалось нелегко, тем более что мешок постоянно цеплялся за сучья, а растрескавшаяся от времени кора разваливалась, стоило на нее наступить. Вскарабкавшись на ствол, Сафир поглядел вдаль и тихо застонал: дорога была прямой и в свете луны казалась белой лентой, но до самого горизонта ее пересекали десятки лежавших вповалку деревьев различных размеров. Некоторые упали друг на друга и образовали довольно высокие заторы.

Сафир вздохнул и начал спускаться. Предстоял нелегкий путь. К счастью, оказалось, что большинство деревьев можно обойти — они росли у дороги, так что со стороны корней особенных препятствий не было.

Утром Сафир повалился на обочину без сил. Он прошел всего пару миль, но ему казалось, что еще несколько шагов — и будет край света. Подкрепившись, Сафир лег спать в тени елей и проснулся незадолго до полудня, когда солнце уже стояло над вершинами деревьев. Нужно было идти дальше, и он полез на очередной ствол. На этот раз это была огромная пихта с разлапистыми ветвями. Вскарабкавшись, он взглянул вперед и с радостью увидел, что дорога не вся завалена: участок, что открылся его взору, был свободен. Видимо, здесь деревья глубоко ушли в землю и вывернуть их оказалось не под силу даже урагану.

Сафир двинулся по тракту, и после всех предыдущих ползаний вверх-вниз ему казалось, что он идет по столу, хотя дорога была в отвратительном состоянии: вся покрыта рытвинами и ухабами, завалена обломанными ветвями и сухими листьями.

К вечеру снова встретились завалы и пришлось обходить и карабкаться по веткам. Сафир сто раз пожалел о том, что не попытался продраться через лес мимо мародеров и сэкономить время и силы, но возвращаться было поздно. Его лицо было исцарапано, тело покрывали синяки и ссадины, руки кровоточили. Мышцы гудели от напряжения, и иногда Сафиру казалось, что ему не хватит сил, чтобы идти дальше.

И все же незадолго до полуночи он пересек границу между Урдисабаном и Лиам-Сабеем. Об этом свидетельствовала заброшенная застава: деревянная казарма с высаженными рамами и дверью, обнесенная частоколом, в котором не хватало больше половины столбов. Сафир переночевал в ней, а наутро двинулся дальше. Ему попались еще три поваленных ураганом дерева, но два из них упали в сторону от дороги, так что почти никаких задержек в пути не было. Вскоре Сафир пришел в какую-то деревню. Была ночь, и он увел у какого-то бедняги коня, чтобы добраться до Тальбона. Идти дальше пешком он был уже не в силах. Ноги и спина казались чужими, а до столицы оставалось еще много миль.

После этого несколько суток прошли в полуголодной гонке на запад, а затем Сафир въехал в город под названием Виамар, управитель которого знал его в лицо. Явившись к ратуше, юноша потребовал у стражников сообщить о нем лорду Маневалю. Воины оглядели его с сомнением, но послали какого-то служку наверх. Через некоторое время на крыльце показался Маневаль в сопровождении двух телохранителей. Всмотревшись в лицо Сафира, он всплеснул руками и воскликнул:

— О всесильные боги! Лорд Маград, что с вами?!

— Позвольте я объясню не здесь, — отозвался Сафир. — Дело чрезвычайной важности.

Маневаль испуганно поглядел на него, затем кивнул и сказал:

— Разумеется, прошу за мной.

Пока они поднимались на второй этаж, где находились покои управителя, Маневаль распорядился принести ужин, вино и одежду для Сафира.

— И прикажите приготовить ванну, умоляю! — воскликнул Сафир. — Я сам себе противен.

— Конечно, великие боги, как я сам не подумал! — Маневаль тут же подозвал слугу и отдал нужное распоряжение.

— Императрица мертва, — сказал Сафир прямо, когда они оказались в покоях Маневаля и дверь закрылась за ними. — Убита уримашскими пиратами.

Управитель всплеснул руками, тяжело опустился в кресло и, подняв глаза на Сафира, сказал:

— Прошу вас, лорд Маград, рассказывайте!

И Сафир, расположившись напротив Маневаля, поведал ему историю морской погони, битвы, а также своих пленения и бегства.