Во имя Зоны - Жаков Лев Захарович - Страница 13

Ни один из системных блоков не включился. Сначала Цыган рассчитывал сделать локалку из пяти компов — не получилось. Рабочими оказались только две материнские платы. На их основе, используя детали из коробок, он собрал два блока, подключил к ним четыре монитора. На этот конструк- тор ушло часа два, большую часть времени съел отбор деталей. Поставил, включил, не пашет, выключил, достал, поставил новую, включил, дождался, когда древняя система загрузится, посмотрел, не фурычит, выключил, вытащил, пошел искать новую… В итоге пригодилась только одна сетевая карта. Цыган проклял все на свете.

В конце концов ему удалось соединить компьютеры напрямую, сказав одному из них, что второй блок является его, первого, дополнительным винчестером. Компьютер согласился, но возникла проблема с еще двумя мониторами, старая «Винда» не могла поверить, что столько можно подключить, и наотрез отказывалась их видеть. Спасло только то, что «Винда» была крякнутой (в те времена, когда эти компы работали, лицензия стоила сто баксов, а это была месячная зарплата, так что, конечно, никто лицензию и не думал покупать, да еще пойди найди!). Поэтому Цыган засучил рукава, залез в системный код и вручную прописал два монитора. Это заняло еще два часа. Чай не помогал — никакой крепости, — Рамир перешел на кофе, но и тот больше не бодрил. Матюги тоже не помогали, ни русские, ни цыганские, так что Рамир работал молча, сплевывая в кружку горечь, не сходившую с языка после каждой сигареты, да часто моргая — под веки словно песка насыпали.

Дверь приоткрылась, заглянул молодой парень в белом халате поверх куртки защитной расцветки. На нем были мятые брюки без карманов и грязные лакированные туфли. На тонком, с маленькой горбинкой носу сидели круглые очки в тонкой оправе, которые постоянно сползали, так что парень их все время поправлял средним пальцем, оттопырив указательный.

— Можно? — спросил он.

— Агрх… — Рамир откашлялся и сумел произнести: — Валяй.

— Здравствуйте. Я Вова. Меня Умник направил к вам, чтобы помочь… ну… тут, в общем, с компьютерами, я немного секу… — Парень протиснулся в щель, не делая попыток раскрыть дверь шире, подошел к столу.

Цыган зевнул, не прикрываясь, откинулся на спинку рассохшегося, скрипящего стула, кулаками потер глаза.

— Я не суеверный, — сказал он, — но как тебя люди зовут? Вова — это же не кличка?

— Мы с вами люди интеллигентные — может, будем обращаться друг к другу по имени? — смутился парень в халате и нервно поправил очки. Лицо у него было худое, вытянутое, и круглые окуляры ему совсем не шли.

— Я Цыган, — сказал Рамир, протягивая раскрытую ладонь. Парень сделал шаг вперед с выставленной рукой:

— Я из Киева, но по происхождению русский. Вздохнув, Рамир пожал Вове руку.

— Зовут меня Цыган, кличка такая, — пояснил он, поднимаясь и потягиваясь.

— О, простите. — Вова смутился и зачем-то спрятал руки за спину. — Я тут… Может, вы мне все покажете? Усевшись, Цыган подцепил ногой соседний стул, подтянул ближе:

— Падай. И давай без формальностей, без этих твоих экивоков и выканья, будь проще, ботаник, и тогда мы сработаемся.

Вова опустился на край стула, привычно ссутулившись. Куртка и халат болтались на его худых плечах как на вешалке, грудь куда-то ушла. С опущенного носа очки тут же поехали вниз. Вова поправил их средним пальцем, ткнув при этом указательным в стекло, и смущенно спросил:

— Вы знали мою кличку, да?

— Догадаться не трудно, — хмыкнул Цыган. — Ну, давай приступим. Я тебе по-быстрому расскажу все и завалюсь дрыхнуть, а ты будешь следить за всем и доложишь, когда я просплюсь. Техзадание ясно?

— Э-э, ну если в целом…

— Естественно, к деталям мы еще не приступали. Этот хлам ты уже видел? — Цыган кивнул на мониторы. Ботаник улыбнулся:

— Ага! Давно на них посматривал, да все некогда было заняться… Рамир окинул тощую сутулю фигуру более внимательным взглядом.

— Ты вообще как здесь оказался и что делаешь? На сталкера ты, прямо скажем, не очень похож. Куртка, честно сказать, в цвет лица не очень попадает.

— Да я… — Вова слабо улыбнулся. — Я не сталкер, нет, конечно. Я с Янтаря, работал там лаборантом. Вообще я психфак заканчивал, дифференциальную психологию, специализировался на всяких девиациях, отклонениях… И в Зону поехал как психолог, материал собирать для кандидатской. Я ведь еще в аспирантуре, знаете, то есть знаешь, Цыган?

— Ну и что ты выяснил про нас, сталкеров?

— Сталкеры — прекрасный материал для наблюдений, как люди ведут себя в ситуации длительного стресса! Ведь условия Зоны Отчуждения — это непрекращающийся стресс, вы знаете?

— Да что ты говоришь? — зевнул Рамир. Ботаник поправил очки. Обращение на «ты» ему никак не давалось.

— Вот вы иронизируете, а я сделал много наблюдений и обобщений. К примеру, поведение сталкеров, особенно внутри группировки, очень схоже с поведением детей в закрытых интернатах, заключенных в зоне… ну, в той зоне, зэков, в общем, и… э-э-э… бабуинов.

— Ну и? — Заинтересовавшийся Цыган поднял бровь. — Что между нами общего? Ботаник поерзал на стуле, нервно потирая руки.

— Вас не обижает такое сравнение? А то я однажды рассказал про это, когда жил в Южном лагере «Свободы», так они заманили меня в лифт — аномалия такая, знаете, наверное. Долго смеялись. Цыган кивнул, стараясь сохранить серьезность:

— Я их понимаю. И все-таки?

— Ну, знаете, очень много общего. Нелюбовь к умным, к абстрактному мышлению, стремление к созданию замкнутых групп, множество ритуалов, собственный фольклор… Рамир широко зевнул, и Ботаник смущенно замолчал.

— Про нелюбовь к умным ты вывел, когда тебя в лифт запихнули?

— Нет, просто… Видите, вы вроде человек умный, а тоже не можете вынести мои рассуждения. В Зоне практически не встретишь человека с высшим образованием, за исключением Янтаря, конечно…

— Так на фига высшее образование сдалось тут? — искренне удивился Цыган. — Ну, вот я в Сорбонне учился — неслабо для любого даже с большой земли, и что? Наверняка я тут единственный знаю французский язык — и это что-нибудь дало? Да ни хрена. А кормит меня детское хобби — электроника. — Он снова зевнул, едва не разодрав рот, и уронил голову на грудь.

Ботаник терпеливо ожидал продолжения. Через несколько минут он беспокойно позвал:

— Послушайте, Цыган… — И замолчал, услышав тихий храп.

Дверь в комнату распахнулась, вбежал растрепанный связист с висящими на шее наушниками, пустыми глазами посмотрел на Ботаника и снял трубку с телефона на стене. Следом быстрым шагом вошел Умник, поглядывая на часы, за ним свита из двух посыльных, с виду — совсем новичков. Один из молодых был долговцем, другой из «Свободы». Оба встали по сторонам от двери, долговец по стойке «смирно», вытянувшись, как на параде, а поза свободовца даже до «вольно» не дотягивала: он привалился к стене плечом, засунув кулаки в карманы. Пока связист крутил диск телефона, Умник подошел к лаборанту, протянул руку:

— Как дела, Ботаник? Справляешься? — Он кивнул на слабо светящиеся экраны.

Сутулящийся ученый при появлении людей выпрямился, поправил круглые очки и бодро пожал протянутую руку.

— Все в порядке, Василий Андреич, вхожу во вкус, — доложил он. — Правда, главный спец немного того… в отключке.

— Что такое, пьян? — обеспокоился Умник и резко потряс храпящего Рамира за плечо: — Цыган, вставайте! Сейчас придет Петров, надо будет отчитаться, да и вообще, что за манера спать за работой? Цыган!

— А? Что? — Рамир поднял голову, покрасневшими глазами уставился на лидера «Свободы». — Ты кто?

— Цыган, вы понимаете, что сейчас сюда придет почти весь штаб и вам надо будет…

Рамир широко зевнул, показав крепкие здоровые зубы, оттолкнулся от стола и, отъехав вместе со стулом, потер опухшие веки.

— Может, Петров пойдет лесом со всем своим штабом? Я всю ночь датчики ставил, док, а потом с вашими мудацкими компьютерами валандался. В каком музее вы их откопали? Связист у стены заговорил громко: